Форест кивнул.

– Надо будет связать Сейгеля с Маурером, если мы хотим хоть как-нибудь использовать показания Вайнера.

Конрад нахмурился и стряхнул пепел в стеклянную пепельницу, стоящую на столе Фореста.

– Мне никак не удается заставить Вайнера поверить, что он у нас в безопасности, – раздраженно сказал он. – Он абсолютно убежден, что рано или поздно организация доберется до него. Если бы я смог убедить его, что они не смогут до него добраться, я думаю, он раскололся бы.

– А он в безопасности, Пол? – спокойно спросил Форест.

Конрад кивнул.

– Да. Я принял все меры предосторожности. К охотничьему домику, где я их обоих поместил, невозможно приблизиться. Вот почему я выбрал это место. К нему ведет только одна дорога. Она проходит по такой местности, на которой негде укрыться. Единственным другим путем является подъем над пропастью по высокой отвесной скале, там и муха не могла бы взобраться. Но я и там поставил людей на случай, если кто-нибудь все же попытается подняться при помощи веревок и другого альпинистского снаряжения. Мисс Колеман и Вайнер не остаются одни ни на мгновение. Пока они в этом домике, они в достаточной безопасности.

– И все же Вайнер считает, что банда его уничтожит?

– Он ведь думает, что никто из когда-либо приговоренных членов банды не оставался в живых и рука Маурера настигает повсюду. Как только мне удастся разубедить его в этом, он даст нам всю необходимую информацию.

– Честно говоря, я его не осуждаю за его страх, – серьезно сказал Форест. – У Маурера есть неприятная привычка убивать людей, которые слишком много разговаривают. Ты принял во внимание чисто человеческие слабости своих людей, Пол?

– Конечно, – ответил тот. – Я позаботился о том, чтобы отобрать самых проверенных. Никто не дежурит в одиночку. С каждым все время находится напарник. Все они подчиняются сержанту О'Брайену. Вы его хорошо знаете. Ему я могу доверять, как самому себе.

– Конечно, – согласился Форест. – Я знаю О'Брайена много лет. Он первоклассный полицейский. А как насчет отпусков? Нет ли опасности, что эти люди могут проникнуть туда тогда, когда у охраны будет выходной день?

– У них нет выходных дней, – возразил Конрад. – Я их предупредил, что, пока не закончится работа, выходных не будет. Лишь трое могут покидать домик: Ван Рош, О'Брайен и я. Этим двоим я доверяю, как самому себе.

– Ну что же, похоже, что ты держишь ситуацию под контролем. В субботу или в воскресенье я подъеду туда.

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы туда приехали. Если бы мне только удалось убедить Вайнера, что он в безопасности.

– Может быть, он образумится. У нас есть немного времени. Следите за ним в оба. – Форест подвинул стул так, чтобы можно было закинуть ногу на ногу. – А теперь расскажи о девушке.

– Она остается для меня загадкой, – ответил Конрад. – Черт меня побери, если я знаю, что с ней делать.

Форест, который не упускал ничего, был удивлен унылым тоном Конрада. Он быстро взглянул в его лицо и поразился его выражению. Встревоженный, он отвел взгляд. А почему вдруг изменился тон голоса Конрада, едва он заговорил о девушке? Большой судейский опыт научил его подозревать в любом случае связь между мужчиной и женщиной. Возможно, и здесь что-то есть?

– Что ты имеешь в виду, Пол? – мягко спросил он.

Конрад пожал плечами.

– Я абсолютно убежден, что она видела Маурера в Тупике. Почему же она не признает этого? В конце концов, своим молчанием она превращает себя в соучастницу преступления.

– Ты ей об этом напоминал?

Конрад поднял глаза и отвел взгляд от вопрошающего взгляда прокурора.

– Пока нет. Я думал, что это прозвучит так, словно я ей угрожаю. А она не из тех, кому можно пригрозить.

– Но все-таки ей нужно об этом сказать. Если у нас появится другое свидетельство того, что она видела Маурера и не признается в этом, ее молчание будет наказуемым.

– Я знаю, но я еще немного подожду, если вы не возражаете, – сказал Конрад. – Я все еще надеюсь, что смогу убедить ее заговорить. С момента встречи с Головичем она стала более контактной.

– Правда? В чем это выражается?

– Ну, она стала более дружелюбно относиться к нам, утратила свою заносчивость. Я думаю, что она постепенно приходит в себя.

Форест бесцельно передвинул стеклянное пресс-папье. Лицо его было бесстрастно. Унылый вид Конрада начинал его всерьез беспокоить.

– Мы не можем держать ее вечно, – сказал он. – Ты понимаешь это?

– Да. В этом-то и кроется все дело. Единственная возможность для нее быть действительно в безопасности – это и признаться в том, что она видела Маурера. Тогда мы сможем взять его. А пока Маурер на свободе, она будет в безопасности только под нашей защитой.

– А она понимает это?

Конрад пожал плечами.

– Думаю, да. Я ей довольно часто об этом говорил.

Он наклонился вперед и погасил сигарету. Довольно долго он смотрел на ковер. Форест украдкой наблюдал за ним. Наконец Конрад сказал:

– Но есть еще один вопрос, к которому я не знаю, как подступиться. Может быть, вы что-нибудь мне посоветуете?

– Ну, выкладывай, что там еще?

