— Я всего лишь следовал вашим указаниям, — заметил я скромно.

— Здорово! Так здорово, что я начинаю бояться.

— Чего бояться?

— Ну, вы взяли с моих слов какие-то штрихи и соединили их в завершенном портрете, и он так похож, что я готова его опознать. И все-таки… Чем больше я на него смотрю, тем больше подозреваю себя в самовнушении. Я узнаю одну черту, узнаю другую, потом вижу их во взаимодействии… Словом, получается, что я сама себя гипнотизирую.

— Если вы правильно охарактеризовали каждую черту в отдельности и на рисунке они воспроизведены точно, беспокоиться не о чем.

— Понимаю, и тем не менее.

Я перебил ее:

— Вы уверены в точности своего описания? Не может ли оказаться… Ну, например, что там был я?

Она расхохоталась:

— Не прикидывайтесь индюком, Дональд! Я думаю, если у вас возникнет желание посмотреть на раздевающуюся женщину, вам не придется для этого торчать под окном.

— Не выглядел тот мужчина больным или несчастным?

— Вроде нет. Трудно объяснить, Дональд. Мои ощущения сможет понять только женщина.

— Увы, я не женщина.

— Ничуть не сомневаюсь… Видите ли, когда вы уверены в своем уединении и вдруг видите мужское лицо, глазеющее из темноты…

— Вы закричали?

— Закричала, попыталась прикрыться чем-нибудь, а потом кинулась к телефону звонить в полицию.

— А мужчина что?

— Я видела, как он побежал, но через несколько шагов его поглотила темнота.

— Что вы делали потом?

— Прежде всего опустила штору… Знаете, Дональд, номера в мотеле спланированы весьма своеобразно. Это окно в задней стене расположено там, где его и не ждешь. Выходишь из ванной, и вдруг оказывается, что ты прямо перед окном, о котором даже не подозревала.

— Как, по-вашему, долго тот мужчина там околачивался?

— Понятия не имею. Я ни на что не обращала внимания. Долго была за рулем и прямо-таки мечтала о горячем душе и об ужине.

— Какого он роста, если, например, сравнить со мной?

— Ну, судя по тому, что видно было в окне, он старше вас и крупнее, то есть выше и шире в плечах. Он…

Задребезжал звонок.

Она нахмурилась:

— Кого принесло в такой час? — Посмотрев на часики, она заметила: — Пора открывать салон. Минуточ-_ ку, Дональд…

Я замер на своем месте, прислушиваясь, к звукам в коридоре. Она открыла дверь, и раздался голос Фрэнка Селлерса:

— Извините, мадам. Не хотелось тревожить вас с утра, но… Я — Фрэнк Селлерс из полиции Лос-Анджелеса, а это сержант Рэнсом из местной полиции. Нам надо с вами поговорить.

— В данный момент я ужасно занята, — запротестовала она.

— Достаточно нескольких минут, — сказал Селлерс и вошел.

Другой голос, — наверное сержанта Рэнсома, произнес:

— Я знаю, как вы заняты, мисс Харт, но мы расследуем серьезное преступление.

— Боже, что я могу об этом знать? Неужели опять история с Томом-соглядатаем?.. у

— Совершенно верно, — откликнулся Фрэнк Селлерс. — Думаю, мы установили его личность. Его опознали другие пострадавшие. Если и вы это подтвердите, мы сможем закрыть дело. Этот парень весьма скользкий тип, жуткий проходимец… Вот его портрет…

На минуту воцарилась тишина, нарушаемая какими-то шорохами.

— О Боже! — вскричала Элен Харт. — Да ведь это не Том-соглядатай! Это сыщик…

— Который? — холодно переспросил Рэнсом, едва, она прикусила язык.

— Он… он в кухне, — пролепетала Элен Харт.

Они буквально ворвались в кухню. Селлерс перегнулся через стол, сгреб пятерней ворот моей рубашки, поднял меня с табурета и зарычал:

— Ах ты, коротышка, сукин, сын, надеялся'замести следы!

— Не трогайте его, — закричала Элен Харт.

— Он оказал сопротивление при аресте, — заявил Селлерс и нанес мне такой удар в нижнюю челюсть, что я стукнулся головой о стену. Комната завертелась каруселью, и меня засосало черное небытие.

Когда сознание вернулось, на руках у меня были наручники.

Элен Харт в ярости выдавала по тысяче слов в минуту:

— Не понимаю, чего вы добиваетесь. Мне приходилось слышать о грубости полицейских, теперь я убедилась на собственном опыте. Вы. ударили беззащитного человека… Единственное, чего он хотел, — найти настоящего Тбма-соглядатая. По моему описанию он нарисовал абсолютно точный портрет, и я его идентифицировала.

— Где ж он? — спросил Рэнсом.

— Вот несколько набросков, — она продемонстрировала рисунки, — а вот окончательный портрет.

— Тьфу, — фыркнул сержант Селлерс. — Этот парень пускал вам пыль в глаза. Он и есть Том-согляда-тай. Его уличили. И мотивы у Него есть. Он замешан в убийстве.

