Агата Кристи - Роза и Тис. Дочь есть дочь. Бремя любви. Рассказы

Швейцар, открывший дверь особняка на Понсфут-сквер, подозрительно покосился на дешевый костюм Джерри.

Но, поймав взгляд посетителя, тут же изобразил почтительность.

Извольте, он сейчас узнает, дома ли миссис Стин.

Вскоре Джерри проводили в большую сумрачную комнату, утопающую в экзотических цветах и шелке, куда спустя несколько минут вошла улыбающаяся Сэра.

— Привет, Джерри! Как хорошо, что ты заглянул. Вчера нам не дали поговорить. Выпьешь?

Наполнив два бокала — себе и гостю. — Сэра уселась на низкий пуф у камина. Мягкий полусвет комнаты не позволял как следует рассмотреть ее лицо. Но Джерри почувствовал запах дорогих духов, которыми она прежде не пользовалась.

— Привет, Джерри! — весело повторила она.

Он улыбнулся в ответ.

— Привет, Сэра! — Он коснулся рукой ее плеча. — На тебе чуть ли не весь зоопарк!

Наряд Сэры был роскошным — немного шифона и целые вороха светлого мягкого меха.

— Это приятно, — заверила его Сэра.

— И очень дорого!

— О да. Так, рассказывай, Джерри, что нового. Ты распрощался с Южной Африкой и поехал в Кению. После этого я о тебе ничего не слышала.

— Ну, что тебе сказать? Мне довольно сильно не повезло…

— Разумеется, — тут же вставила Сэра.

— Почему «разумеется»?

— Потому что с везеньем у тебя проблемы.

В этот миг Джерри увидел перед собой ту, прежнюю Сэру, язвительную, вечно подтрунивавшую над ним. Красавицы с отчужденным лицом, роскошной незнакомки как не бывало. Это Сэра, его Сэра, все такая же острая на язык.

И он, как в былые времена, недовольно проворчал:

— Одна неприятность за другой доконали меня. Сначала выпал неурожайный год — моей вины, как ты понимаешь, здесь никакой. Затем начался падеж скота.

— Знаю. Все знаю. Старо как мир.

— Ну а главное, конечно, в том, что у меня было мало денег. Будь у меня капитал…

— Знаю, знаю. Слышала.

— Черт побери, Сэра, но ведь и в самом деле я не виноват.

— И никогда виноват не будешь. Почему ты вернулся в Англию:

— Умерла моя тетка.

— Тетя Лина? — спросила Сэра, знавшая всех родственников Джерри.

— Да. А дядя Люк скончался два года тому назад. Старый скряга не оставил мне ни пенни.

— Мудрый человек.

— А вот тетя Лина…

— Тетя Лина оставила?

— Да. Десять тысяч фунтов.

— М-м-м. — Сэра задумалась. — Неплохие деньги, даже для нашего времени.

— Я связался с парнем, у которого есть ранчо в Канаде.

— Что за парень — вот что главное. А где тот, с которым у тебя был гараж после отъезда из Южной Африки?

— Слинял. Поначалу у нас все пошло хорошо, мы даже расширились, но затем наступил спад…

— Дальше можешь не рассказывать. Все как по нотам. По твоим нотам.

— Да, — согласился Джерри и простодушно добавил: — Ты, я думаю, права, Сэра, чего-то мне не хватает. Невезучий я — это само собой, но к тому же не раз свалял дурака. Но отныне все будет иначе.

— Сомневаюсь, — язвительно заметила Сэра.

— Брось, Сэра, как ты не можешь понять, я все же кое-какой урок для себя извлек.

— Навряд ли, — сказала Сэра. — Человек ничему не учится. Он то и дело повторяет собственные ошибки. Кто тебе, Джерри, нужен, так это менеджер, какие бывают у кинозвезд и актрис. Человек с практическим складом ума, который спасет тебя в критический момент от чрезмерного оптимизма.

— В этом что-то есть. Но, право же, Сэра, на сей раз все пойдет как по маслу. Я буду чертовски осторожен.

Они помолчали. Первым заговорил Джерри:

— Вчера я был у твоей матери.

— Ну да? Очень мило с твоей стороны. Как она? Все в бегах?

— Твоя мама сильно изменилась, — задумчиво сказал Джерри.

— Ты полагаешь?

— Да, уверен.

— А в чем это выражается?

— Мне даже трудно определить. — Джерри собрался с мыслями. — Прежде всего она производит впечатление ужасно нервного человека.

— Ну а кто в наше-то время не нервничает?

— Но она была не такой. Она была спокойной и — как бы это сказать? — милой, что ли.

— Звучит как строка из гимна.

— Ну ты же меня прекрасно понимаешь. И она так изменилась. Волосы, одежда — все иное.

— Просто она стала жить в свое удовольствие. А почему бы и нет, собственно? Приближается старость, а с ней — всему конец! К тому же человеку вообще свойственно меняться. — Сэра сделала паузу и произнесла с некоторым вызовом: — Я, должно быть, тоже изменилась.

— А вот ты — нет.

Сэра покраснела. Джерри заговорил, тщательно подбирая слова.

— Несмотря на зоопарк, — он снова дотронулся до дорогого светлого меха, — несмотря на драгоценности из «Вулвортс»[151],— он дотронулся до бриллиантовой пряжки на плече Сэры, — несмотря на окружающую тебя роскошь, ты осталась все той же Сэрой… — Он запнулся. — Моей Сэрой.

