— Кейт, ты говорил, что когда-то работал с Бартоном Шарманом, — начал он, откинувшись назад после долгого глотка из стакана. — Можешь свести меня с кем-нибудь из руководства, с кем можно поговорить о кредите?

Я пролил виски. Если он встретится с кем-то из руководства и упомянет мое имя, ему сразу сообщат, что я отбывал срок в тюрьме, и Бартон Шарман открестится от меня как от прокаженного.

— Фрэнк, это было больше шести лет назад, — ответил я, — и в любом случае я бы на твоем месте выбрал Меррилла Линча, а не Бартона Шармана.

— На моем месте? — Маршалл допил виски, шумно выдохнул и протянул мне стакан, чтобы я налил еще. — Мне нужен кредит, Кейт. Я подумал, раз ты работал у Бартона Шармана, ты сможешь мне его устроить.

— Кредит для чего?

— Для покупки этих акций "Чаррингтон стил". Я хотел бы начать скупать их прямо сейчас. Думаешь, Меррилл Линч даст мне кредит?

— Не знаю, Фрэнк, но одно могу тебе сказать сразу: Бартон Шарман никогда не дает кредитов. Так ты все еще не отказался от мысли покупать эти акции?

Маршалл принял наполненный стакан, окинул меня взглядом, выпил виски до дна и встал:

— Пойдем. У меня много дел.

— Фрэнк, эти акции "Чаррингтон стил"…

Он оттолкнул меня, вышел на улицу и сел в "кадиллак".

Ладно же, тупой, пьяный сукин сын, подумал я, садясь за баранку, я покончу с тобой раньше, чем ты сумеешь потерять свои деньги.

Обедать мы приехали на площадь Жирарделли. Официанты расцвели при виде Маршалла и пригласили его за угловой столик. Мы заказали "чоппино", густую уху из всех видов морепродуктов. Мне это блюдо показалось ни то ни се, а Маршалл запросил добавки, обильно заливая еду виски.

— Мне надо поговорить с Гарри Бернстайном, — сказал он, как всегда жадно запихивая еду в рот. — Будь поблизости. У меня много дел. Я продаю свое агентство по недвижимости.

После кофе он попросил счет, оплатил его, и мы вышли к своему "кадиллаку". Маршалл указывал мне дорогу, и нам посчастливилось найти место для парковки.

— Будь поблизости. Вернусь примерно через час.

Я проводил его взглядом; он с кейсом в руках вошел в большой офисный комплекс. Включив радио, я ждал, напряженно при этом размышляя.

При правильном подходе Маршалл сумеет получить кредит у Меррилла Линча, и тогда он купит эти акции. Чем скорее он умрет, тем лучше для Бет и для меня.

Сидя в "кадиллаке" и вполуха слушая радио, я задумался, чем сейчас занята Бет.

"Если нам придется убить его, мы убьем его".

Но время истекало. Если только он купит эти акции!..

Потом я увидел Маршалла рядом с коротеньким толстяком в синем костюме, со сдвинутой на затылок панамой, цветастым галстуком и зажатой во рту сигарой. Они шли по тротуару и остановились у "кадиллака". При их приближении я вышел.

— Гарри, это Кейт Девери, — сказал Маршалл. — Кейт, это Гарри Бернстайн. Я пожал холодную сухую руку. Мы смотрели друг на друга.

— Я слышал о вас, Девери, — сказал Бернстайн. Голос его был тихим и хриплым.

Плоское круглое лицо с глазами словно бусинки, маленький тонкогубый рот, ястребиный нос. Перед моим внутренним взором вспыхнул предупредительный красный свет: с этим человеком нужно быть поосторожнее.

— Поехали, — сказал Маршалл. — В конце улицы второй поворот направо, третий — налево.

Они сели назад, и я повел машину. Следуя указаниям Маршалла, мы приехали к большому комплексу.

— Будь поблизости, Кейт, — сказал Маршалл, и они вдвоем направились внутрь комплекса.

Я закурил сигарету, включил стереоприемник и задумался о Гарри Бернстайне. Ровно через час они вышли и сели в машину.

— Отвези меня назад в мотель, — сказал Маршалл. — Потом доставишь Гарри в его офис.

— Хорошо, Фрэнк, — откликнулся я. Я высадил Маршалла около мотеля. Он пожал руку Бернстайну и направился в свой номер. Бернстайн пересел на сиденье рядом со мной и закурил сигару.

Когда мы тронулись, он сказал:

— Фрэнк говорил мне о вас, Девери. Значит, вы работали с Бартоном Шарманом?

— Да, это так…, лет пять назад. — Красный свет продолжал гореть.

— Вы, должно быть, очень способный парень, если работали в такой компании.

— Наверное.

— Скажите мне одну вещь, Девери. — Он выпустил облако ароматного дыма. — Я никогда не видел миссис Маршалл…, в отличие от вас. Что она за женщина?

Неужели этот жирный еврей думает, что я стану обсуждать с ним Бет?

— Спросите мистера Маршалла, — ответил я.

— Да, но вы же знаете, что Фрэнк — пьяница, но себе на уме, он просто не станет о ней разговаривать. А она вызывает у меня интерес.

— Может быть, я не себе на уме, и я не пьян, мистер Бернстайн, — сухо ответил я. — Ваш интерес к миссис Маршалл меня не касается, и это вполне меня устраивает.

