Он сел в один из ожидавших джипов и уехал.

Мы с Гарри поднялись в самолет. Здесь было все, чего только мог пожелать крупный бизнесмен: шесть великолепно отделанных спальных кают; личные апартаменты Эссекса, обставленные с особенной роскошью; узкий и длинный конференц-зал человек на десять; небольшой кабинет секретаря, оборудованный по последнему слову оргтехники; бар, кухонька со всем необходимым, а в самом хвосте две каюты по-скромнее, для персонала.

— Только плавательного бассейна не хватает, — заметил я после осмотра. — Жаль, что этот несчастный мексиканец выпотрошит нашего красавца и натолкает сюда кубинцев с оружием.

Гарри пожал плечами:

— Жалостью сыт не будешь. По мне, пусть делают, что хотят, лишь бы платили.

— Значит, в субботу вечером?

Тот кивнул.

— Гарри, а как ты вообще к этому относишься, ну, к нашей гибели? Ведь мы никогда не сможем вернуться в Штаты.

— Да, на такое не всякий решится, но я не вижу другого способа заработать столько денег.

— А ты собираешься иметь дело с Берни и его авиатакси?

— Ну уж нет, — покачал головой Гарри. — Не верю я в эту затею. Возьму свою долю — и только меня и видели. А ты?

— Я тоже. Уже решил, куда податься?

— В Рио. У меня там связи. А ты?

— Может, в Европу. Главное — получить деньги.

— Думаешь, возможен подвох?

— Теперь вроде бы нет. — И я рассказал ему об учреждении фирмы, о разговоре с Кендриком. Все должно быть путем.

Мы сели в джип и поехали к диспетчерской вышке. Выпили пива, а тем временем освободился Берни. Он сказал, что поговорил в Париже с мистером Эссексом и предупредил его об испытательном ночном полете в субботу.

— Съезжу, пожалуй, к Кендрику, — сказал я. — Если операция назначается на субботу, надо сначала получить банковское уведомление о переводе. Берни, а ты загрузи на борт оружие и боеприпасы. Каждому — по пистолету-пулемету. Чем там еще можно разжиться?

Берни взглянул на Гарри:

— Ты у нас знаток оружейного склада.

— Есть три японские винтовки «армалайт» — бьют наповал — и, кажется, четыре «чикагских пианино».

— Давайте возьмем и то и другое. Как насчет гранат?

— Имеются.

— Штук шесть.

Оба молча уставились на меня.

— Джек, — спросил наконец Берни, у которого выступила на лбу испарина, — ты всерьез опасаешься заварухи?

— Я хочу быть уверен, что мы сумеем пресечь любую заваруху.

— Н-да…

— Переправьте оружие на борт, — сказал я, поднимаясь со стула. — Я еду к Кендрику. Что, если нам поужинать вместе и заодно договориться обо всем окончательно?

— Верно, — поддержал меня Берни. — Встретимся у меня. Я закажу ужин.

— Примерно в половине девятого?

— Идет.

Я взял «бьюик» Берни и поехал в город. Спустя три часа я постучал к Берни, и он открыл дверь. Гарри пил виски и при моем появлении встал, чтобы налить мне стаканчик.

— Ну, как дела? — спросил Берни. У него был беспокойный взгляд, под глазами залегли тени.

Я сел и взял протянутый стакан виски.

— Квитанцию из банка получим в пятницу. Я предупредил этого жирного педика, что без квитанции самолет не тронется с места. — Я ободряюще улыбнулся Берни. — Не дрейфь. Все будет в ажуре. Прорвемся.

Откуда я мог знать, что случится такое, чего никто из нас не мог даже представить? На мой взгляд, все шло как надо. Недаром я положил столько сил на это дело, однако жизнь всегда — повторяю, всегда — подбрасывает что-нибудь эдакое, непредвиденное.

Глава 7

В пятницу днем я получил от Кендрика банковскую квитанцию. Я сказал ему, что самолет будет доставлен по назначению в воскресенье ранним утром и никаких препятствий к этому нет. Потом отправил телеграмму Аулестрии, в которой сообщил то же самое.

После этого я вернулся на аэродром и позвонил в Национальный банк Мексики. На мой вопрос, поступили ли деньги, служащий, который принимал меня, ответил, что поступили и записаны на счет авиакомпании «Голубая лента». Я живо представил, как, говоря это, он отвесил почтительный поклон. Все услышанное я тотчас передал Берни и Гарри.

— Свою долю я отработал, — добавил я. — Теперь дело за вами.

Остаток пятницы, до семи часов вечера, мы втроем провели в самолете. Я осматривал двигатели, а Берни и Гарри работали в кабине пилотов. У нас не возникло никаких затруднений. Субботнее утро прошло на контрольно-диспетчерском пункте, где Берни и Гарри занесли в учетный журнал график полета. Парней из бригады наземного обслуживания слегка озадачило мое распоряжение до отказа наполнить баки горючим, но я проследил, чтобы они исполнили его в точности.

Вылет назначили на 20.30. К тому времени должно было стемнеть. Днем мы совершили пробный полет до Майами и обратно. Машина вела себя превосходно.

