— И, находясь вдали от нас, ты никогда не скучала… — Она не договорила.

Айрин Стэнли поправляла один из холстов у левой стены — венецианскую жанровую сцену XVI века. Ее изящная фигура выпрямилась на фоне серого бархата.

— Да! — произнесла она сдавленным голосом. — Очень скучала!

Холст со слабым стуком упал на пол.

— Иногда я могла забыть его… и вас тоже, — поспешно добавила женщина, — на полгода и даже на год. Но потом какая-нибудь мелочь напоминала мне о прошлом, и я мучилась, как от боли.

— Подожди! Я не хотела…

— А теперь я расскажу вам, что произошло в этой студии, когда я снова встретила Фреда. Я не знала, что люди из частного детективного агентства выследили меня. Я просто чистила кисти, сидя левой щекой к двери, когда она открылась и вошел Фред. Он не стал причинять мне лишнюю боль, притворяясь, будто ничего не замечает, а только сказал: «И это все, что беспокоило тебя, Бетти? Мы справимся с этим за одну-две недели». Тогда я… заплакала.

Если ранее в голосе Айрин Стэнли, или Элизабет Мэннинг, слышались нотки гнева, то теперь они исчезли. Она говорила просто, как о повседневных делах.

— Это произошло несколько месяцев назад. С тех пор я начала жить снова. Недавно, сэр Генри, вы упомянули Рихтера в Вене.

Г. М., сидевший в кресле, подпирая кулаком подбородок, молча кивнул.

— Фред привез его сюда на специальном самолете, и он сделал это… — Она коснулась левой щеки.

— Я по-прежнему думаю, мэм, что только двое людей в мире могли это сделать.

— Что касается Фреда… — Оборвав фразу, она достала из-за стопки холстов еще один, тщательно спрятанный. Это был портрет Мэннинга, на котором он выглядел как живой. — Казалось, Фред не постарел ни на день, — продолжала женщина, сняв с мольберта пустой холст и заменив его портретом. — Только волосы поседели преждевременно. Руки, плечи и торс были как у человека на двадцать лет моложе. Он оставался таким же безумно романтичным и… и глупым, — она улыбнулась, — каким я знала его прежде. Мы собирались отправиться во второй медовый месяц и уже все спланировали.

Но тут дьявол выскочил из укрытия.

— То-то и оно, — прервал сэр Генри Мерривейл. — Мы должны услышать об этих планах раньше копов. Пожалуйста, расскажите о них.

Сай затаил дыхание. Айрин Стэнли бросила на него странный взгляд, отошла к дивану и снова села.

— Это не имеет значения, — сказала она Г. М.

— То есть как?

— Вы пришли сюда, сэр Генри, чуть позже половины одиннадцатого и деликатно сообщили мне о происшедшем. До того я читала дневные и вечерние газеты, но только смеялась над трюком Фреда с исчезновением. Вы сказали мне, что кто-то пытался его убить, дважды ударив ножом в бок, и попросили подождать детей, что я и сделала.

— Да, мэм. Но почему вы говорите, что это не имеет значения?

Темно-голубые глаза оставались непроницаемыми.

— Это зашло слишком далеко. Если Фред умрет, умру и я.

Послышался сдавленный крик — Сай не мог определить, чей именно.

Г. М. поднялся.

— Может, перестанете болтать вздор? — осведомился он.

— Вы бы не называли это так, если бы знали мою жизнь.

— Но разве вы не хотите, чтобы человека, который пытался убить вашего мужа, поймали и наказали?

— Его никогда не поймают и не накажут, — ответила она.

В студии, казалось, похолодало. Фредерик Мэннинг с насмешливыми глазами и длинными седыми волосами, подстриженными на висках, смотрел на них с портрета.

— Когда вы ушли, сэр Генри, я словно обезумела. — Айрин Стэнли стиснула руки. — Я должна была позвонить и узнать, что с Фредом. Но слуги бы не поверили, что я его жена. Тогда я подумала о Стаффи — он говорил вам, что пробыл в доме двадцать один год?

— Да, — пробормотал Сай Нортон.

— Сначала Стаффи тоже мне не верил. Но я убедила его, напомнив разные вещи, которые самозванка не могла бы знать.

— Понятно. Ну и что он сообщил?

— Фред несколько раз приходил в сознание. Детектив — лейтенант… не помню фамилию — все время был с ним.

Кровь бросилась ей в лицо, несмотря на все самообладание. Впервые стал заметен красноватый след у левого глаза и еще один возле подбородка.

— Фред отказывается назвать имя человека, напавшего на него. Вернее, он клянется, что не знает, кто это был. Понимаете? Он кого-то защищает. Это значит, что… — Медленно повернувшись, она посмотрела сначала на Кристал, потом на Джин и наконец на Боба.

За бархатной занавесью-перегородкой начал звонить телефон.

Глава 16

Айрин Стэнли вскочила:

— Это Стаффи! Он обещал звонить каждый час, будут новости или нет. Прошу прощения.

Она исчезла за занавесью. Сай изучал три лица, смотревшие ей вслед.

— Мама чудесна! — воскликнула Джин. — Я всегда идеализировала ее, но не думала, что она такая на самом деле!

