Подошел мальчик в униформе, подхватил мою сумку и принял от клерка ключ. Он провел меня через толпу к лифту, и мы поднялись на пятый этаж.

Отперев номер напротив лифта, мальчик пропустил меня в просторную гостиную, распахнул дверь в такую же просторную спальню с царской кроватью, потом показал роскошно отделанную ванную, поклонился, принял чаевые, еще раз поклонился и ушел.

Я огляделся вокруг, прикидывая, во сколько обойдутся такие хоромы. Затем перешел в гостиную и через открытую дверь шагнул на крытую веранду. От влажной духоты я снова покрылся испариной.

На веранде, облокотясь на перила, стоял мужчина и поглядывал вниз на неспешное движение улицы. При моем появлении он повернул голову.

Это был высокий худощавый брюнет с густыми длинноватыми волосами, лет сорока, в темных очках, с продолговатым тонким носом, едва заметной ниточкой губ и ямочкой на подбородке. На нем был сверкающей белизны костюм, желтая сорочка и алый галстук.

— Мистер Крейн? — с улыбкой направился он ко мне.

— Точно так, — пожал я протянутую руку, сухую и жесткую.

— Позвольте представиться. Мое имя Хуан Аулестрия, но зовите меня просто Хуан… это проще.

Я высвободил руку из его цепких пальцев и ждал, что будет дальше.

— Добро пожаловать на Юкатан, мистер Крейн, — продолжал тот. — Надеюсь, вам здесь будет удобно. Уверен также, что вы с удовольствием выпьете.

Я не имел ни малейшего желания поощрять самоуверенность этого хлюста.

— Нет, спасибо, мне и так хорошо. Собственно, кто вы такой?

Мой ответ на мгновение вывел его из равновесия. Улыбка слетела с лица, но тотчас вернулась на место.

— Ах да. — Он обернулся и поглядел на опухшие от дождя облака. — Какая жалость. Не везет туристам. Прилети вы двумя днями раньше, застали бы наш город во всем великолепии. Может, присядем? — Аулестрия опустился в стоящее неподалеку кресло. — Вы спрашиваете, кто я такой, мистер Крейн. — Он сбил щелчком пылинку с девственно белого рукава. — Я имею отношение к недавно построенной посадочной полосе. Мне сказали, вы хотите осмотреть ее.

Я остался стоять над ним.

— Хочу.

Он кивнул, глядя снизу вверх.

— Присядьте же. Вы уверены, что не хотите выпить?

— Предпочитаю стоять и не испытываю жажды. — Я закурил сигарету. — Я выступаю от имени тех, кто перегонит самолет. Стоит он десять миллионов долларов. Мои товарищи хотят доставить машину в целости и сохранности, и пока я не смогу убедиться в пригодности посадочной полосы, товар не придет.

Ему было неприятно и неудобно глядеть на меня снизу вверх, поэтому он как бы невзначай встал с кресла.

— Наш посредник все объяснил мне. Это говорит о вашей компетентности, но смею заверить, полоса — выше всяких похвал. Однако, — вскинул он тонкие руки, — вы специалист, вам и решать.

Мое новое знакомство по ощущениям все больше напоминало мне нежданную встречу со здоровенным пауком в ванной комнате.

— Когда едем?

— Сегодня во второй половине дня — вас устроит?

— Вполне.

— Тогда в три я пришлю за вами машину. Полетим на вертолете. Познакомимся с местностью, потом приземлимся, и вы осмотрите полосу. Боюсь, вы промокнете, но я заказал для вас подходящую одежду.

— Спасибо.

— И еще распорядился, чтобы обед подали вам в номер. Вы не против?

— Спасибо.

— Очень рад, — проговорил он, направляясь в гостиную. — Поскольку вы уже отведали наше знаменитое национальное блюдо фрикасе по-гуахолотски, рекомендую попробовать Chile Jalapeno — очень вкусно. — Он посмотрел на меня через плечо и улыбнулся.

— Обойдусь бифштексом, — с каменным лицом ответил я.

— Как угодно. Значит, в пятнадцать ноль-ноль, мистер Крейн.

Мы распрощались, и он бесшумно и плавно как змея выскользнул из номера.

Я затворил дверь на веранду и включил кондиционер. Потом открыл холодильник и щедрой рукой налил себе виски с содовой.

Стало быть, он знает, что я встречался с О'Кэссиди. И нарочно не делает из этого тайны: сообщил мое вчерашнее меню. Я сел и призадумался.

Некоторое время спустя в дверь постучали, и коротышка в белой форме вкатил сервировочный столик. Следом за ним другой коротышка внес и поставил рядом со столиком чемодан. Оба с поклоном удалились.

Бифштекс оказался хорош. Я съел его, оставил нетронутым красное вино в графине, решил не есть манго, закурил сигарету и поинтересовался содержимым чемодана. В нем оказались пластиковая куртка, такие же штаны, капюшон и резиновые сапоги.

Я прилег отдохнуть и встал без десяти три. Вытащил из своего чемодана пистолет Берни, проверил его, зарядил и сунул в задний карман брюк.

С боем часов на соседней церкви я спустился в холл.

Клерк из регистратуры, улыбаясь, вышел мне навстречу.

— Мистер Крейн, машина ожидает вас. — Он проводил меня до выхода и поручил заботам швейцара, державшего наготове раскрытый зонт. Тот подвел меня к ухоженному «кадиллаку», за рулем которого сидел бесстрастный мексиканец в щеголеватой синей форме.