— Ни в чем он не замешан, — заявила Элен Харт. — Я буду протестовать…

— Послушайте, мисс Харт, — сказал Рэнсом успокаивающе, — вы недооцениваете опасность нашей работы. Этот человек собирался напасть на Селлерса.

— Собирался напасть на Селлерса! Ну вы даете! — бушевала она. — Да как он напал бы на этого громилу? Ударь он офицера кулаком, руку бы сломал. И не выдумывайте ничего, я сама все видела. Я плачу налоги и имею право осуждать неправых.

— Ладно, — уступил сержант. Рэнсом, — сожалею, что так вышло. Селлерс малость поторопился. Он не спал целую ночь из-за этого дела.

— Да уж, задал мне Дэм работенку, — сказал Селлерс. — Он припрятывал улики, он темнил, выворачивал факты наизнанку. И не надо, леди, рассказывать, будто он невинный агнец. Разве он и вам не пудрил мозги, подсовывая свои идейки? Он смазливый парень и знает, как подойти к даме.

— Он ни к кому не подходил, — отрезала Элен Харт. — Что мне самой нужно было, то я и получила. И от своих слов не откажусь.

Рэнсом заметил, как дрогнули мои ресницы, и сдержанно сообщил:

— Нашего полку прибыло, сержант.

Селлерс посмотрел на меня. На мгновение в его глазах отразился слепой, бессмысленный гнев. Он явно хотел снова ударить. Рэнсом прочел его мысли и опередил напарника:

— Не будем мешать мисс Харт-заниматься своими делдми. Заберем этого субъекта в управление и продолжим там.

— Мой адвокат проследит за этой историей, — предупредила Элен Харт. — Я считаю своей прямой обязанностью проверить, что означает ваше «дальнейшее разбирательство», может быть — заурядный мордобой. Троньте его хоть пальцем, и у нас в Фениксе начнется такая разборка — пух и перья полетят.

— У вас нет причин для беспокойства, — заверил Рэнсом.

Селлерс потянул меня за наручники:

— Пошли, коротышка. Тебя ждут дальние странствия.

Пока Селлерс выталкивал меня из квартиры, Элен

Харт взялась за телефон.

— Держитесь, Дональд, — напутствовала она. — Я звоню своему адвокату, а он чертовски хороший адвокат.

Глава 16

Комната в полицейском управлении оказалась самой типичной. Обшарпанная дубовая мебель, линолеум, весь испещренный пятнами, каждое — след от небрежно брошенной сигареты. Стулья с прямыми спинками, жесткие, неудобные, но зато солидные. Мебель сделана была во времена, когда от вещей ждали долгой службы, и они оправдали ожидания.

Понятия о стиле и комфорте в этой комнате обессмысливались. Ее оборудовали, руководствуясь соображениями практичности и целесообразности, и она годами отбывала свою трудовую повинность, не меняясь.

Фрэнк Селлерс каблуком захлопнул дверь. Замок щелкнул. Селлерс обернулся ко мне:

— Теперь, двуличный сукин сын, мы разберемся во всем до конца, и разберемся чертовски скоро.

Рэнсом проявил куда меньше служебного рвения иг больше осторожности.

— Смотри, Фрэнк, — предостерег он, — Элен Харт — настоящий динамит. Я знаю ее адвоката. Это сущий ад на колесах.

Селлерс, нахмурившись, перевел взгляд на Рэндома.

— Пока ее адвокат сюда заявится, — сказал он, — этот тип расколется надвое.

Тогда и я подал голос:

— Никого ты не расколешь, Фрэнк, сколько ни коли. Ты в Аризоне. Это не твоя вотчина. Здесь ты и пальцем не можешь меня тронуть. И арестовывать не имеешь права. Ты избил меня, и я добьюсь, что тебя за это посадят. У меня есть свидетели… Более того, ты не сможешь даже увезти меня из Аризоны без разрешения властей… А я потребую судебного разбирательства.

— Понял, что я имел в виду? — спросил Фрэнка Рэнсом.

Селлерс вразвалку подошел ко мне.

— Два вершка от горшка, а туда же! Я покажу тебе, есть у меня власть или…

Раздался стук в дверь. Сержант Рэнсом приоткрыл ее.

Мужской голос объявил:

— Вас просят к телефону, сержант. По-моему, дело важное.

— А кто спрашивает?

— Мокси Мелон.

— Передай — я перезвоню, — попросил сержант Рэнсом. — Я занят.

— О’кей, сержант.

Дверь закрылась.

Рэнсом мотнул головой и сказал Селлерсу:

— Так я и полагал. Мокси Мелон — тот самый адвокат. Кроме всего прочего, он в дружбе с губернатором.

— При чем здесь губернатор?! — возмущенно спросил Селлерс.

— Ты слышал, что сказал Лэм? — поинтересовался Рэнсом. — Ты находишься в Аризоне. Тебе придется добиваться решения о высылке.

Лицо Селлерса потемнело.

— Когда я разберусь с этим типом, его самого потянет обратно в Лос-Анджелес, и еще как потянет!

— Разбираться — разбирайся. Только не в этом штате, не в этом городе, не здесь и без меня, — заявил Рэнсом. — Я тут живу, а ты нет.

— Подожди-ка, — сказал Селлерс. — От разговоров при этом типе делу один вред.