Сэра поежилась, но ответила развеселым тоном:

— А ты все тот же прежний Джерри. Когда ты собираешься в Канаду?

— В ближайшее время. Как только улажу все дела с юристом. — Он поднялся. — Мне пора. Давай, Сэра, встретимся на днях?

— Нет, лучше приходи к нам обедать. Или на вечеринку. Надо же тебе познакомиться с Ларри.

— Я видел его вчера вечером.

— Одну секунду, не больше.

— Боюсь, у меня не будет времени для вечеринок. Давай как-нибудь утром погуляем, Сэра.

— Утром, дорогой, я ни на что не способна. Отвратительное время дня.

— Утром голова ясная, думается хорошо.

— А кому нужна ясная голова, чтобы хорошо думалось?

— Нам с тобой. Скажи «да», Сэра. Сделаем пару кругов по Риджентс-парку. Прямо завтра. Встречаемся у Ганноверских ворот.

— Что за дикая идея, Джерри! И какой на тебе отвратительный костюм.

— Очень ноская вещь.

— Да, но покрой!

— Что за снобизм! Значит, завтра утром, в двенадцать, у Ганноверских ворот. И смотри не надерись до похмелья!

— Ты хочешь сказать, что вчера я была пьяна?

— Неужели нет?

— Скука была смертельная. Что оставалось бедной девочке?

Джерри повторил:

— Завтра. У Ганноверских ворот. В двенадцать часов.

— Вот и я! — с вызовом сказала Сэра.

Джерри оглядел ее с ног до головы. Она показалась ему необычайно красивой — куда более красивой, чем три года назад. От его внимания не ускользнули ни дорогая простота ее одежды, ни крупный изумруд в кольце. «Безумец я», — подумал Джерри, но решил не отступать.

— Пошли! — сказал он. — Давай пройдемся.

Он задал быстрый темп. Они миновали озеро, пересекли розарий и сели отдохнуть за столиком в дальней части парка, где из-за холодной погоды, не располагавшей к сидению, не было ни души.

Джерри набрал в грудь побольше воздуха, как перед трудным подъемом.

— А сейчас, — сказал он, — перейдем к главному. Поедешь со мной в Канаду, Сэра!

Она взглянула на него изумленно.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я сказал.

— Ты предлагаешь мне что-то вроде путешествия?

Джерри улыбнулся.

— Нет, насовсем. Уходи от мужа и езжай со мной.

Сэра рассмеялась.

— Да ты, Джерри, с ума сошел. Мы не виделись почти четыре года, и вдруг…

— Какое это имеет значение?

— Да, — заколебалась Сэра, — возможно, что никакого.

— Четыре года, пять лет, десять, двадцать? Разницы никакой. Мы с тобой созданы друг для друга. Я всегда это знал. И сейчас знаю. А ты — разве нет?

— В какой-то мере, — признала Сэра. — Но все равно, то, что ты предлагаешь, — немыслимо.

— Не вижу — почему. Если бы ты вышла замуж за порядочного человека и была с ним счастлива, я бы и думать о тебе не посмел. — Он понизил голос. — Но ведь ты несчастлива, Сэра.

— Я счастлива в той мере, в какой счастливо большинство людей, — уклончиво ответила Сэра.

— А по-моему, ты совершенно несчастлива.

— Если даже и так, то это мое личное дело. В конце концов, каждый сам расплачивается за свои ошибки.

— Что-то незаметно, чтобы Лоуренс Стин расплачивался за свои ошибки.

— Говорить так — низость.

— Ничуть. Это — правда.

— Все равно, Джерри, твое предложение — полное, понимаешь, полное безумие.

— Лишь потому, что меня не было рядом с тобой и я не подводил тебя к этому постепенно? Но в этом нет нужды. Как я сказал, мы созданы друг для друга, и ты это очень хорошо знаешь, Сэра.

Сэра вздохнула.

— Признаться, когда-то ты мне очень даже нравился!

— И даже более того, моя девочка.

Она повернулась и посмотрела ему в лицо. И смягчилась.

— Да? Ты так считаешь?

— Я даже уверен.

Воцарилась тишина. Ее прервал ласковый голос Джерри:

— Ты поедешь со мной, Сэра?

Сэра тяжело вздохнула. Выпрямилась и плотнее закуталась в меховую накидку. Легкий, но холодный ветерок с моря играл в ветках деревьев.

— Прости, Джерри. Нет, не поеду.

— Почему?

— Не могу — и все тут.

— Каждый день кто-нибудь уходит от своего супруга.

— Ну и пусть уходят, а я не могу.

— Ты же не станешь убеждать меня, будто любишь Лоуренса Стина?

Сэра покачала головой.

— О нет, я его не люблю. И никогда не любила. Но меня к нему тянуло. Видишь ли, он как никто умеет обращаться с женщинами. — Ее передернуло от отвращения. — Не так часто мы чувствуем, что тот или иной из наших знакомых — как бы это выразиться? — ну, скажем, плохой человек. А вот Лоуренс вызывал у меня это ощущение как никто другой. Он делал пакости не сгоряча, а потому, что его хобби — экспериментировать с людьми, ставить их в новые условия.