Агата Кристи - Роза и Тис. Дочь есть дочь. Бремя любви. Рассказы

— Полноте вам, мисс Сэра, не расстраивайтесь. Обойдется. Все минует, одна правда останется.

Сэра расхохоталась.

— Скажи еще «это выеденного яйца не стоит». Или «как веревку ни вить, а концу быть». «На чужой роток не накинешь платок» также подойдет.

Эдит сочувственно покачала головой и, выйдя, плотно закрыла за собой дверь.

А Сэра разрыдалась, как маленькая, от мучительной обиды. Она видела вокруг себя один беспросветный мрак. И, по-детски всхлипывая, бормотала:

— О мама, мама, мама…

— Как хорошо, Лора, что ты пришла!

Лора уселась поудобнее на стул с высокой спинкой и больше не шевелилась.

— Как дела, Энн?

Энн вздохнула.

— С Сэрой все идет не так, как хотелось бы.

— Но этого ведь следовало ожидать?

Лора говорила своим обычным бодрым тоном, но глядела на Энн с тревогой.

— Выглядишь ты не лучшим образом, дорогая.

— Знаю. Сплю плохо — замучили головные боли.

— Постарайся не принимать все это всерьез.

— Хорошо тебе рассуждать со стороны, Лора. Побыла бы ты хоть немного в моей шкуре. Сэру и Ричарда ни на миг нельзя оставить наедине — они моментально начинают ссориться.

— Сэра, естественно, ревнует.

— Боюсь, что так.

— Ну, я тебя предупреждала, подобного следовало ожидать. Сэра еще совсем ребенок. И, как все дети, не может вынести, что ее мама уделяет столько времени и внимания не ей, а кому-то еще. Но ты же, Энн, была к этому готова?

— Да, в какой-то мере. Хотя Сэра всегда казалась мне вполне взрослой и разумной. И все же, повторяю, ее ревность не была для меня неожиданностью. А что Ричард может ревновать, мне и в голову не приходило.

— То есть ты допускала, что Сэра может наделать глупостей, но вполне полагалась на благоразумие Ричарда?

— Именно так.

— Главная черта Ричарда — неуверенность в себе. Иной на его месте лишь посмеялся бы над Сэрой и послал ее куда подальше.

Энн отчаянно терла лоб.

— Ты не представляешь себе, Лора, что у нас творится. Самого пустякового повода достаточно, чтобы они сцепились, после чего каждый посматривает на меня, желая узнать, на чью сторону я встану.

— Очень интересно.

— Тебе интересно, а мне ничуть.

— Так на чью же сторону ты становишься?

— Если удастся — ни на чью. Но иногда…

— Что иногда?

После минутного молчания Энн ответила:

— Видишь ли, Лора, Сэра ведет себя умнее, чем Ричард.

— В каком смысле?

— Внешне Сэра держится безукоризненно. Она вежлива и все такое прочее. Но хорошо знает, как уязвить Ричарда. Она его мучает. А он в конце концов не выдерживает и взрывается. Ах, ну почему они не могут поладить?

— Потому что между ними скорее всего существует естественная взаимная антипатия. Ты согласна? Или, полагаешь, все дело только в ревности?

— Боюсь, что ты права, Лора.

— Так из-за чего же они ссорятся?

— Из-за пустяков. Помнишь, к примеру, я сделала перестановку в этой комнате, поменяв местами журнальный столик и тахту, а Сэра после приезда из Швейцарии передвинула их обратно, потому что терпеть не может никаких изменений в доме. Однажды Ричард ни с того ни с сего заявляет: «Тебе, Энн, по-моему, больше нравилось, когда столик стоял там». Я подтверждаю, что да, мне казалось, что при таком расположении мебели комната становилась как бы больше. «А мне, — заявляет тут же Сэра, — больше по душе так, как сейчас». Ричард немедленно впадает в категорический тон. «Не так уж важно, что нравится вам, Сэра, главное, чтобы нравилось вашей маме. Надо поставить вещи так, как она хотела». И тут же хватается за край столика и начинает двигать его. «Ты хотела так, Энн?» Мне не оставалось ничего иного, как ответить «Да». Он же поворачивается к Сэре: «Есть возражения, юная леди?» И Сэра, в упор глядя на него, очень спокойно и вежливо отвечает: «О нет, здесь все решает мама. А я не в счет». И знаешь, Лора, хотя я всегда поддерживаю Ричарда, но внутренне на сей раз оказалась на стороне Сэры. Она ведь так любит свой дом и все, что в нем есть. Ричарду этого не понять. Ах, дорогая, я в растерянности. Ну что мне делать?

— Да, положение пиковое.

— Но ведь все уладится? — Энн с надеждой взглянула на приятельницу.

— Я бы на это не полагалась.

— Не скажу, чтобы ты меня утешила, Лора.

— Сказки рассказывать не мое амплуа.

— Они оба меня не жалеют. Могли бы и понять, как они меня огорчают. Я просто заболеваю.

— Не жалей себя, Энн. Это еще никогда никому не помогало.

— Но мне так плохо!

