Агата Кристи - Роза и тис

Слушатели безмолвствовали, а я уже ничему не удивлялся. Естественно, острый ум Изабеллы вычислил единственный правильный ход.

Старая леди Сент-Лу, как я уже говорил, пользовалась в Сент-Лу огромным авторитетом. Возможно, кое-кто фыркал и называл ее старомодной реакционеркой, но ее уважали, и то, что она одобряла, никто не смел порицать.

Они с Изабеллой с помпой прибыли в «Королевский герб» на своем видавшем виды «Даймлере». Леди Сент-Лу решительно зашла внутрь и спросила миссис Берт. Когда заплаканная, запуганная, дрожащая Милли спустилась по лестнице, ей был оказан поистине королевский прием.

– Дорогая моя, – прогудела леди Сент-Лу, не понижая голоса. – Не могу выразить, как я расстроена тем, что с вами случилось. Майору Габриэлю следовало привезти вас к нам еще вчера, но он так деликатен, что, скорее всего, не решился беспокоить нас в столь поздний час.

– Я… вы… вы так добры…

– Соберите вещи, дорогая. Я забираю вас с собой.

Вспыхнув, Милли Берт пробормотала, что она… конечно… но вот вещи…

– Какая я глупая! – воскликнула леди Сент-Лу. – Мы заедем за ними к вам домой.

– Но… – Милли сжалась.

– Садитесь в машину. Мы заедем за вещами к вам домой.

Милли подчинилась леди Сент-Лу, и все трое сели в «Даймлер». Проехав совсем немного вверх по улице, машина остановилась. Леди Сент-Лу зашла в дом вместе с Милли. Когда они вошли в прихожую, снизу, из операционной, поднялся Джеймс Берт, глаза его были налиты кровью – он готов был дать волю своей ярости. Однако, встретившись со взглядом леди Сент-Лу, он сдержался.

– Возьмите только самое необходимое, дорогая! – скомандовала она.

Милли торопливо взбежала по лестнице наверх. Теперь леди Сент-Лу обратилась к Джеймсу Берту.

– Вы совершенно недопустимо вели себя по отношению к вашей жене, – заявила она. – Совершенно недопустимо. Ваша беда в том, что вы слишком много пьете. Я посоветую вашей жене прекратить с вами всякие отношения. Слухи, которые вы распускаете о ней, – ложь, и вы прекрасно об этом знаете. Разве не так?

Она словно пригвоздила его взглядом к полу.

– Н-ну… наверное… раз вы говорите…

– Вы знаете, что это ложь!

– Хорошо, хорошо… Вчера я был не в себе.

– Говорю вам, постарайтесь, чтобы все узнали: то, что вы говорили вчера, – ложь! В противном случае я буду настаивать на том, чтобы майор Габриэль подал на вас в суд. А, вот и вы, миссис Берт!

Милли Берт спустилась по лестнице, держа в руках небольшой саквояж. Взяв ее под руку, леди Сент-Лу направилась к выходу.

– Эй… послушайте… а Милли куда? – Берт был потрясен.

– В замок, ко мне! Вы что-то имеете против? – воинственно добавила леди Сент-Лу.

Берт растерянно помотал головой.

– Мой вам совет, Джеймс Берт, – продолжала старая дама, – возьмите себя в руки, пока не поздно! Бросьте пить. Больше работайте. Опыта вам не занимать. Если не возьметесь за ум, вы плохо кончите. Так что одумайтесь! Постарайтесь, и у вас все получится. И придержите язык!

И она усадила Милли в машину и села сама. Милли села рядом с леди Сент-Лу, а Изабелла – напротив. Они проехали по всему городку – по главной улице и вдоль набережной – и еще по пути в замок подъехали к рынку. Настоящая королевская процессия! Их видел весь Сент-Лу.

В тот вечер люди говорили:

– Значит, она ни в чем не виновата, иначе леди Сент-Лу не пригласила бы ее в замок!

Некоторые, правда, уверяли, будто дыма без огня не бывает. Зачем иначе Милли Берт выскочила из дому посреди ночи и побежала прямо к майору Габриэлю? А леди Сент-Лу, понятное дело, прикрывает его из-за политических соображений. Но такие злопыхатели оказались в меньшинстве. Репутация леди Сент-Лу говорила сама за себя. Она была известна своей абсолютной честностью, прямотой и неподкупностью. Раз Милли Берт приняли в замке, леди Сент-Лу заняла ее сторону, значит, Милли Берт ни в чем не виновата. Иначе леди Сент-Лу не стала бы ее защищать. Нет, леди Сент-Лу не такая!

Изабелла вкратце обрисовала нам все происшедшее. Как только Милли обосновалась в замке, Изабелла зашла к нам…

Когда до Карслейка наконец дошла вся важность ее рассказа, он просиял и даже щелкнул каблуками от радости.

– Вот это да! – воскликнул он. – Теперь-то все наладится! Умница старушка. Да, она большая умница. Великолепная мысль!

Однако хвалить и называть умницей следовало Изабеллу – идея была ее. Удивительно, насколько быстро она оценила ситуацию и стала действовать!