– Мне кажется, эти двое понравились друг другу. Скажу больше, я думаю, что они влюблены.

– Какие двое? – резко спросил Форест.

Конрад беспомощно заерзал, выражение его лица стало еще мрачнее.

– Мисс Колеман и Вайнер.

– Влюблены друг в друга? – повторил пораженный Форест. – Да когда они успели?

Конрад поднял глаза.

– А как люди вообще влюбляются? – спросил он спокойно. – Это одна из вещей, которая не может быть объяснима. Двое встречаются, а потом что-то происходит.

– Ты уверен в этом?

– Почти уверен. Мисс Колеман просила у меня вчера разрешения поговорить с Вайнером. Пока мы не разрешали им встречаться, но мисс Филдинг, которая присматривает за девушкой, сказала, что мисс Колеман всегда наблюдает за Вайнером в окно, когда он делает прогулку во дворике, а от его охраны я слышал, что он тоже с нее глаз не сводит, когда она гуляет.

– Но это совсем не означает, что они влюблены друг в друга, – немного нетерпеливо сказал Форест.

Конрад снова пожал плечами.

– Достаточно услышать, как они говорят друг о друге, чтобы понять, что они чувствуют. – Он вдруг вскочил и заходил по комнате. – Невероятно, как такая хорошенькая девушка могла влюбиться в такого крысенка, как Вайнер. В нем ничего нет, и еще это жуткое родимое пятно… Оно изуродовало всю его жизнь. Я совершенно не понимаю, как она может испытывать какие-то чувства к такому человеку. Невероятно!

Форест поднял брови. «Неужели Конрад влюбился в эту девушку? – спросил он себя. – Он ведет себя так, как будто он отвергнутый любовник. Нет, не может быть». Форест был знаком с Дженни и был поражен ее красотой. Он подумал, что Конраду очень повезло, что он женился на такой веселой и обаятельной девушке.

– Может быть, как раз из-за его прошлого и его родимого пятна, – спокойно сказал он вслух. – Девушки – странные существа.

– Я тоже так подумал.

– Но какая во всем этом проблема, Пол? Какое нам дело до того, влюблены они или нет?

– Да, но позволять им встречаться или нет? Мисс Колеман спросила меня, нельзя ли ей совершить прогулку вместе с Вайнером?

– Я бы не разрешал. А ты как думаешь?

Конрад продолжал мерить комнату шагами.

– Все это не так просто, – сказал он медленно. – Мы не можем терять из виду главную цель. Мы хотим убедить девушку дать показания против Маурера. Если мы позволим ей разговаривать с Вайнером, есть шанс, что она заговорит о себе. Вполне возможно, что он даже может заговорить с ней о Маурере. Она обязательно захочет узнать, почему именно ему поручили убить ее. Чтобы оправдать себя в ее глазах, он может рискнуть доверить ей какой-нибудь секрет организации. А это может привести к неожиданному результату. До сих пор она не верит ни единому моему слову. Она воображает, что я заинтересован лишь в том, чтобы заставить ее дать показания, и что я намеренно расписываю разные ужасы, чтобы повлиять на нее. Если же что-то дойдет до нее от Вайнера, может быть, тогда она поймет, в чем заключается ее дело. Я не знаю. Это весьма спорно, но я склоняюсь к тому, чтобы позволить им встречаться и разговаривать.

– Да, в этом что-то есть. Но предположим, она станет еще упрямее? Он может ее убедить и дальше хранить молчание. Ты подумал об этом?

– Тогда она не выполнит своей задачи. Но, по крайней мере, она услышит от него самого то, что знает. Я ей уже рассказывал, что он согласился выполнить приказ убить ее.

– Ну, хорошо. Нам все равно нужно что-то предпринимать. Мы не можем ее больше задерживать. Позволь им встречаться. Но чтобы они были под постоянным наблюдением. Ни в коем случае нельзя им позволить удаляться вместе. Охрана должна быть на таком расстоянии, которое бы не позволяло слышать, о чем они говорят, но видеть их они должны постоянно.

– Хорошо, – сказал Конрад. – Ну, я думаю, что это все. Я лучше вернусь назад.

– Есть еще один вопрос, который нам следует решить, – сказал Форест. – Почему эта девушка, если она действительно видела Маурера, не признается в этом? Вот это нужно выяснить, Пол.

– Причина очевидна: она боится Маурера.

Форест покачал головой.

– Сомневаюсь. Девушка такого типа может знать о Маурере только то, что прочла в газетах. Конечно, его репутация чертовски плоха, но люди, которые узнают о репутации из газет, обычно не бывают по-настоящему убеждены, что он действительно так опасен, как их пытаются уверить газеты. Есть что-то более важное, чем страх, что заставляет ее молчать. Тебе не приходило в голову, что у нее могли быть собственные грешки и что она боится, как бы адвокаты Маурера не напомнили о них на суде?

– Не слишком ли искусственный аргумент? – резко спросил Конрад.

Форест осторожно стряхнул пепел с сигареты.

– Может быть, и так, но мы ничего не знаем о ней. Что-то должно быть. Может быть, она убежала из дома, или, может быть, у нее есть муж, который ее разыскивает. Если она даст показания против Маурера, ее фотографии появятся на первых страницах всех газет страны. Возможно, она хочет избежать такой рекламы по личным мотивам и только поэтому молчит. Я думаю, что стоит покопаться в ее биографии.