— Им тоже, дорогая. Пожалей лучше их. Бедняжка Сэра переживает, да и Ричард, полагаю, тоже.

— Ах, Лора, мы были так счастливы с ним, пока не приехала Сэра.

Дейм Лора слегка подняла брови. Секунду-другую помолчала.

— Когда вы женитесь? — спросила она.

— Тринадцатого марта.

— Еще целых две недели ждать! Почему же вы отложили?

— По просьбе Сэры. Она умоляла меня дать ей время привыкнуть к нему. Точила меня, точила, пока я не дала согласия.

— Ах, значит, из-за Сэры… А Ричард был недоволен?

— Недоволен!.. Он рассердился не на шутку. И с тех пор твердит без устали, что я ее испортила. Ты тоже так думаешь?

— Да нет. При всей твоей любви к Сэре ты никогда ее слишком не баловала. И до сих пор она всегда была примерной дочкой, насколько это вообще возможно для эгоистического юного существа.

— Как ты думаешь, Лора, быть может мне следует…

Энн прикусила язык.

— Что тебе следует?

— Да ничего. Но порой мне кажется, что дальше так продолжаться не может.

Звук открываемой входной двери заставил Энн замолчать. Влетевшая в комнату Сэра при виде Лоры просияла.

— О Лора, я не знала, что ты здесь.

— Как поживает моя крестница?

Сэра, приблизившись, поцеловала ее, и Лора почувствовала прикосновение свежей холодной щеки.

— Прекрасно!

Пробормотав что-то, Энн вышла из комнаты. Сэра проводила ее глазами, а затем с виноватым видом перевела их на Лору.

— Да, да, — энергично закивала головой Лора, — мама плакала.

Сэра немедленно приняла вид оскорбленной невинности.

— Ну, моей вины в этом нет.

— Так-таки нет? Скажи, ты любишь маму?

— Я ее обожаю. И тебе это известно.

— Так почему ты так ее огорчаешь?

— Да я тут ни при чем.

— С Ричардом ссоришься?

— С Ричардом! Да он же невыносим! Если бы только мама поняла это! Но в конце концов поймет!

— Неужели ты, Сэра, возьмешь на себя смелость вмешиваться в жизнь других людей, пусть даже самых близких? В дни моей молодости так вели себя родители по отношению к своим детям. Сейчас, мне кажется, все наоборот.

Сэра, устроившись на ручке Лориного кресла, изобразила обеспокоенность.

— Но я очень огорчена, — сказала она. — Понимаешь, мама не может быть с ним счастлива.

— Предоставь решать это ей, Сэра.

— Не могу же я оставаться сторонним наблюдателем. Ведь я не хочу, чтобы она была несчастлива. А с ним это неизбежно. Мама так беспомощна. Ей нужен руководитель.

Лора схватила загорелые руки Сэры и заговорила с горячностью, насторожившей и даже немного испугавшей ее крестницу.

— Послушай меня, девочка. Будь осторожна. Будь очень и очень осторожна.

— Что ты имеешь в виду?

— Остерегайся, как бы тебе не сделать чего-нибудь, о чем бы ты потом жалела всю свою жизнь!

— Именно этого я и…

Лора не дала ей договорить.

— Мое дело тебя предупредить. Больше некому. — Она с силой потянула носом воздух. — Знаешь, чем это пахнет, Сэра? Дымом жертвенника! А я ой как боюсь жертвоприношений.

Сэра не успела ответить, так как Эдит распахнула дверь и возгласила:

— Мистер Ллойд!

Сэра соскочила со своего места.

— Привет, Джерри! — Она повернулась к Лоре. — Познакомьтесь: Джерри Ллойд — моя крестная, дейм Лора Уитстейбл.

Пожимая руку Лоре, Джерри произнес:

— По-моему, вчера я слышал ваше выступление по радио.

— Мне так приятно.

— Это была вторая беседа из серии «Как выжить в наши дни». Произвела на меня большое впечатление.

— Ну, ну, не стоит преувеличивать! — И глаза Лоры, устремленные на Джерри, неожиданно блеснули.

— Нет, в самом деле. Вы дали ответ на все волнующие меня вопросы.

— Ах, давать советы, знаете ли, гораздо легче, чем следовать им. Куда проще, например, сообщить рецепт торта, чем спечь его самой. И много приятнее. Но вот характер от этого портится. Я прекрасно понимаю, что с каждым днем становлюсь все невыносимее.

— Ты — нисколько, — возразила Сэра.

— Да, да, дитя мое. Я дошла до того, что берусь поучать людей, а это грех непростительный. Пойду-ка поищу твою мать, Сэра.

Едва за ней закрылась дверь, как Джерри сообщил:

— Я покидаю эту страну, Сэра.

Сэра в недоумении уставилась на него.

— О Джерри! Когда?

— Скоро. В четверг.

— Куда ты едешь?

— В Южную Африку.

— Так далеко! — вскричала Сэра.

— Да, далековато.

— Пройдут годы, прежде чем ты вернешься.

— Кто может знать!

— Что ты собираешься там делать?

— Выращивать апельсины. Нас едет несколько ребят, так что не соскучимся.

— О Джерри, неужто без этого нельзя?