Едва я устроился на заднем сиденье, как водитель тронулся с места. Он был опытен, ехал быстро и, несмотря на оживленное движение, за десять минут довез меня до аэропорта. Мы обогнули залы вылета и прилета, въехали с тыла на летное поле и остановились у вертолета. Не успел я пошевелиться, а он уже выскочил из автомобиля с большим зонтом в руках. Прихватив под мышку подаренное мне обмундирование, я вылез из автомобиля и перебрался в вертолет, замочив только туфли.

Аулестрия сидел за спиной пилота. Когда я тоже сел, он улыбнулся своей змеиной улыбкой:

— Как пообедали, мистер Крейн?

— Спасибо, хорошо.

Лопасти начали вращаться, и в считанные секунды мы поднялись над городом. Аулестрия развлекал меня светской болтовней, показывал Дворец правительства штата, главный собор, государственный университет. Оставив город позади и взяв курс на юг, мы летели над асиендами и многочисленными фабриками сизаля. Скалистый ландшафт постепенно сменился густыми лесами и наконец перешел в джунгли.

— Приближаемся к полосе, мистер Крейн, — сообщил Аулестрия через полчаса полета.

Я поглядел вперед, но увидел только безбрежное море джунглей.

— Хорошо ее укрыли.

— Да, очень хорошо, — самодовольно согласился он.

И тут я заметил ее, этот шедевр строительного искусства: тугая бетонная лента, протянутая мили на две, не меньше, утопленная в непроходимых джунглях, выкрашенная в грязно-зеленый цвет, так что обнаружить ее можно было только при большом желании.

— Вот это да! — вырвалось у меня, когда вертолет развернулся в конце полосы и снова пошел над ней.

— Нас она устраивает, — сказал Аулесрия. — Приятно слышать, что вы тоже довольны.

— Прикажите отлететь на милю назад, потом снова вернуться. Я хочу проверить пути подлета.

Аулестрия отдал распоряжение пилоту.

Теперь я смотрел в оба и на подлете к полосе прикинул, как Берни будет заходить на посадку. С его опытом, решил я, посадить самолет не составит труда.

— Отлично. Теперь заглянем на диспетчерскую вышку.

Мы приземлились рядом с вышкой, и я надел непромокаемую куртку. Ливень по-прежнему не стихал.

Аулестрия провел меня на контрольно-диспетчерский пункт. Час с лишним я проверял приборы, радар и другое оборудование, необходимое для того, чтобы посадить большой самолет. Придраться было не к чему.

Встревожило меня другое, а именно: обслуживающий персонал диспетчерского пункта. Все как на подбор вылитые разбойники из вестерна, бандиты с большой дороги, которые не спускали с меня глаз, и у каждого на боку болталась кобура с огромным револьвером.

— Не желаете ли, мистер Крейн, пройтись по полосе, или мистер О'Кэссиди убедил вас, что создал прочное сооружение? — спросил Аулестрия.

— Пройтись не желаю.

— Тогда разрешите отвезти вас в гостиницу?

— Разрешаю.

Он пригласил меня в небольшой кабинет с кондиционером.

— Поговорим? — предложил он, садясь за стол и показывая мне на кресло. — Вы удовлетворены?

— Да. Здесь можно посадить этот самолет.

— Хорошо. — Он уставился на меня темными очками. — Теперь вот что, мистер Крейн, будем практичны. Самолет оснащен весьма сложным оборудованием. У нас есть три летчика. Их, естественно, надо обучить управлению самолетом. Насколько я понимаю, ваши летчики сделают это?

— Пусть они сами это решают.

— Нам ведь нет смысла приобретать такой самолет, если некому его пилотировать. У меня сложилось впечатление, что наш посредник оговорил это?

— Нам он не сказал ни слова.

— Тогда будьте любезны, мистер Крейн, уточните, ладно? Мои люди должны быть обучены вашими летчиками, иначе сделка отменяется.

— Уточню. А летчики у вас хорошие?

— Превосходные. Один из них летал на семьсот сорок седьмом.

— Тогда я не вижу препятствий.

— Хорошо. — Он встал. — Через три часа есть рейс на Парадиз-Сити. Чем скорей мы это уладим, тем лучше. Когда прибудет самолет?

— Через два месяца, может, чуть раньше.

— Пришлите мне телеграмму: дата и время предполагаемого прибытия. Это все, что нам понадобится.

— Сделаю.

У дверей Аулестрия замялся:

— Мистер Крейн, вы не спросили, зачем нам этот самолет, и я ценю вашу скромность. Мне известно, что О'Кэссиди имел с вами разговор и, вероятно, высказал на сей счет свое мнение. Выкиньте из головы все его домыслы. Нам не нужны сплетни. Вы понимаете?

— Меня это устраивает, — невозмутимо ответил я.

— Надеюсь, мистер Крейн. — И с этими словами он отвел меня под дождем в вертолет.

Мой рейс задержали на два часа, как говорится, по техническим причинам. В Парадиз-Сити я прилетел только в половине девятого вечера. Забрал в аэропортовском гараже «альфа-ромео» и поехал к морю. В тот вечер я решил не возвращаться в свой коттедж. Не хотел в отсутствие Берни нарваться на Пэм. Я запарковал машину у гостиницы средней руки и снял там комнату.