Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро

– Верно, – произнес старик и оглянулся. – Это моя внучка, Пилар Эстравадос.

– Как поживаете? – сдержанно сказала Пилар.

«Хладнокровная маленькая чертовка, – не без восхищения подумал Стивен. – Удивилась, когда увидела меня здесь, но не показала вида».

– Рад познакомиться с вами, мисс Эстравадос, – с нажимом произнес он.

– Благодарю вас, – ответила Пилар.

– Садитесь, – предложил Симеон Ли, – и расскажите мне о себе. Вы надолго в Англию?

– Теперь можно не спешить, коль я приехал сюда, – рассмеялся гость.

– Верно, – согласился Симеон. – Вы должны погостить у нас.

– Послушайте, сэр. Я не могу вот так навязывать себя вам. До Рождества остается всего два дня…

– Вы должны отпраздновать Рождество вместе с нами. Или у вас имеются другие планы?

– Вообще-то, нет, но мне не хотелось бы…

– Тогда решено, – заявил Симеон и повернулся к внучке. – Пилар?

– Да, дедушка.

– Сходи к Лидии и скажи ей, что у нас еще один гость. Попроси ее подняться сюда.

Пилар вышла из комнаты. Стивен проводил ее глазами, что не скрылось от Симеона.

– Вы приехали прямо из Южной Африки? – спросил он.

– Именно так.

И они завели разговор об этой стране.

Через несколько минут в комнату вошла Лидия.

– Лидия, это Стивен Фарр, сын моего давнего друга и партнера Эбенезера Фарра, – пояснил Симеон. – Он останется у нас на Рождество, если вы сможете найти для него комнату.

– Разумеется, – улыбнулась Лидия, и ее взгляд задержался на госте. Она тут же отметила его загорелое лицо, голубые глаза и гордую посадку головы.

– Моя невестка, – сообщил Фарру Симеон Ли.

– Право, мне неловко, – произнес Стивен. – Неудобно навязывать себя, тем более канун семейного праздника.

– Вы такой же член нашей семьи, мой мальчик, – возразил Симеон. – Считайте нас своей родней.

– Вы очень добры, сэр.

В комнату вернулась Пилар. Она молча села возле камина и, взяв в руки «веер», принялась им обмахиваться. Взгляд ее был скромно устремлен в пол.

– Отец, ты действительно хочешь, чтобы я остался здесь? – спросил Гарри, с вызовом откинув голову назад. – Я разворошил осиное гнездо, ты же знаешь.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Симеон.

– Братца Альфреда, – ответил Гарри. – Моего доброго братца Альфреда! Ему, если мне позволено это сказать, неприятно мое присутствие в доме.

– Черта с два! – оборвал его Симеон. – Хозяин этого дома я!

– И все равно, сэр, я полагаю, что вы слишком зависите от Альфреда. Я не хотел бы расстраивать…

– Ты поступишь так, как я тебе говорю! – рявкнул на него отец.

Гарри нарочито зевнул.

– Что-то подсказывает мне, что я вряд ли превращусь в домоседа. Слишком душно здесь для человека, которого изрядно побросало по свету.

– Тебе пора жениться. Сколько можно порхать по жизни? – сказал Симеон.

– На ком? – спросил Гарри. – Жаль, что нельзя жениться на племяннице. Юная Пилар чертовски хороша.

– Положил на нее глаз?

– Коль речь зашла о женитьбе, скажу, что толстяк Джордж неплохо устроился. Кем была его женушка?

Симеон пожал плечами.

– Откуда мне знать? Джордж подцепил ее на каком-то показе мод, если не ошибаюсь. Она утверждает, что ее отец – отставной морской офицер.

– Наверное, был вторым помощником капитана каботажного судна, – сказал Гарри. – У Джорджа, если он не проявит благоразумия, возникнут с ней неприятности.

– Джордж – болван, – заключил Симеон.

– Зачем она вышла за него замуж? Из-за денег?

Симеон пожал плечами.

– Думаешь, что сможешь расквитаться с Альфредом? – спросил Гарри.

– Скоро сам увидишь, – мрачно ответил отец и позвонил в колокольчик. Хорбери появился практически мгновенно. – Попроси мистера Альфреда зайти ко мне.

Хорбери вышел.

– Этот тип подслушивает под дверью, – предположил Гарри.

Симон в очередной раз пожал плечами.

– Возможно.

В комнату решительно вошел Альфред. Заметив брата, невольно поморщился.

– Ты хотел видеть меня, отец? – спросил он, демонстративно игнорируя присутствие брата.

– Да. Садись. Я тут подумал, что мы должны пересмотреть кое-какие вещи, потому что теперь в доме будут жить еще два человека.

– Еще два?

– Для Пилар это родной дом, естественно. Да и для Гарри тоже.

– Гарри тоже будет жить здесь? – уточнил Альфред.

