— Да.

— И точка. Но я подозреваю, что Хэл рассказал об этом Конни, а она — своей девице, и… если бы я… В общем, когда мы встретились, она стала мне угрожать…

— Вот дрянь! — в сердцах бросила Николя.

— Более того! Я уверен, они собирались меня шантажировать. Но потом приехала дорогая Дезире и сообщила, что передала Аллейну то несчастное письмо, и я…

Мистер Пириод запнулся, и суперинтендант продолжил его мысль:

— Вы решили, что вам нечего терять?

— Именно! Именно!

— Значит, вы сказали Моппет, что если она не объяснит своего присутствия на лужайке, вы обратитесь в полицию?

— Да. Я сказал, что это мой долг, поскольку могут пострадать невинные люди. И тогда она стала мне угрожать… что придаст гласности… Не важно! Она вела себя так грубо, что у меня не выдержали нервы. Я сказал, что позвоню немедленно. Я почти крикнул ей это в лицо, и она ушла. Тогда я действительно стал звонить, и… дальше я ничего не помню.

— А дальше произошло вот что, — подхватил Аллейн. — Констанс Картелл, гоняясь за своим пекинесом, забежала в ваш сад. Очевидно, она видела, как ее подопечная выскочила через балкон. И слышала ваши угрозы. А поскольку вы еще раньше перепугали ее насмерть…

— Кто? Мистер Пириод? — перебила Николя. — Но чем?

— Двумя одинаковыми письмами с соболезнованиями, — ответил ей Аллейн и вновь повернулся к мистеру Пириоду. — Мисс Картелл решила, что вы ее подозреваете. Я думаю, она нарочно показала мне второе письмо, надеясь, что это подвергнет сомнению все, что вы можете о ней рассказать, и, наоборот, бросит тень на вас.

— Какое коварство! — пробормотал мистер Пириод.

— Она услышала, как вы пригрозили позвонить в полицию. Подойдя к телефону, вы оказались спиной к балкону. Пресс-папье лежало на столе, прямо под рукой мисс Картелл. Потеряв голову от ярости и страха за себя и за свою питомицу, она швырнула им в вас и убежала. Всеми ее поступками руководила непомерная и безудержная страсть к этой испорченной девчонке. Ее брат угрожал обвинить Мэри в воровстве, поэтому Конни взяла перчатки мистера Лейсса, которые попались ей под руку где-то дома, и устроила мистеру Картеллу ловушку. Потом, поскольку перчатки порвались и испачкались в мази, которой она лечила руку, она закопала их в своем саду, чтобы сжечь на следующий день. Но когда она бросала пресс-папье, перчаток на ней не было. Мы нашли на нем отпечатки ее пальцев.

— Но… — начала было Николя и остановилась. — Ну да, конечно.

— Что «конечно»?

— Просто я вспомнила. Там в любом случае должны быть ее отпечатки, потому что за обедом пресс-папье ходило по рукам.

— Любопытно, учла ли она эту деталь, — задумался Аллейн. Он вновь повернулся к мистеру Пириоду. — Вы пережили трудное время, — сказал он. — Возможно, последствия и дальше будут весьма печальными. Но в том, что касается ваших личных дел, они никогда не станут достоянием публики.

Мистер Пириод попытался что-то произнести, но у него даже ничего не получилось. Наконец он с трудом проговорил:

— Вы очень добры. Слишком добры. Я вам безумно благодарен.

Аллейн пожал ему руку и вышел из комнаты. Николя и Эндрю отправились его провожать.

— Мне давно хотелось увидеть, какой вы в деле, — сказала Николя. — Теперь я знаю. Должна признаться, это впечатляет.

— Я вот тут подумал, — заметил Эндрю, — вы меня подозревали?

— Вас? — Аллейн посмотрел на них и улыбнулся. — Сомневаюсь, что вы согласились бы оставить Николя даже на несколько минут. И будь я проклят, если скажу об этой истории еще хоть слово. Прощайте оба. — Он прошел несколько шагов по дорожке и обернулся. — Кстати, я говорил с Трой. Кажется, она мечтает заполучить вас в ученики. Я редко видел в ней такой энтузиазм. Поздравляю.

Аллейн помахал им рукой и ушел.

Николя посмотрела на Эндрю:

— И я тебя поздравляю.

— Милая… — начал он взволнованно, но девушка сделала шаг назад.

— Нет, нет. Не сейчас. Пока нет. Подождем. Мне надо вернуться к мистеру Пириоду, — произнесла она торопливо.

— Я вас люблю. Что вы на это скажете?

— Это чудесно! — выпалила она и побежала к дому.

Мистер Пириод сидел с задумчивым видом человека, который принял какое-то решение.

— Николя, дорогуша, — произнес он немного неуверенно, — я тут подумал и решил, что все-таки должен рассказать об этом деле… во избежание, так сказать, недоразумений. Прежний настоятель в Рибблторпе был милейший человек, но немного эксцентричный. Между прочим, это он меня крестил. Но представьте, забыл вписать мое имя в приходскую книгу! Я действительно был близнецом. Со временем бедняга совсем выжил из ума, и когда ошибка обнаружилась, мне полезли в голову всякие мысли и я подумал, что должен взять дело в свои руки. Тогда мне казалось: это самый лучший выход. — Мистер Пириод посмотрел ей в глаза. Потом он издал смешок. — Но мы не будем писать об этом в книге.

— Нет?

— Нет, — твердо произнес мистер Пириод. — И точка.