Энн испытующе взглянула на нее, но лицо Сэры ничего не выражало. Она пошла за Эдит, а когда вернулась, Энн многозначительно произнесла:

— Звонил Ричард Колдфилд.

Лицо Сэры приняло удивленное выражение. И вдруг до нее дошло.

— Как! Колифлауэр?

— Да.

Сэра развеселилась невероятно.

— Как смешно, что он снова возник! — воскликнула она. — Значит, он все еще волочится за тобой, мама?

— Нет, он женился, — отрезала Энн.

— Вот это да! Интересно, какая у него жена?

— Он придет вместе с ней. Они остановились в Лэнг-порте, так что с минуты на минуту должны быть здесь. Поставь книги на место, Сэра. И убери свои вещи из коридора. Перчатки не забудь.

Раскрыв косметичку, Энн внимательно оглядела в зеркальце свое лицо.

— Как я выгляжу? — спросила она Сэру, когда та вернулась.

— Прекрасно, — ответила та, не глядя.

Сэра была поглощена своими мыслями. Молча она провожала глазами движения Энн, которая, захлопнув косметичку, расхаживала по комнате, то переставляя стул, то взбивая диванную подушку.

— Мама, я получила письмо от Джерри.

— Да? — спросила Энн и тут же подумала, что бронзовая ваза с хризантемами будет лучше смотреться на угловом столике.

— Ему страшно не повезло.

— Неужели?

Сигареты сюда, спички рядом.

— На апельсины напала какая-то болезнь, ему с партнером пришлось влезть в долги, а сейчас они вынуждены продать ферму. Все рухнуло.

— Какая жалость. Но не могу сказать, что для меня это неожиданность.

— Почему?

— С Джерри вечно что-нибудь случается.

— Да, да, правда. — Сэра была подавлена. Настолько, что даже не стала с обычным рвением великодушно опровергать слова матери. — Это не его вина, — произнесла она вяло, без прежней уверенности.

— Может быть, — витая мыслями где-то далеко, согласилась Энн.

— Боюсь, однако, что у него всегда все будет из рук валиться.

— Ты полагаешь? — Сэра опять села на ручку кресла матери. — Ты и в самом деле думаешь, что у Джерри ничего не получится? — спросила она серьезно.

— Похоже на то.

— И тем не менее я знаю, я уверена, способности у него есть.

— Он обаятельный парень, — сказала Энн. — Но, вероятно, неудачник, каких на свете много.

— Возможно, — вздохнула Сэра.

— Где херес? Ричард всегда предпочитал пить херес, а не джин. Ах, вот бутылка.

— Джерри пишет, что собирается вместе с партнером перебраться в Кению, — продолжала Сэра. — Будут продавать машины и заведут гараж.

— Поразительно! — откликнулась Энн. — Стоит человеку потерпеть неудачу, как он заводит гараж.

— Но ведь Джерри всегда знал толк в машинах. Помнишь, он купил развалюху за десять фунтов и довел ее до ума — ходила замечательно. Да и вообще, никак нельзя сказать, что он ленив или чурается работы. Напротив, он работает, иногда даже, что называется, не покладая рук. Скорее всего, он просто не умеет правильно оценить обстановку.

Вот тут-то Энн, забыв о предстоящем визите, очень внимательно взглянула на дочь и ласково, но твердо произнесла:

— Знаешь, Сэра, на твоем месте я бы выкинула Джерри из головы.

У Сэры задрожали губы, лицо исказилось.

— Неужели? — спросила она неуверенно.

И тут раздался звук электрического звонка, бездушный и настойчивый.

— Вот и они! — воскликнула Энн. И, поднявшись с кресла, застыла у камина в несколько театральной позе.

Глава 4

Ричард вошел в комнату с тем преувеличенно-самоуверенным видом, который всегда напускал на себя в минуты замешательства. Если бы не Дорис, ноги бы его здесь не было. Но Дорис умирала от любопытства. Она так долго канючила, пилила Ричарда, дулась на него, что в конце концов он не выдержал. Выйдя замуж за человека намного старше себя, Дорис, молодая и очень хорошенькая, твердо решила подчинить его своей воле.

Энн сделала несколько шагов им навстречу, очаровательно улыбаясь. Она чувствовала себя актрисой на сцене.

— Ричард! Как я рада тебя видеть! А это твоя жена?

Последовал обмен вежливыми приветствиями и ничего не значащими замечаниями, прикрываясь которыми каждый думал свое.

«Как она изменилась, — пронеслось в голове у Ричарда. — Да ее просто не узнать».

Следующая мысль принесла ему нечто вроде облегчения:

«На самом деле она мне не пара. Слишком шикарная модница. И светская дама. Нет, она не в моем вкусе».

