– Как обстоит дело со Стивеном Фарром?

– Он тоже под подозрением, потому что его алиби с граммофоном все же сомнительно. С другой стороны, именно такое алиби порой заслуживает большего доверия, чем так называемые совершенно неоспоримые, которые в десяти случаях из ста создаются искусственно.

Пуаро задумчиво склонил голову.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Это алиби человека, который и не подозревал, что оно ему вообще когда-нибудь понадобится.

– Именно это я имею в виду! И, кроме того, я не считаю, что в этом деле замешан кто-то чужой.

– Тут я с вами согласен, – быстро сказал Пуаро. – Все это чисто семейное дело. Яд, который действует в крови, чувства, которые глубоко запрятаны... Думаю, что здесь сочетались ненависть и холодный расчет...-

. Он устало махнул рукой. – Я не знаю, все это очень сложно!

Инспектор Сагден с уважением выслушал длинную тираду, но она не произвела на него особого впечатления.

– Разумеется, мсье Пуаро, – сказал он вежливо. – Но мы докопаемся до сути, поверьте мне. Мы сейчас очертили круг подозреваемых: Джордж, Магдалена, Дейвид и Хильда Ли, Пилар Эстравадос, и мы сюда еще добавим Стивена Фарра. Теперь перейдем к мотиву. У кого была причина желать устранения мистера Ли с дороги? И при этом мы так же можем сразу исключить нескольких людей. Мисс Эстравадос, к примеру. Если я правильно понял, она вообще ничего не получает по тому завещанию, которое имеется на сегодняшний день. Если бы Симеон Ли умер раньше, чем его дочь Дженнифер, она получила бы свою долю, и эта доля, вероятно, перешла бы к Пилар; но поскольку Дженнифер Эстравадос умерла раньше своего отца, ее часть наследства делится между остальными. Следовательно, полностью в интересах мисс Эстравадос было, чтобы старик жил. По тому, как радушно он принял ее, можно было предположить, что он упомянет ее в новом завещании; следовательно, она ничего не приобрела от его смерти, а потеряла – все. Вы согласны со мной?

– Безусловно.

– Конечно, она могла бы перерезать ему глотку во время ссоры, но такое мне кажется совершенно невероятным. Во-первых, она была привязана к старику; а во-вторых, она еще не столь долго прожила в доме, чтобы испытывать к нему какую-то ненависть. По всем этим соображениям я не предполагаю, что мисс Эстравадос как-то замешана в преступлении – даже если кто-то, как, например, ваша подруга Магдалена Ли, хочет доказать, что перерезать человеку горло – это очень неанглийское убийство.

– Не называйте ее моей подругой, – сказал Пуаро. – Или, может, мне начать говорить о вашей подружке Пилар, которая находит вас столь симпатичным. – Он испытал удовольствие, увидев, как славный инспектор снова сильно смутился. Огромный полицейский покраснел, как дитя. Пуаро смотрел на него со злорадством. При этом в его голосе прозвучала нотка настоящей зависти, когда он сказал: – Впрочем, она права, – ваши усы великолепны. Скажите мне, вы пользуетесь специальным кремом?

– Кремом? Боже всевышний! Конечно, нет. Я ничего не делаю, не забочусь о них. Они растут сами собой.

Пуаро вздохнул:

– Божественный дар природы!

Он потрогал собственные изящные черные усы и снова вздохнул.

– Можно употреблять самые дорогие мази, – пробормотал он, – и усы не будут менять свой цвет.

Инспектор Сагден, казалось, не проявил никакого интереса к вопросу о мужской красоте. Не давая себя отвлечь, он продолжил:

– Если говорить о причине этого убийства, то я полагаю, что можно исключить и Стивена Фарра. Возможно, между старым мистером Ли и отцом Фарра существовали какие-то трения, от которых пострадал старый Фарр. Но мне это кажется совершенно невероятным. Стивен Фарр был слишком спокойным и уверенным, когда мы допрашивали его. Не думаю, что он только разыгрывал спокойствие. Нет, эта версия не приведет нас к успеху.

– И я так думаю, – согласился с ним Пуаро.

– Еще одна личность имела все основания для того, чтобы сохранять жизнь старому мистеру Ли, – это сын Гарри. Положим, он получает свою долю по завещанию. Но я убежден, он не знал о том, что отец кое-что оставил ему. Во всяком случае, определенно, не мог знать этого наверняка. Наоборот, сложилось мнение, что Гарри за свои проступки лишен наследства. Но теперь он, кажется, снова оказался в милости! Следовательно, в его интересах было то, что отец хотел составить новое завещание. Он же не был настолько сумасшедшим, чтобы убивать старого господина до этого момента. Кроме того, мы ведь знаем, что он и не мог этого сделать Смотрите, Пуаро, мы все-таки не так уж плохо двигаемся вперед! Мы можем вычеркнуть из списка подозреваемых целый ряд людей.

– Разумеется, скоро в нем вообще никого не останется.

– До этого дело не дойдет У нас останутся Джордж Ли и его жена, Дейвид и Хильда Ли. Всем им смерть Симона Ли на руку, а Джордж Ли к тому же, должно быть, очень жаден до денег Отец угрожал ему, что сократит высылаемую сумму.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Миссис Магдалена Ли Она тоже жадна до денег, как кошка до свежего молока Держу пари, что именно сейчас она по уши сидит в долгах Она испытывала ревность к маленькой испанке, когда заметила, что старик любит малышку. Когда она услышала, что свекор зовет адвоката, то поспешила убить его. Этим можно объяснить все дело.

