Я поклялась, что отплачу вам той же монетой, пусть это даже станет последней шуткой в моей жизни. — Джейн Уинтур выронила парик и быстро провела руками по черным блестящим локонам. Над резинкой полуспущенных шортиков соблазнительно курчавились черные волосики. — И тут представилась слишком хорошая возможность для розыгрыша, чтобы мне ее упустить. — Улыбка опять разомкнула ее губы и тут же исчезла, когда она, глянув вниз, увидела недавно появившуюся голую полоску живота на самом интересном месте. — Почему бы вам сейчас не пойти и не снять эту дурацкую маску, а заодно и не одеться?

— Пока вы будете делать то же самое, — досказал я за нее. — Звучит так, будто я упустил предоставившуюся мне великолепную возможность...

Она обожгла меня взглядом и поспешно натянула шортики.

— Убирайтесь к черту, Бойд, пока я не пустила в ход плетку на полном серьезе.

Я вернулся в ванную, снял маску и вновь облачился в свою одежду. Отражение профиля в зеркале выглядело несколько вытянутым, но в целом, решил я, сойдет и это. Если очень уж повезет, то, возможно, даже синяка не останется на том месте лба, где она огрела-таки меня плеткой. Я обождал в маленькой прихожей пару минут, а затем явилась мисс Уинтур — вся из себя, в белой, с иголочки, униформе и прежними, чисто профессиональными повадками.

— Шутка удалась на славу, и я готов был сдохнуть со смеху, — сообщил я, а затем поинтересовался:

— А где подлинная Эврил Пэсколл?

— У себя в палате, — сухо ответила она. — Ей нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о новом мужском суррогате. По крайней мере, до завтра она еще не будет полностью готова к столь резкой смене декораций, а посему, полагаю, вам придется потерпеть еще денек, прежде чем попытать с ней удачи.

— А что Бэйкер? — спросил я. — У него тоже была своя палата?

— Только комната, — последовал ответ. — Он прихватил с собой буквально все, когда сбежал, — все личные вещи, я имею в виду, не оставив ничего. Даже зубной щетки.

Мы при полном молчании пустились в долгое обратное странствие по длинному коридору к ее офису.

— Ну, — произнесла она холодно, когда мы остановились возле двери, — время потехи закончилось, Бойд. Мне пора заняться работой.

— Намек понят, — сообщил я глубокомысленно.

— Рада, что даже вашего ограниченного интеллекта хватает на то, чтобы понимать очевидное, — съязвила она. — А теперь до скорого, Бойд. Хотелось бы сказать «прощайте», но боюсь, что надеяться на такое пока не приходится.

— А я вот никак не могу забыть про сапоги на ваших ногах, — признался я с ностальгическими нотками в голосе. — Ловко вы с ними придумали.

— А все затем, чтобы лучше было топтать вас ногами, — огрызнулась она. — Теперь, надеюсь, вам будет легче оценить мою идею по достоинству.

Небольшого росточка мужичонка, облаченный в белую куртку, вышел из-за угла и застыл на месте, увидев нас, а затем опрометью бросился туда, откуда пришел.

— Кто это? — спросил я.

— Что — кто? — К тому времени, когда она повернула голову, коротышка уже исчез.

— Маленького роста мужичонка, — начал я описывать, — лысый как коленка и с кожей на лице как поясной ремень. На первый взгляд смахивает на змею, разгуливающую на двух ногах.

— Чарлз Войгт, — небрежно отозвалась она. — Он психолог, претендует на докторскую степень и один из тех, кто испытывает глубокую веру в теории доктора Лэндела о лечении сексуальных дисфункций. По слухам, Войгт еще и один из самых заядлых морских путешественников.

— Чак Войгт, хм-м?

— Не могу даже представить, чтобы кто-нибудь называл его так по-дружески. — На ее лице явственно читалось отвращение. — Он один из тех, по счастью, редких людей, которые не только выглядят отталкивающе, но и являются таковыми.

Глава 7

Дом Беверли Гамильтон, весь желтый, как спелая дыня, в лучах полуденного солнца являл собой картину из сна торговца недвижимостью. Я прослушал мелодичные трели звонка, еле доносящиеся откуда-то изнутри него, и спустя несколько секунд сама хозяйка открыла мне дверь. Блестящие на солнце волосы были в полном порядке, и на ней вновь красовалась рубашка, расстегнутая так, что видны были груди, похожие на спелые персики.

— Мистер Бойд. — Она тепло улыбнулась. — Рада вас видеть. Не желаете ли войти?

Я проследовал за ней в шикарную гостиную, восхищаясь по пути, как она колышет бедрами, и мы уселись друг против друга. Беверли, казалось, нервничала.

— От Пола Бэйкера по-прежнему никаких известий, — быстро выпалила она. — Боюсь, что немного перегнула палку, когда настаивала, что именно вы будете представлять мою особу при встрече с ним. Я имею в виду наш с ним последний телефонный разговор.

— Не вижу никаких оснований для тревоги, — успокоил я Беверли. — Он все еще питает надежду заполучить ваши пятьдесят тысяч — это уж точно. И вполне возможно, рассчитывает своим молчанием довести вас до такого состояния, что, когда он наконец позвонит, вы будете в дикой панике и безоговорочно согласитесь на все его условия.

— Хорошо, если бы вы оказались правы, мистер Бойд! — В ее голосе не слышалось большой уверенности.