— Ты в своем уме, Джин? — яростно прошептал Боб, схватив сестру за руку. — Неужели ты не понимаешь, что она имела в виду?

— Что?

— То, что на папу напал один из нас!

Они говорили тихо, чтобы слышать слова женщины за занавесью. Кристал в легком атласном жакете поверх золотистого вечернего платья подошла к Саю. Ее глаза сияли.

— Джин права — мама чудесна. Но, по-моему, она слегка не в себе. Сай!

— Ну? — Сай достал из внутреннего кармана карандаш и старое грязное письмо.

— Вы верите тому, что она сказала?

— Она сказала многое. Что вы имеете в виду?

— Что мужчины ценят женщин только за их физическую привлекательность?

— Господи, Кристал, откуда я знаю? — простонал Сай. — Вероятно, это правда.

— Черт бы вас побрал! — тихо сказала Кристал.

— Но возраст не имеет значения. Вам двадцать четыре года, а вашей матери, должно быть, около сорока трех. Но если бы вы обе вошли в эту минуту в бальный зал, не было бы ни одного мужчины, который не посмотрел бы на вас.

Кристал начала повторять «черт бы вас побрал», но ей помешали слезы.

— Что вы пишете на обороте этого письма? — после паузы осведомилась она.

Сай бросил взгляд на Г. М., который сидел, уставясь на свою сигару. Хотя это не входило в задачи репортера, Сай набросал заголовок и написал под ним несколько строк.

— Посмотрите на старого маэстро, — сказал он.

— Смотрю. Ну и что?

— Теперь я уверен, что знаю, в каком направлении он работает — не только, чтобы раскрыть дело, но и чтобы поставить всех на свои места. Остается лишь одно пустое пространство в центре — чертова загадка бассейна. Все прочее мне ясно. Если мы сможем сообщить в газеты…

— Спасибо, Стаффи, — послышался голос за занавесью. — Держите меня в курсе, ладно?

Они услышали, как трубку положили на рычаг. Элизабет Мэннинг — теперь уже никак не Айрин Стэнли — вернулась в студию.

— Он в том же состоянии, — сообщила она. — Не лучше и не хуже.

Г. М. поднялся:

— Теперь, мэм, что касается ваших с Фредом планов…

— Ради бога, сэр Генри!

— Вы очень беспокоитесь о вашем муже, — сказал Г. М. — Вас заботит его репутация?

— Репутация?

— Господи, неужели вы не знаете, что он якобы ограбил фонд и хотел сбежать с сотней тысяч долларов?

— Какой вздор!

— Вот как? Вы говорили, что читали дневные и вечерние газеты. Там об этом не упоминалось?

— Нет! — Женщина задумалась, прижав руку ко лбу. — Там говорилось, будто Фред исчез, заключив пари, или что-то в таком роде… Подождите! Была одна невразумительная статейка…

— Весьма невразумительная, — кивнул Г. М. — Окружная прокуратура помалкивает, пока не будет уверена полностью. Если кто-то проделал трюк с новостями, можете благодарить этого парня. — Он подозвал Сая. — Кажется, мы запоздали с представлениями, а я предпочитаю соблюдать приличия.

Женщина слегка улыбнулась:

— Мистер…

— Нортон, — подсказала Кристал, взяв Сая за руку. — Мистер Нортон мой гость.

Тон ее мягкого голоса делал смысл слов абсолютно ясным. Мать посмотрела на нее и глубоко вздохнула.

— Я следила за твоей судьбой на расстоянии. Твоим последним мужем был балканский сановник по имени граф Ямми-Ямми или что-то в таком роде. Ты любила его?

— Нет, — ответила Кристал. — Но, как видишь, я не пользуюсь его титулом.

Сай, ненавидевший подобные разговоры, умудрился сунуть письмо в руку Г. М. Старик с торчащей в уголке рта сигарой сначала пытался отмахнуться, потом взглянул на бумагу и прочитал написанное.

Лицо Г. М. быстро меняло выражение. Но Саю на секунду удалось увидеть то, что он надеялся увидеть — радостный взгляд озорника, поджигающего фейерверк под стулом учителя.

— Это правильная линия, Г. М.? Могу я передать это в прессу, ссылаясь на вашу поддержку?

— Можете, сынок, — серьезно ответил великий человек, возвращая бумагу. — Только не по этому телефону, иначе они все услышат! Звоните снаружи!

Извинившись, Сай вышел из комнаты и быстро зашагал по коридору с красно-белыми стенами. Его принципы были сугубо новоанглийскими или просто британскими: внешние сдержанность и достоинство с таящимся внутри озорством.

В конце коридора у железной лестницы он обнаружил телефонную будку. Сначала Сай намеревался проигнорировать «Эхо» — газету, где он работал прежде. Но, несмотря ни на что, лояльность сделала свое дело. Он набрал номер «Эха», связался с редактором финансового отдела и говорил с ним несколько минут.

— Теперь послушай, — отозвался редактор. — Я не увольнял тебя, Сай! Это не моя епархия. Я был за тебя!

— Знаю, Зэк.

— Так что если эта история — всего лишь пьяная болтовня в баре, а звучит она именно так…