Проблемы начались практически сразу.

Когда Флетчер принялся проталкиваться к бару, к нему резко повернулся узколицый молодой человек в темно-синем костюме и галстуке в цветочек, который смотрелся уместно в апреле, а не в декабре.

– Смотри, куда прешь, – едва слышно прошептал незнакомец, но от его слов веяло смертельной угрозой.

Прежде чем Флетчер успел хоть как-то среагировать, молодой человек с такой силой двинул ему в плечо открытой ладонью, что сшиб его с ног. Флетчер, заморгав, поглядел на него и тяжело, по-пьяному, начал подниматься. Неожиданно молодой человек двинул его ногой в грудь. Удар пришелся плашмя, да и был слабее, чем первый, но привел он к аналогичному результату – Флетчер снова повалился на пол, только на этот раз – на спину, при этом изрядно приложившись головой о присыпанный опилками пол. Молодой человек качнулся назад, готовясь еще раз пнуть адвоката. На этот раз он целился Джеральду в голову.

– Хватит! – бросил Карелла.

Молодой человек замер. Одну ногу он по-прежнему держал отведенной назад, чтобы в любой момент нанести удар.

– Чего надо? – улыбнулся он Стивену.

Казалось, молодой человек радовался подвернувшейся возможности расправиться с еще одной жертвой. Развернувшись всем корпусом к детективу, он поднял сжатые кулаки.

– Ты что-то сказал? – поинтересовался молодой человек, то и дело перенося вес с одной ноги на другую.

– Я сказал, завязывай. – С этими словами Карелла наклонился, чтобы помочь Флетчеру встать. Детектив знал, что сейчас произойдет, был к этому готов, и потому молодой человек не застал его врасплох. А вот для того случившееся, наоборот, оказалось большим сюрпризом. Когда он попытался ударить Кареллу правой рукой, то неожиданно почувствовал резкий рывок. Перелетев через голову противника, задира грохнулся на спину. Молодой человек сунул руку в карман за ножом. Он действовал инстинктивно – так привык поступать с двенадцати лет. Не дожидаясь, когда соперник достанет нож, Карелла нанес ему резкий, меткий удар ногой между ног. После этого детектив повернулся к бару. У стойки сидел еще один молодой человек, который, судя по виду, был готов вот-вот вскочить и броситься на помощь поверженному товарищу.

– Я из полиции. Не рыпайся, – тихо произнес Стивен.

Второй молодой человек тут же пришел к выводу, что рыпаться ему и вправду не стоит. В заведении повисла гнетущая тишина. Карелла стоял спиной к барной стойке и искренне надеялся, что бармен не врежет ему по голове бутылкой или дубинкой, или и тем и другим. Стивен подхватил Флетчера под мышки и помог ему встать.

– С вами все в порядке? – спросил детектив.

– Да, все нормально, – кивнул Джеральд.

– Пошли.

Как можно быстрее он потащил Флетчера к двери. Стивен полностью отдавал себе отчет в том, что в подобном месте на полицейское удостоверение надежды мало, и потому хотел как можно быстрее убраться оттуда. «Главное, чтоб нас не успели грохнуть до того, как мы сядем в автомобиль», – мелькнула мысль в голове Кареллы, когда они выбрались на улицу и, спотыкаясь, кинулись к машине.

Стоило им залезть в машину, как из бара высыпало с десяток мужчин.

– Запри дверь! – рявкнул Карелла.

Врубив зажигание, он ударил по газам. Взвизгнув шинами, машина сорвалась с места. Стивен решился сбросить скорость, только когда их отделяла от бара целая миля. К этому моменту он успел окончательно убедиться, что их не преследуют.

– Круто. Очень круто, – промолвил Флетчер.

– Ага, точно, еще бы, – фыркнул Карелла.

– Я восхищаюсь. Восхищаюсь человеком, способным на такое, – сообщил Джеральд.

– За каким чертом вы выбрали это очаровательное местечко? – поинтересовался Стивен.

– Я хотел, чтобы вы увидели их все, – ответил Флетчер и, откинувшись на подголовник, практически тут же уснул.

XI

Ранним утром в понедельник, в свой выходной день, Клинг позвонил Синди Форрест. Часы показывали только половину восьмого, но Берт знал распорядок дня Синди не хуже своего и был в курсе, когда она ложится и встает. Телефон у Синди висел на кухне, рядом с холодильником, а судя по времени, она как раз сейчас должна была готовить завтрак. Именно поэтому Клинг нисколько не удивился, когда после второго гудка Синди взяла трубку.

– Алло, – услышал Берт ее слегка запыхавшийся голос.

На сборы утром Синди отводила себе только полчаса, в течение которых металась между спальней, кухней и ванной. По прошествии тридцати минут она устремлялась к лифту. Выглядела при этом великолепно и ухоженно. Она казалась выспавшейся и отдохнувшей, полностью готовой сразиться один на один со всем миром. Берт представил, как она сейчас стоит полуодетая у телефона на кухне, и почувствовал, как в нем пробуждается желание.

– Привет, Синди, – сказал он, – это я.

– Привет, Берт, – ответила она. – Слушай, ты не мог бы секундочку обождать? А то у меня сейчас убежит кофе.

Клинг принялся ждать. Как и обещала, она через секунду снова взяла трубку.

– Вот, теперь все в порядке. Я пыталась с тобой связаться.

– Да, я в курсе, – отозвался Берт. – Вот я тебе и перезвонил.