– Я немедленно займусь подробностями, – заявил Карслейк. – Необходимо продумать все до мелочей и согласовать всю историю, чтобы между нами не было разногласий. Пошли, Дженет. Майор, а вы?..

– Минуточку, – отозвался Габриэль.

Подождав, пока за Карслейками закроется дверь, он подошел к Изабелле.

– Зачем? – спросил он. – Зачем вы это сделали?

Она удивленно посмотрела на него:

– Ну, как же… Из-за выборов.

– Хотите сказать, вам не все равно… вы очень хотите, чтобы победили консерваторы?

– Нет. – Она снова удивленно взглянула на него. – Я очень хочу, чтобы победили вы.

– Я?

– Да. Вам ведь хочется победить на выборах?

Странное выражение появилось на лице Габриэля. Отвернувшись, он произнес – скорее для себя, чем для нее или кого-либо из нас:

– Хочется ли мне? Сомневаюсь…

Как я уже говорил, мой рассказ не является подробным, точным отчетом об избирательной кампании. Я остался в стороне от основных событий и узнавал обо всем лишь спустя некоторое время. Я понимал, что ко дню выборов напряжение должно возрасти, однако сам никакого волнения не испытывал.

Два последних дня перед выборами были просто безумными. За то время Габриэль заходил ко мне пару раз – отдохнуть и выпить. Он расслаблялся и позволял себе высказывать признаки усталости. Он был измучен. Голос его охрип от бесконечных речей на митингах. Но, несмотря на усталость, своей энергии он не утратил. В те дни он говорил со мной очень мало – наверное, берег голос и экономил силы.

Выпив залпом содержимое своего бокала, он обычно бормотал:

– Ну и жизнь пошла! Приходится вешать людям лапшу на уши – вы бы слышали! Да уж, наши избиратели заслужили такое правительство, какое имеют!

Тереза целыми днями возила кого-то на машине. Утром в день выборов на море разыгрался шторм. Завывал ветер, дождь барабанил по стеклам…

Сразу после завтрака ко мне заглянула Изабелла. На ней был черный непромокаемый плащ. Волосы вымокли от дождя, глаза сияли… К плащу была приколота огромная голубая розетка – цвет Консервативной партии.

– Я весь день вожу избирателей на выборы, – пояснила она. – И Руперт тоже. Я предложила миссис Берт навестить вас. Вы не против? Вы ведь совсем один!

Я был не против, хотя перспектива провести весь день наедине с книгами меня вполне устраивала. В последнее время мне приходилось слишком много общаться.

Было так не похоже на Изабеллу проявлять участие к моему одиночеству! Словно она вдруг переняла отношение ко мне у своей тетки Агнес.

– Кажется, любовь вас расслабила, Изабелла, – укоризненно заметил я. – Или вас прислала леди Трессильян?

Изабелла улыбнулась:

– Тетя Агнес сама хотела прийти и посидеть с вами. Решила, что вам будет одиноко и… как она говорила? «Вы будете чувствовать себя в стороне от событий».

Она с любопытством посмотрела на меня. Я понял, что ей такие мысли в голову бы не пришли.

– Вы так не считаете? – поинтересовался я.

Со своей обычной прямотой она кивнула:

– Вы действительно в стороне от событий.

– Вы правы, как всегда.

– Извините, если я поступила неправильно, но не понимаю, как приход тети Агнес, ее охи и вздохи улучшат ваше положение. Придя к вам, она сама останется в стороне, только и всего.

– Уверен, она жаждет быть в центре событий.

– Я предложила миссис Берт навестить вас, потому что ей неудобно, как она выразилась, появляться на людях. И еще я подумала – может, вы с ней поговорите…

– Кто – я? С ней?

– Да. – Легкая морщина прорезала ее белый лоб. – Понимаете, я совсем не умею… разговаривать и выслушивать других. А она… говорит и говорит.

– Миссис Берт?

– Да, и все это так бессмысленно… но я не сильна в таких вещах. Вот я и решила – может, вы…

– О чем же она говорит все время?

Изабелла присела на ручку кресла. Она говорила медленно, немного нахмурившись – она напомнила мне путешественника, который старается как можно лучше описать наиболее интересные обычаи неизвестного дикарского племени.

– О том, что случилось… Как она побежала к майору Габриэлю… Она говорит, что все произошедшее – только ее вина. Если он проиграет на выборах, винить следует только ее. Если бы только с самого начала она была осмотрительнее! Ей следовало заранее знать, к чему могут привести их отношения… Если бы она снисходительнее относилась к Джеймсу Берту и лучше его понимала, может, он бы и не пил так много… Она понимает всю тяжесть своей вины и ночи не спит, размышляя о том, как все могло бы быть по-другому, поведи она себя иначе… Если она повредит карьере майора, она никогда этого себе не простит – никогда в жизни. Кроме нее, тут винить некого. Она всегда была виновата во всем сама.

Изабелла замолчала и посмотрела на меня. Видимо, ей казалось, что она подносит мне на блюдечке какое-то совершенно неизвестное ей, экзотическое блюдо.

А мне слышалось слабое эхо из прошлого… Я вспоминал Дженнифер, как она, сдвинув прелестные бровки, храбро взваливала на себя вину за то, что сделали другие.