— В прошлый раз я остановился на том, что начал задавать вопросы о вашем пребывании в клинике, — напомнил я.

Ее лицо словно застыло.

— Разве столь уж необходимо вдаваться в интимные детали того, почему я...

— Речь не об этом, — прервал я. — Доводилось ли вам встречать человека по имени Чарлз Войгт, пока вы находились там?

— Войгт? — в сомнении повторила она. — Думаю, что нет.

— Вы встречали — это очевидно — Бэйкера и Лэндела, — терпеливо продолжал допытываться я. — Кого еще?

— Ну и конечно, еще личную ассистентку доктора Лэндела, мисс Уинтур, — доверительно поведала она. — Не припомню, встречала ли еще кого-нибудь. Каждый пациент находился в отдельной палате в полной изоляции от остальных. — Она вдруг улыбнулась. — Единственный, кого я там встретила, был Найджел.

— Найджел Морган?!

— Полагаю, это стало для меня самым приятным событием за все время пребывания там, — тепло продолжила она. — Доктор Лэндел заявил, что есть кое-кто, с кем, как он думает, мне необходимо встретиться, а затем он представил нас друг другу. Не знаю, думал ли он, что это будет для меня хорошей терапией, — встреча с Найджелом, вот я о чем, — но если и думал, то оказался прав в гораздо большей степени, нежели сам предполагал.

— Да, пожалуй, тут вы правы, — согласился я. — Ведь вы, кажется, вот-вот выйдете за него замуж?

Ее лицо опять стало тревожным.

— Если бы мы только могли избавиться от этого ночного кошмара, в который поверг нас обоих Пол Бэйкер, мистер Бойд. Если честно, мистер Бойд, я не столько беспокоюсь из-за этих денег — мне вполне по силам уплатить требуемую сумму, — но ведь над нашими головами и впредь будет постоянно нависать угроза вымогательства. Найджел, должна вам признаться, находится в крайне уязвимой позиции во всем, что касается клиники. Любой публичный скандал, вполне возможно, может в одночасье погубить его.

— Он настолько уязвим? — не замедлил я поймать ее на слове. — И все потому, что однажды был пациентом клиники?

— Пациентом... Найджел? — Она изумленно уставилась на меня, а затем рассмеялась. — Прошу простить меня за бестактность, Бойд, — в голосе прозвучало раскаяние, — но ваш вывод оказался для меня настолько неожиданным, мне даже стало смешно, я-то думала, что вы уже в курсе.

— В курсе чего? — рявкнул я.

— Да того, что еще в самом начале Найджел находился под таким впечатлением от передовых идей доктора Лэндела в области сексуальной терапии, что согласился финансировать весь проект. Можете себе представить, в какую сумму влетело ему это? Все финансовые ресурсы Найджела ушли на проект Лэндела, и если клиника сейчас прогорит, то он окажется банкротом.

— Увы, — нехотя признался я. — Мне неизвестно, что клиника создавалась на деньги Найджела.

— Ну, — она слегка пожала плечами, — так обстоят дела, мистер Бойд, и вот почему мы возлагаем такие надежды на вас в разрешении наших с ним проблем.

— Хотелось бы оправдать их, насколько это в моих силах, — заверил я. — Но на данный момент, увы, я мало что могу, пока Бэйкер снова не установит контакт с вами или же не выйдет на Эллен Драри.

— Он еще не делал попыток связаться с ней?

— Нет, насколько мне известно, — признался я. — Думаю, она достаточно состоятельна, чтобы стать жертвой шантажа, иначе Бэйкер не взял бы на себя труд прихватить и ее историю болезни тоже.

— У Эллен есть деньги, — равнодушно констатировала Беверли. — Но я была бы огорчена, если и ее начнут шантажировать. Для бедной Эллен пережить такое, — особенно досадно.

— Это еще почему?

— Ну... — В ее голосе внезапно послышались нотки удовлетворения. — Бедняжка Эллен оказалась первой неудачей доктора Лэндела: пребывание в клинике не дало Эллен ровным счетом ничего.

— Да, это прискорбно, — вежливо посочувствовал я.

— Еще бы! — Как Беверли ни старалась, злорадства в своих глазах она скрыть так и не смогла. — Дорогая Эллен такая душка, и я так переживаю за нее. — Опять легкое пожатие плечами. — Но уж если такой выдающийся человек, как доктор Лэндел, не смог помочь ей, то я — тем более.

— Не могу не согласиться с вами. — Я поднялся. — Мне уже пора, миссис Гамильтон.

— Пожалуйста, называйте меня Беверли, — предложила она. — Мне очень неудобно, но я вынуждена попросить вас об одной услуге: пусть наш нынешний разговор останется сугубо между нами, мистер Бойд. — Ее смех прозвучал как-то натянуто. — Мистер Бойд — не правда ли, звучит ужасно формально, вам так не кажется?

— Мое имя Дэнни, — сообщил я, стараясь не скрежетать зубами.

— Дэнни! — Ее лицо вспыхнуло так, словно ей вправили мозги, а глаза засверкали фальшивым восхищением. — Я знала, что мы станем друзьями, еще с первой нашей встречи, Дэнни... — Тут она опять смешалась и оставалась такой, пока не сделала глубокого вздоха. — Особенно ни слова Найджелу — я очень вас прошу об этом.