– Ну да, ну да. – Синди надолго замолчала. – Я просто пытаюсь вспомнить, зачем я тебе звонила, – пояснила она. – Все, вспомнила! Я нашла твою рубашку у себя в шкафу и хотела спросить, что мне с ней делать. Позвонила тебе домой – ты не взял трубку. Тогда я решила, что у тебя, наверное, ночное дежурство, и позвонила в участок, но Стив сказал, что тебя нет на месте. Тогда я решила отправить рубашку по почте. Я ее уже упаковала и написала адрес.

Снова повисло молчание.

– Так что я, пожалуй, когда пойду сегодня на работу, заскочу на почту и отправлю ее тебе, – закончила Синди.

– Ладно, – выдавил из себя Клинг.

– Если тебя, конечно, устраивает такой вариант.

– А какой вариант устраивает тебя? – спросил Берт.

– Раз я ее уже запаковала и написала адрес, то я предпочла бы отправить ее по почте, – ответила Синди.

– Ну да, чего ее зря распаковывать. Дело, наверное, хлопотное, – вздохнул Клинг.

– С чего мне ее распаковывать?

– Не знаю, – честно признался Берт. – Зачем ты мне звонила в воскресенье вечером?

– Спросить, что мне делать с твоей рубашкой.

– А какие варианты ты могла бы мне предложить?

– Когда? – не поняла Синди. – В воскресенье вечером?

– Ну да. Когда ты мне звонила.

– Ну… Вариантов у меня было несколько. Ты мог бы заехать ко мне и забрать ее сам. Я могла бы закинуть ее тебе в участок. Мы могли бы пересечься с тобой где-нибудь, выпить, и я бы тебе…

– Я даже и не знал, что это возможно, – промолвил Клинг.

– Ты о каком из вариантов?

– Да о них всех. Я не знал, что ты готова со мной встретиться, выпить…

– Ты не находишь, что сейчас об этом уже бессмысленно говорить? – с напором промолвила Синди. – Я тебе звонила. Дома не застала, на работе не застала… Вот я и решила запаковать твою чертову рубашку и отправить тебе по почте сегодня же утром.

– А чего ты так злишься?

– Кто злится? Я злюсь? – удивилась Синди.

– Ну да, – отозвался Берт, – голос у тебя какой-то раздраженный.

– Слушай, мне выходить через двадцать минут, а я еще кофе не попила.

– Ясно, – вздохнул Клинг, – в больницу торопишься, опоздать боишься. А то вдруг твой доктор Фрейд расстроится.

– Смешно, – скучающим голосом произнесла Синди, – просто обхохочешься.

– Кстати, как он там поживает? – спросил Берт.

– Кстати, поживает он прекрасно.

– Вот и славно.

– Берт?

– Чего, Синди?

– Нет, ничего.

– Ты мне хотела что-то сказать? – спросил Клинг.

– Нет, ничего. Одним словом, я положу рубашку в пакет. Я ее постирала и погладила, надеюсь, она не помнется.

– Я тоже на это надеюсь, – промямлил Клинг.

– Пока, Берт.

Раздались короткие гудки. Клинг повесил трубку, тяжело вздохнул и отправился на кухню. Там он позавтракал – выпил стакан грейпфрутового сока, чашку кофе, сжевал два ломтика тостов, после чего вернулся в спальню и набрал номер Норы Симоновой. Он спросил, не желает ли она с ним пообедать, на что Нора вежливо отказалась, сославшись на деловую встречу с художественным редактором. Берт не стал приглашать ее на ужин из опасения снова получить от ворот поворот и ограничился тем, что предложил девушке встретиться с ним около пяти – пяти тридцати вечера и чего-нибудь выпить. К величайшему удивлению Клинга, девушка с ра-достью согласилась, и они договорились встретиться в «Оазисе» – коктейль-баре при одной из старейших гостиниц города, расположенной у западной оконечности Гровер-парка. Повесив трубку, Клинг отправился в ванную чистить зубы.


По адресу Шестнадцатая улица, 434 находился роскошный многоквартирный дом из бурого песчаника. Он располагался на территории, подведомственной полицейскому участку, – между Эйнсли-авеню и Кулвер-авеню. На одном из почтовых ящиков в фойе Мейер и Карелла нашли табличку «Л. Кантор». Дернув за ручку внутренней двери фойе, детективы обнаружили, что она не заперта, и потому сразу отправились на четвертый этаж, сочтя излишним звонить в квартиру из вестибюля. Они уже пытались воспользоваться телефонным номером из записной книжки Сары, но, увы, безуспешно. В телефонной компании им сказали, что данный номер временно не обслуживается. Правда это или нет – был большой вопрос.

Подавляющее большинство горожан до сих пор обожают исполнять скорбную песнь под названием «Телефонный блюз». В наши дни все сложнее разобраться, что происходит с телефоном – занят ли он, сломался, временно не работает, отключен или украден под покровом ночи международной бан-дой телефонных воров. Прямой набор номера – бесспорно, гениальное изобретение, но вот беда: набрав номер, человек в большинстве случаев слышит а) тишину, б) запись, в) короткие гудки, г) стран-ный пересвист и пощелкивание. После трех-четырех попыток набрать один и тот же номер напрямую человек сдается и пытается пообщаться с телефонистами на станции, но после беседы с ними складывается впечатление, что эти телефонисты закончили курсы подготовки умственно отсталых. Иногда человеку улыбается удача и ему все-таки удается поговорить с абонентом, до которого он пытался безрезультатно дозвониться. Карелла неоднократно представлял себе несчастных, в отчаянии пытающихся связаться со скорой помощью, полицией или пожарными. Да, в полиции есть номер для оказания экстренной помощи, но какой от него толк, если со связью постоянно проблемы? Вот о чем размышлял Карелла, пока поднимался на четвертый этаж. Там располагалась квартира Лу Кантора – третьего по счету мужчины из записной книжки Сары.