Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро

– До того момента я ни разу не видела моего свекра, – ответила она. – Я понятия не имела, что им двигало. Я подумала, что он стар и действительно хочет помириться со своими детьми.

– И что же, по-вашему, двигало им на самом деле?

Хильда мгновение помедлила с ответом.

– Я уверена – у меня нет ни малейших сомнений, что на самом деле мой свекор не желал примирения, а хотел еще сильнее разжечь вражду.

– Каким образом?

– Это его забавляло, – тихо ответила Хильда. – Ему нравилось взывать к низменным инстинктам человеческой натуры. В нем жила, если можно так выразиться, некая сатанинская зловредность. Он решил столкнуть лбами членов семьи.

– Ему это удалось? – резко спросил Джонсон.

– Да, удалось, – ответила Хильда.

– Нам известно, мадам, что днем имела место некая сцена, – вступил в разговор Пуаро. – Причем довольно бурная.

Женщина наклонила голову.

– Не будете ли вы любезны описать ее нам, по возможности правдиво?

Хильда на минуту задумалась.

– Когда мы вошли, мой свекор разговаривал по телефону.

– Насколько я понимаю, со своим адвокатом?

– Он просил мистера… кажется, Чарльтона? – я не помню его имени… – приехать к нему, потому что он-де желает составить новое завещание. По его словам, последнее завещание устарело.

– Подумайте хорошенько, мадам. Как по-вашему, мистер Симеон Ли намеренно хотел, чтобы вы все услышали его разговор с адвокатом или вы услышали его слова случайно? – спросил Пуаро.

– Я почти уверена, что он хотел, чтобы мы его услышали, – ответила Хильда Ли.

– С тем, чтобы посеять среди вас сомнения и подозрительность?

– Да.

– То есть, возможно, он не собирался менять завещание?

– Нет, – возразила она, – с его стороны это прозвучало вполне искренне. Вероятно, он и в самом деле пожелал составить новое завещание, однако намеренно и всячески это подчеркивал.

– Мадам, – сказал Пуаро, – я не работаю в полиции, и мои вопросы, как вы понимаете, это, возможно, не те вопросы, которые задал бы вам британский полицейский. Тем не менее хотелось бы знать, каким, по-вашему, было бы новое завещание. Меня интересуют не точные факты, а лишь ваше мнение. У женщин мнение возникает очень быстро, Dieu merci[21].

– Охотно его выскажу, – улыбнулась Хильда. – Сестра моего мужа Дженнифер вышла замуж за испанца Хуана Эстравадоса. Ее дочь, Пилар, только что приехала сюда. Очаровательная девушка, она единственная внучка Симеона Ли. Старик тотчас проникся к ней теплыми чувствами. Ему было приятно ее общество. По-моему, в новом завещании он решил оставить ей приличные деньги. Предполагаю, что в старом ей причиталась лишь малая сумма или же ей вообще ничего не полагалось.

– Вы совсем не знали вашу золовку?

– Нет, мы никогда не встречались. Если не ошибаюсь, ее муж-испанец умер при трагических обстоятельствах, вскоре после их свадьбы. Сама Дженнифер умерла год назад. Пилар осталась сиротой. Вот поэтому мистер Ли и попросил ее приехать и пожить с ним в Англии.

– А остальные члены семьи, они были рады ее приезду?

– Мне кажется, она понравилась всем, – спокойно ответила Хильда. – Это приятно, когда в доме находится кто-то молодой.

– Скажите, а ей самой здесь понравилось?

– Не знаю, – медленно ответила она. – Для девушки, выросшей на юге… в Испании, ей наверняка все кажется непривычным и холодным.

– Сейчас и в Испании не слишком приятно, – вступил в разговор Джонсон. – А теперь, миссис Ли, мы бы хотели услышать от вас о разговоре, состоявшемся днем.

– Прошу прощения, – пробормотал Пуаро, – я отклонился от темы.

– После того, как мой свекор закончил разговаривать по телефону, – сказала Хильда, – он оглядел нас, рассмеялся и заявил, что мы все какие-то мрачные. Затем сказал, что устал и желает рано лечь спать. Чтобы вечером мы не беспокоили его своими визитами, так как завтра он хочет быть в хорошей форме. Что-то в этом роде. Затем… – Она нахмурила брови, пытаясь вспомнить. – Кажется, он сказал, мол, чтобы оценить по достоинству Рождество, нужно быть большой семьей, после чего заговорил о деньгах. Сказал, что в будущем возрастут его расходы на содержание дома. Добавил, что Джорджу и Магдалене придется экономить. Велел ей научиться кройке и шитью… Боюсь, это довольно старомодная идея. Не удивительно, что это сильно ее разозлило. Мистер Ли вспомнил, что его собственная жена ловко обращалась с иголкой.

– И это все, что он сказал о ней? – осторожно поинтересовался Пуаро.

Хильда покраснела.