И он снова ощутил, как любит свою Дорис. Совсем юная, она его просто околдовала. Правда, иногда он с огорчением замечал, что ее манерный выговор действует ему на нервы, а вечное кокетство немного утомительно. Он не считал свой брак мезальянсом — познакомились они на южном побережье Англии, в отеле, который по карману только очень обеспеченным людям. Отец Дорис, в прошлом строительный подрядчик, был богат, но тем не менее порой ее родители раздражали его. Впрочем, теперь уже меньше, чей год назад. Друзья Дорис, естественно, стали и его друзьями. Хотя мечтал Ричард вовсе не об этом… Дорис никогда не заменит ему Элин, давно ушедшую из жизни. Но с молодой женой он переживает вторую весну, а большего ему сейчас и не надо.

Дорис, питавшая различные подозрения относительно миссис Прентис и склонная к ревности, была приятно удивлена внешностью Энн.

«Да это же старуха», — подумала она со свойственной юности жестокой нетерпимостью.

Убранство и мебель гостиной произвели на нее сильнейшее впечатление Дочка тоже оказалась изысканно элегантной, ну просто живая картинка из журнала «Вог»[142]. Подумать только, ее Ричард был помолвлен с такой модницей! Он даже вырос в глазах Дорис.

А Энн была в шоке. Этот мужчина, разглагольствовавший с таким апломбом, был ей чужой. И не только он — ей, но и она ему тоже — чужая. Из места встречи они двигались в противоположных направлениях, так что общей почвы под ногами у них не осталось. Энн всегда казалось: Ричард словно состоит из двух людей. Один — велеречивый и самодовольный, другой — скромный и молчаливый, но с замечательными задатками. Но его вытеснил первый — благодушный и напыщенный обыватель, ставший типичным английским мужем, каких тысячи.

Он встретил и взял в жены ничем не примечательную юную хищницу, лишенную ума и сердца и покорившую его дашь своей бело-розовой свежестью и сексуальностью.

А женился он на этой девушке лишь потому, что она, Энн, отвергла его. Преисполненный гнева и отчаяния, он стал легкой добычей первого существа женского пола, которое вознамерилось завлечь его в свои сети. Быть может, так даже лучше. Он, скорее всего, чувствует себя счастливым.

Сэра внесла и поставила на стол напитки. Вежливо отвечая на вопросы гостей, она про себя думала: — «Какие невыносимые зануды». Но в глубине ее сознания не утихала тупая боль, связанная с именем «Джерри».

Ричард огляделся вокруг себя.

— Вы, вижу, тут все переделали.

— Мне очень нравится, — сказала Дорис. — Если я не ошибаюсь, мебель в стиле ампир — последний крик моды. А что здесь стояло прежде?

— Милые старомодные вещи, — неопределенно ответил Ричард. Он хорошо помнил, как они с Энн сидели перед догорающим камином на старой тахте, которую заменила новая роскошная кушетка. — Те были мне больше по душе.

— Ах, мужчины такие неисправимые консерваторы, правда, миссис Прентис? — прощебетала Дорис.

— Моя жена твердо решила сделать из меня современного человека, — сказал Ричард.

— Конечно, дорогой. Не могу же я допустить, чтобы ты прежде времени превратился в чудаковатого старичка, — запальчиво заявила Дорис. — Вы не находите, миссис Прентис, что с тех пор, как вы не виделись, он сильно помолодел?

Избегая взгляда Ричарда, Энн сказала:

— Я нахожу, что он выглядит блестяще.

— Я снова начал играть в гольф, — сообщил Ричард.

— Мы подыскали дом недалеко от Бэйзинг-Хит. Большое везение, не так ли? Для нас особенно важно, что там отличное железнодорожное сообщение — ведь Ричарду каждый день приходится ездить туда и обратно. А какое поле для гольфа! Правда, в выходные там полным-полно народу.

— Найти сейчас дом по своему вкусу — редкая удача, — любезно заметила Энн.

— О да. Архитектура дома совершенно современная, оборудование — электрическое, плита фирмы «Ага»[143]. Ричард положил глаз на обветшалую допотопную лачугу, совершенно отвратительную, но я настояла на своем. Мы, женщины, ведь куда практичнее, правда?

Энн была сама вежливость.

— Еще бы. Современный дом в наше время очень облегчает быт. А сад у вас есть?

— Фактически нет, — ответил Ричард.

— О да! — одновременно с ним воскликнула Дорис.

И с укором посмотрела на мужа.

— Ну как, милый, у тебя поворачивается язык так говорить, когда мы посадили столько цветов.

— Четверть акра[144] вокруг дома, — пояснил Ричард.

На миг глаза его и Энн встретились. Иногда они мечтали вместе о саде, которым окружат свой загородный дом, и об отдельном, отгороженном участке для фруктовых деревьев, о зеленой лужайке…

Ричард поспешно отвел взгляд и обратился к Сэре:

— Ну-с, а вы, молодая леди, как поживаете? — Нервозность, всегда овладевавшая им при общении с Сэрой, придала его речи неприятный шутовской оттенок. — Все, наверное, танцульки да пирушки?

Сэра, безмятежно рассмеявшись, подумала: «Я и забыла, до чего противный этот Колифлауэр. Как удачно для мамы, что я дала ему от ворот поворот».

— О да, — ответила она. — Но чаще двух раз в неделю я, как правило, не напиваюсь.