– Почему бы нет, старина? – спросил Гарри.

Альфред резко повернулся к нему.

– Я думал, ты и сам это понял.

– Извини, но это не так.

– После того, что случилось? Ты нас опозорил. Тот скандал…

Гарри сделал примирительный жест.

– Все осталось в прошлом, старина.

– Ты поступил некрасиво по отношению к отцу, после всего, что он для тебя сделал.

– Послушай, Альфред, тебе не кажется, что это касается в первую очередь отца? Если он хочет простить и забыть…

– Я так хочу, – сказал Симеон. – Гарри мой сын, в конце концов, и ты это знаешь, Альфред.

– Да, но… мне неприятно… за отца.

– Гарри будет жить здесь! – заявил Симеон. – Я так хочу. – Он положил руку на плечо сыну. – Я очень люблю Гарри.

Альфред встал и вышел из комнаты. Его лицо было белым как мел. Гарри встал и, смеясь, последовал за ним.

Симеон усмехнулся. Затем вздрогнул и огляделся по сторонам.

– Что это за чертовщина?.. Ах, это ты, Хорбери… Прекращай ходить крадучись.

– Прошу прощения, сэр.

– Ладно. Послушай, хочу дать тебе распоряжение. Пусть после ланча все поднимутся сюда. Все, до единого.

– Да, сэр.

– И еще. Когда они придут, ты придешь вместе с ними. Когда окажешься на полпути в коридоре, начни говорить громко, чтобы я мог тебя услышать. Подойдет любой предлог. Ты меня понял?

– Да, сэр.

Хорбери отправился вниз.

– Если хотите знать мое мнение, нас ждет веселое Рождество, – сказал он Трессильяну.

– Ты на что намекаешь? – резко спросил тот.

– Погодите и все поймете, мистер Трессильян. Сегодня сочельник, и повсюду бродит веселый дух Рождества… В общем, сами увидите!

Они вошли в комнату и замерли у порога.

Симеон разговаривал по телефону.

– Садитесь! – Старик махнул рукой. – Одну минутку, – добавил он и продолжил разговор с невидимым собеседником на другом конце провода. – Это «Чарльтон, Ходжкинс и Брюс»? Это вы, Чарльтон? С вами говорит Симеон Ли. Да… Неужели?.. Да… Нет, я хотел бы составить новое завещание… Да, с тех пор, как я его составил, прошло немало времени… Обстоятельства изменились… Нет-нет… никакой спешки. Не хочу портить вам Рождество. Можно сразу после Дня подарков[9] или даже денька через два. Приезжайте, и я скажу вам, какие изменения следует внести… Нет-нет, у меня все в порядке. Я пока еще не собираюсь на тот свет.

Симеон вернул телефонную трубку на рычаг и посмотрел на восьмерых членов своей семьи.

– Как-то вы все мрачно выглядите, – усмехнулся он. – Что случилось?

– Ты послал за нами… – начал Альфред.

– Извините… ничего важного, – быстро ответил Симеон. – Или вы решили, что это семейный совет? Нет, я просто устал сегодня, только и всего. Вам не нужно подниматься ко мне после ужина. Я лягу спать. Хочу хорошо выспаться – и проснуться в Рождество свежим, как огурчик. – Старик усмехнулся.

– Конечно, конечно, – серьезным тоном произнес Джордж.

– Старая добрая традиция – Рождество, – сказал Симеон. – Помогает упрочить семейные узы. Ты согласна со мной, дорогая Магдалена?

Магдалена Ли вздрогнула. Ее глупый маленький рот приоткрылся и тут же закрылся снова.

– О… да! – сказала она.

– Одну минутку, – начал старик, – ты жила с отставным морским офицером… своим отцом. Вряд ли вы отмечали Рождество с размахом. Для этого нужна большая семья!

– Да… да… пожалуй, так… верно.

Взгляд Симеона скользнул мимо нее.

– Не хотелось бы по случаю праздника говорить о неприятных вещах, но, Джордж, боюсь, мне придется слегка урезать твое содержание. К сожалению, дом потребует в будущем дополнительных расходов.

Лицо Джорджа сделалось пунцовым.

– Но, отец, ты не можешь так поступить!

– Неужели? – вкрадчиво спросил Симеон

– Мои расходы велики. Крайне велики. Скажу больше, я не знаю, как свести концы с концами. Приходится экономить буквально на всем.

– Пусть этим займется твоя жена, – невозмутимо произнес старик. – Женщины знают в этом толк. Они часто находят способ сэкономить там, где мужчинам это даже в голову не придет. Умная женщина может сама шить себе одежду. Моя жена, насколько мне помнится, ловко обращалась с иголкой. Она со всем справлялась… славная была женщина, но страшная зануда…

Дэвид вскочил с места.

– Сядь! – сказал ему отец. – Еще что-нибудь разобьешь…

– Моя мать… – начал Дэвид.