– Он уничижительно отозвался о ее умственных способностях. Мой муж был предан матери, и слова отца были ему крайне неприятны. Внезапно мистер Ли накричал на всех нас. Пришел в небывалое возбуждение. Я, конечно, понимаю его чувства…

– Какие же? – осторожно осведомился Пуаро.

Миссис Дэвид Ли ответила ему безмятежным взглядом.

– Он был расстроен тем, что у него нет внуков, – я имею в виду мальчиков, – которые могли бы продолжить династию Ли. Думаю, эта мысль мучила его давно. И вот неожиданно все, что копилось в его душе долгие годы, прорвалось наружу – ярость в адрес сыновей. Он упрекнул их в слюнтяйстве, отсутствии мужественности и тому подобном. Мне стало жалко его. Было видно, что его гордость уязвлена.

– А потом?

– А потом, – медленно произнесла Хильда, – мы все ушли.

– И это был последний раз, когда вы его видели?

Она вся поникла.

– Где вы были в то время, когда произошло преступление? – прозвучал новый вопрос.

– Я была вместе с моим мужем в музыкальной комнате. Он играл мне.

– А потом?

– Мы услышали, как наверху кто-то опрокидывает столы и кресла и бьет фарфор… там шла какая ужасная борьба. Затем раздался жуткий крик, когда ему перерезали горло…

– Так это был жуткий крик? Как… – он сделал паузу, – вопль души в аду?

– Даже хуже! – ответила Хильда Ли.

– Что вы хотите этим сказать, мадам?

– Казалось, кричал кто-то, кто вовсе не имел души… Нечеловеческий, звериный вопль…

– Выходит, вы вынесли свое суждение, мадам? – хмуро спросил Пуаро.

Хильда умоляюще вскинула руку и устремила взгляд в пол.

Пилар медленно вошла в комнату, словно животное, которое чувствует близкое соседство западни, и быстрым взглядом обвела комнату. Впрочем, выглядела она не столько испуганной, сколько настороженной.

Полковник Джонсон встал и пододвинул к ней кресло.

– Надеюсь, вы понимаете по-английски, мисс Эстравадос? – спросил он.

Пилар удивленно посмотрела и на него.

– Конечно, – ответила она. – Моя мать была англичанкой. Я сама в известной мере англичанка.

По губам полковника Джонсона скользнула легкая улыбка. Он отметил про себя черные блестящие волосы, гордые темные глаза и сочные алые губы. Вот уж англичанка! К Пилар Эстравадос это определение явно не относилось.

– Мистер Ли был вашим дедом, – начал он. – Он пригласил вас приехать сюда из Испании. И вы прибыли несколько дней назад. Это так?

Пилар кивнула.

– Да, это так. Я с приключениями выбралась из Испании. Мы попали под бомбежку… шофер был убит… там, где была его голова, осталось кровавое месиво. Я не могла вести машину и была вынуждена долго идти пешком… А я не люблю ходить пешком. Натерла ноги… но…

Полковник Джонсон улыбнулся.

– В любом случае вы приехали сюда, – сказал он. – Ваша мать часто рассказывала вам о вашем деде?

Пилар весело кивнула.

– Да, она говорила, что он старый черт.

– И что вы подумали о нем, когда приехали и встретились с ним, мадемуазель? – с улыбкой спросил Пуаро.

– Конечно, он был очень, очень стар, – ответила Пилар. – Он почти не вставал с кресла, и лицо у него было все в морщинах, сухое, как пергамент. Но все равно он мне понравился. Думаю, в молодости он был красавец, например, как вы, – сказала Пилар, обращаясь к суперинтенданту Сагдену. Она с каким-то детским удовольствием скользнула глазами по его лицу, которое тут же сделалось пунцовым.

Полковник Джонсон с трудом сдержал усмешку. Это был один из тех редких моментов, когда обычно бесстрастный суперинтендант смутился.

– Но, разумеется, – с сожалением продолжила Пилар, – он не был таким рослым, как вы.

Эркюль Пуаро вздохнул.

– Значит, вам нравятся крупные мужчины, сеньорита? – спросил он.

– О да, я люблю крупных, рослых мужчин, – с воодушевлением согласилась Пилар. – Широкоплечих и очень, очень сильных.

– Вы часто виделись с вашим дедом после того, как приехали сюда? – резко спросил полковник Джонсон.

– О да, – ответила Пилар. – Я приходила посидеть с ним. Он многое мне рассказывал… о том, каким был жестоким, чем занимался в Южной Африке.

– Он говорил вам, что в его сейфе в спальне хранятся алмазы?

– Да, он показывал их мне. Но это не бриллианты… скорее, обыкновенные камни… совершенно некрасивые… я бы сказала, уродливые.

– Значит, он показывал их вам, верно? – уточнил суперинтендант Сагден.

– Да.

– Он подарил вам хотя бы несколько?

Пилар отрицательно покачала головой.

– Нет, ни одного. Я думала, что когда-нибудь это произойдет… Если я буду мила с ним, если стану часто приходить к нему, чтобы посидеть рядом. Старым джентльменам очень нравятся молодые девушки.