Еще раньше Гарри переправил оружие на борт, и я занялся размещением нашего арсенала. Одну из скорострельных винтовок «армалайт AR-180» спрятал в спальне Эссекса: сунул под матрас. Эта винтовка стреляет разрывными пулями «дум-дум» калибра 0,223 дюйма, и смерть от такой пули наступает мгновенно. Вторую винтовку спрятал в одной из кают для персонала. Ручной пулемет Томпсона, который прозвали «чикагским пианино», отнес в кабину пилотов. Шесть ручных гранат сунул в шкафчик у входа в самолет. Пистолеты-пулеметы мы решили носить на поясе. Я провел Берни и Гарри по самолету и показал, где и что припрятано.

— Быть может, оружие и не пригодится, — сказал я, — но в случае чего вы знаете, где его найти.

Моя экскурсия явно пришлась не по душе Берни: он побледнел, у него забегали глаза, на лбу выступили капельки пота. Гарри только кивнул.

Итак, все было готово. До вылета оставалось три часа. Я сказал, что пойду собирать вещи, оставил их и вернулся в свой коттедж. Плеснул себе виски, закурил сигарету и после некоторых колебаний набрал по междугородной связи телефон отца: хоть поговорить с ним последний раз в жизни. В ожидании ответа я представил, как мне будет недоставать его, и вновь меня одолели сомнения: а правильно ли распорядился я своей судьбой?

Отец не скоро снял трубку:

— Джек, я постригал газон. Только сейчас услышал звонок.

Я спросил, как у него дела.

— Нормально. А у тебя?

— Лучше всех. — И я рассказал, что нам предстоит ночной испытательный полет на «кондоре».

— Это не опасно?

Я заставил себя рассмеяться.

— Да пустяки, пап, обычное дело. У меня выдалась свободная минутка, вот я и вспомнил про тебя: мне очень понравилось проводить отпуск дома. — Хотелось напоследок сказать ему что-то теплое. — А наш последний вечер вообще удался на славу. Это надо повторить.

— А ночной полет в самом деле не опасен?

— Да конечно, пап. Ну, мне пора. Просто я хотел лишний раз услышать твой голос. Береги себя.

— У тебя ничего не случилось?

— У меня полный порядок. Ну, пока, пап, увидимся. — И я повесил трубку.

Я сидел, уставившись в стену. Зря позвонил. Теперь он наверняка будет волноваться. Его не проведешь. Где это видано, чтобы я звонил по междугородке. Ладно, зато услышал его голос — больше ведь не придется.

Я налил себе еще виски, и мои мысли переключились на миссис Эссекс. Нечего и говорить, что мне не терпелось услышать напоследок и ее голос, однако хочется, да колется. Звонить ей было опасно. Я решил не рисковать, но, послонявшись по дому и выцедив очередную порцию виски, я все же подошел к телефону и набрал номер Эссексов. Если ответит дворецкий, сказал я себе, брошу трубку, но ответила она.

— Привет! — поздоровался я.

— Ой… это ты.

— Да. Можешь говорить?

— Могу. Он уехал до вторника.

До чего восхитительный голос! Мне привиделось ее тело, лиловые глаза.

— Я соскучился.

— Джек, встретимся сегодня, — настойчиво проговорила она. — Джексон идет с женой на концерт. Он нам не помеха. Придумай что— нибудь.

— Не могу. В половине девятого у нас ночной испытательный полет на «кондоре». Я должен быть на борту.

— Ах, черт! Джек, я стосковалась по тебе!

— Может, в воскресенье вечером? — И кто только тянул меня за язык, ведь знал, что в воскресенье вечером буду уже на Юкатане.

— А нельзя увильнуть от этого полета?

— Исключено. — Я горько пожалел, что затеял этот разговор. Мне ли не знать ее напористость. — Давай все-таки в воскресенье, а?

— Нет! В воскресенье Джексон будет путаться под ногами. И в понедельник тоже. Надо непременно сегодня!

— Сегодня никак нельзя. Извини. Потом позвоню. — И я повесил трубку.

Нечего было звонить, отругал я себя. Язык без костей. Взглянул на часы: начало восьмого. Пока собирал пожитки, раздался телефонный звонок. Испугавшись, что это миссис Эссекс, я не стал снимать трубку, а отправился в ресторан и вместе с Берни и Гарри поужинал бифштексом. Берни выглядел удрученным. Он почти не притронулся к еде.

— Ты говорил с Пэм? — спросил я.

— Она уже на пути в Мериду.

— Как у нее настроение, нормальное?

Он отер носовым платком пот с лица.

— Наверное. Дуется, конечно, но когда встретимся, все наладится.

— Да, конечно. А как ты относишься к посадке ночью да еще в джунглях? — спросил я, чтобы переменить тему.

— Метеосводка хорошая. А больше опасаться нечего.

Я отодвинул от себя тарелку и посмотрел на часы. Они показывали 20.15.

— Пошли, что ли, — сказал я, вставая.

— А я, между прочим, — сообщил Гарри, — набил холодильник провизией. Вдруг проголодаемся.

— Очень мудро с твоей стороны.