– Наверняка.

– Остаются Дейвид и его жена. Они фигурируют в нынешнем завещании как наследники, но не думаю, чтобы денежные соображения были особенно важны для них.

– Почему?

– Дейвид Ли мечтатель, не деловой человек. Но он... ну, весьма странный малый. На мой взгляд, преступники могли руководствоваться тремя мотивами: желанием похитить алмазы – завещанием – чистой ненавистью.

– Ах, вот как вам все видится!

– Да, и с самого начала. Если Дейвид Ли убил своего отца, то он сделал это явно не из-за денег. И если он был преступником, то это объясняло бы такое... необычайно кровавое убийство.

Пуаро с уважением посмотрел на него.

– Верно! Я спрашивал себя, примете ли вы во внимание этот момент «Так много крови», – сказала миссис Лидия. Это напоминает о древнем ритуале, кровавой жертве, о том, что люди вымазывали кровью свои жертвы...

Сагден наморщил лоб:

– Не хотите ли вы сказать, что преступник был сумасшедшим?

– Дорогой мой, в человеке дремлют такие глубинные, скрытые инстинкты, о которых он сам часто не имеет ни малейшего представления. Опьянение кровью... Чувство мести...

– Дейвид, кажется, спокойный, безобидный человек, – сказал Сагден.

– Вы упускаете из виду психологическую сторону дела, – заметил Пуаро. – Дейвид Ли – мечтатель, он живет исключительно прошлым, и воспоминания о матери еще необычайно живы в нем. На протяжении многих лет он избегал встречи с отцом, которому так и не простил плохого обхождения со своей матерью. И вот он приезжает домой, чтобы помириться с отцом – это, по крайней мере, предполагалось. Но он не смог простить и забыть... Мы знаем только одно: Дейвид Ли при виде трупа своего отца с некоторым удовлетворением и успокоением сказал: «Мельницы господни мелют медленно...» Возмездие! Час расплаты! Зло искуплено кровью!

Сагден содрогнулся.

– Хватит, мистер Пуаро, пощадите! – сказал он. – У меня мороз идет по коже. Но все вполне могло произойти именно так, как вы говорите. В этом случае миссис Хильда Ли знала обо всем, но решила защищать мужа. В такое я могу поверить без особых колебаний, но то, что она была убийцей, я представить не могу. Она такая душевная, простая женщина.

– Вам кажется? – Пуаро посмотрел на инспектора каким-то необычным, изучающим взглядом.

– Да, я так думаю... она такая домашняя, понимаете, что я имею в виду.

– Очень хорошо вас понимаю. Сагден был заметно растерян.

– Мистер Пуаро, у вас ведь есть собственная точка зрения на это дело. Пожалуйста, скажите мне прямо, что вы думаете?

– Конечно, у меня есть кое-какие скромные соображения, но они все еще слишком расплывчатые. Давайте лучше вначале снова пройдемся по вашему списку... Итак, в половине четвертого происходит сбор всей семьи. Вошедшие становятся свидетелями телефонного разговора с адвокатом. После этого старик отчитывает чуть ли не всех членов семьи и выгоняет их; и они уходят, понурив головы. Впрочем уходят все, кроме Хильды Ли.

– Да, но она находилась в комнате недолго. В шесть часов у Альфреда Ли беседа с отцом – неприятная беседа о том, что Гарри возвращается в круг семьи; Альфред был не в восторге от этой идеи. Следовательно, Альфред становится главным подозреваемым, у него появился повод для убийства. Затем приходит Гарри Ли. У него прекрасное настроение – ему удалось умилостивить старика. Но ведь до этих двух бесед старый Симеон Ли обнаружил исчезновение алмазов и позвонил мне по телефону. Обоим сыновьям он ничего не сказал о пропаже. Почему? На мой взгляд, только потому, что он точно знал, что ни один из них не был причастен к краже. Как я уже говорил, я считаю, что старик подозревал Хорбюри или еще кого-то, и не знал, что ему нужно делать. Вспомните, он недвусмысленно потребовал, чтобы никто больше не поднимался к нему в этот вечер. А почему? Потому что он ожидал, во-первых, моего визита, а во-вторых, – визита того, кого он подозревал! Он пригласил кого-то подняться к нему сразу же после ужина. Но кого? Это мог быть Джордж Ли, но еще вероятнее, мне кажется, это могла быть его супруга! И, кроме того, нужно снова вспомнить о Пилар Эстравадос. Ей старый мистер Ли показал алмазы и сказал, как дорого они стоят. Разве у него есть уверенность, что девушка не причастна к краже? Подумайте о том, насколько темна история с ее отцом. Вероятно, он был профессиональным преступником и поэтому закончил свои дни в тюрьме.

– И таким образом, как вы предполагаете, Пилар Эстравадос снова появляется на сцене, – медленно проговорил Пуаро.

– Да... как преступница. Ведь она могла потерять голову и напасть на своего деда... когда заметила, что он обнаружил кражу и разоблачил ее...