— Значит, вы тоже себе на уме, — сказал Бернстайн и рассмеялся.

Я промолчал. Мы выехали на улицу, ведущую к его офису, и я остановился в нужном квартале. Похоже, Бернстайн не спешил выйти из машины. Развернувшись на сиденье, он посмотрел на меня.

— Мне нравится Фрэнк, — сказал он, катая сигару во рту. — Он чертовски много пьет, но он финансовый гений. Сделайте мне одолжение, ладно?

Я с удивлением уставился на него:

— Какое одолжение?

— Он к вам привязан. Мне представляется, что со своей женой он несчастлив. Вы живете с ними. Все происходит у вас на виду. Мне также представляется, что она предпочла бы от него отделаться. Я могу ошибаться, но прошу вас, проследите за ним, Девери. Если начнутся какие-нибудь неприятности, дайте мне знать, хорошо?

Прежнее мистическое ощущение в позвоночнике.

— Неприятности? Что вы имеете в виду? Бернстайн задумчиво смотрел на меня.

— Если он сможет не пить, он сумеет превратить свой миллион в три миллиона, а то и больше. Фрэнк финансовый гений. А что, если вы попытаетесь удержать его от пьянства? И не дадите его жене вмешиваться в его дела? Он сказал мне, что хочет, чтобы вы делали карьеру вместе с ним. Если вы хотите сделать карьеру, а с ним вы действительно можете сделать карьеру, поберегите его. Он в этом нуждается.

Коротко кивнув на прощанье, Бернстайн вылез из машины и пошел по тротуару к своему офису.

Что за всем этим кроется? Бернстайн никогда не видел Бет. Почему же он тогда заговорил о том, что она рада будет избавиться от Маршалла? Не сказал ли ему об этом сам Маршалл? Уж не заподозрил ли он чего-то?

С растущим чувством обеспокоенности я поехал назад в мотель.

— И что ты думаешь о Бернстайне? — спросил Маршалл, когда я вошел в его номер. Разложив бумаги, он работал за столом, непременная бутылка виски стояла под рукой.

— Умен, — сказал я, остановившись в дверях.

— Ты прав, он чертовски умен. Он собирается устроить мне кредит у Меррилла Линча. — Он ухмыльнулся:

— Завтра я начну покупать акции.

Хотя мое сердце пропустило один удар, я все же сохранил бесстрастное выражение лица.

— Фрэнк, а что думает об этой операции мистер Бернстайн?

Маршалл рассмеялся:

— Гарри разбирается в финансах не лучше тебя. В его советах я не нуждаюсь.

— Ладно, Фрэнк, это твои деньги. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Ты свободен. Увидимся в восемь. — Маршалл подмигнул мне. — Ночью можем поразвлечься. Посмотрим, что тут за шлюхи, а?

— Отлично, — сказал я и ушел.

Запершись в своем номере, я позвонил в местное отделение брокерской конторы Меррилла Линча и попросил к телефону кого-нибудь из брокеров.

— Я Сандерстед, — раздался голос. — Чем могу вам помочь?

— Мое имя Том Джэксон, — сказал я. — Я хотел бы разместить капитал в тридцать тысяч долларов. Я слышал, что есть смысл играть на повышение "Чаррингтон стил". Говорят об их слиянии с "Питтсбург стил". А вы как считаете?

После паузы Сандерстед сказал:

— У нас нет никаких сведений о таком слиянии, мистер Джэксон, и мы расцениваем акции "Чаррингтон стил" как чрезвычайно рискованные. По сути дела, мы не рекомендуем покупать их. Не заинтересует ли вас…

Я уже услышал все, что хотел. Если Меррилл Линч расценивает акции "Чаррингтон стил" как чрезвычайно рискованные и знать не знает ни о каком слиянии, значит, мое мнение подтвердилось. Я повесил трубку.

Я сидел неподвижно, спрашивая себя, как мне остановить этого жирного пьяницу, чтобы он не пустил на ветер деньги, которые должны достаться нам с Бет.

От мысли провести ночь в компании с ним и шлюхами меня тошнило. Я решил, что смогу отговориться, сославшись на расстройство желудка. А если он будет недоволен, может отправляться к чертовой матери.

Я улегся на кровать, но ум мой лихорадочно работал. Я задумался, не убить ли Маршалла прямо сейчас, пока он не успел купить акции, но не смог придумать безопасного способа. Наконец, около шести часов я пошел в его номер, приготовившись сказать, что болен, но войдя в комнату, обнаружил, что в этом уже нет нужды.

Он снова "погиб для общества". Лежа на кровати рядом с пустой бутылкой виски, он был так похож на мертвеца, что во мне всколыхнулась надежда, уж не умер ли он на самом деле.

Наклонившись над кроватью, я потряс его. Маршалл что-то пробормотал, застонал и снова отключился. Я расстегнул ему воротник и, отступив на шаг, стал его рассматривать. Выглядел он плохо. Маршалл был в моих руках, но время еще не пришло. Подойдя к телефону, я попросил портье вызвать доктора.

— Мистеру Маршаллу плохо.

До Фриско уже дошел слух, что мистер Маршалл стоит миллион долларов, поэтому сервис был идеальным. Через некоторое время прибыл врач — худощавый, энергичный, молодой.

— Я ничего не могу для него сделать, — сказал он после внимательного осмотра. — Разденьте его. Он проспится. Не хотите ли, чтобы я прислал сиделку?