Глава 3

Никто не встречал нас в сиднейском аэропорту, куда мы прилетели в восемь часов на следующее утро. После завершения нудных формальностей мы взяли такси и поехали в район с неизвестным мне названием Дарлинг-Пойнт. Он состоял, как оказалось, из нескольких извилистых улочек, окруженных высотными зданиями. Такси остановилось около подъезда одного из самых шикарных, и мы поднялись на лифте на двадцать четвертый этаж. Марсия Буржесс открыла парадную дверь пентхауса, а я втащил багаж в холл.

– Ты выглядишь усталым, Дэнни, – заметила она, когда я, обессилев, прислонился к ближайшей стене, – ты совсем не спал в самолете?

– Шутишь? – отозвался я с обидой. – Стоило мне лишь один-единственный раз закрыть глаза, буквально на пару минут, и проклятый пилот чуть не пропустил Фиджи!

– А я прекрасно выспалась, – сказала она с довольным видом.

– Я заметил, – процедил я сквозь зубы, – ты задремала сразу, как села в самолет в Гонолулу, и не успел он подняться в воздух, как крепко уснула и спала до тех пор, пока мы не приземлились в Сиднее.

– Позвольте проводить вас в комнату для гостей, мистер Бойд!

В комнате для гостей я увидел кровать невиданной красоты, просто в жизни не видел ничего подобного. Сняв пиджак и сбросив ботинки, я завалился на это великолепие и закрыл глаза.

– Если ты проснешься и не застанешь меня дома, не волнуйся, – услышал я откуда-то издалека уплывающий в сонную темноту голос Марсии, – располагайся как дома. Здесь найдешь все, что нужно, если захочешь выпить.

– Не спеши обратно, – пробормотал я, – и позвони мне в следующий понедельник.

Я бы проспал и всю следующую неделю, но мне приснился кошмар, что у нашего самолета отвалились оба крыла, а Марсия Буржесс выталкивает меня из окна, успокаивая при этом, что я буду в полной безопасности, как когда-то Кевин, которого она столкнула с балкона. Проснувшись, я посмотрел на часы. Было без пяти четыре, яркий свет заливал комнату. Приняв душ, я надел серые брюки и свежую гавайскую рубашку, на этот раз с белыми пальмами на угольно-черном фоне. Затем отправился изучать обстановку. На обеденном столе лежала записка от Марсии, в которой говорилось, что еда в холодильнике, напитки в баре и что она вернется к пяти вечера. Я пошел на кухню, сделал себе кофе и яичницу, поел и продолжил изучение пентхауса.

Только за большие деньги можно было позволить себе такие апартаменты. Обстановка имела тот элегантный вид с оттенком легкой небрежности, который мог осуществить талантливый дизайнер-декоратор, естественно предварительно убедившись, что вы готовы выложить кругленькую сумму.

В стенную нишу гостиной был встроен бар со стойкой, он был набит бутылками так, как будто в любой день в Австралии могли объявить вновь сухой закон. Я сделал себе «Том Коллинз», но не успел отпить и половины, как услышал, что в замке поворачивается ключ.

Через мгновение передо мной предстала совершенно другая Марсия. Бронзово-красные роскошные волосы были забраны наверх в прическу, напоминавшую пирамиду, что подчеркнуло выступающие скулы и широкий чувственный рот. Белое платье с рисунком по диагонали из экзотических черных орхидей было не просто мини, а микромини. В таком платье ее арестовали бы в любой точке Среднего Востока, стоило всего лишь просто облокотиться на барную стойку.

– Я тоже хочу, – она кивнула на мой стакан, – налей и мне то, что пьешь.

– Конечно! – Я принялся за работу бармена и добавил: – Твоя прическа очень впечатляет.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но приму за комплимент. – Она пристроила свой соблазнительный задок на табуретку у стойки. Мини-юбка сделала, казалось, невозможное – вздернулась еще выше. Поймав мой взгляд, Марсия выпятила нижнюю губу и, тесно сжав ноги, сдвинула их в сторону.

– Не подглядывай, – сказала она, – стоит тебе попросить, и я скину это проклятое платье сейчас же.

– Но это лишит всякой прелести подглядывание. Знаешь, почему нудизм так скучен – он убивает наше воображение. Не остается тайны, все настолько откровенно, что портит нам удовольствие.

Она пришла в восторг:

– Ого! А я-то считала себя испорченной.

Я подтолкнул к ней по гладкой поверхности стойки стакан.

– Как провела день?

– В делах. – Она попробовала содержимое и одобрительно хмыкнула. – А ты?

– Я только с час назад проснулся, поэтому день у меня получился коротким. Впрочем, я успел осмотреть твой пентхаус и понять, что ты богата до отвращения.

– Моя мать умерла, когда мне было восемнадцать. Она все деньги оставила мне, скорее всего потому, что папочке они были просто не нужны, – легко объяснила Марсия, – ты уже выходил на балкон, Дэнни?

– Я ждал тебя, чтобы мы могли сделать это вместе, – галантно ответил я.

– Так идем сейчас?

Я вышел вслед за ней на балкон. Там температура воздуха была градусов на двадцать выше, чем в комнате, где работал спасительный кондиционер. Вид с двадцать четвертого этажа был изумительный – под нашими ногами простиралась бухта Сиднея во всей своей красе.

– Видишь это? – Марсия указала на какое-то здание, стоявшее на мысу и по форме напоминавшее гигантский корабль под полными парусами, – это знаменитая или, вернее сказать, печально знаменитая Сиднейская опера. Строить начали еще в 1959-м и надеются закончить к 1972-му. Строительство уже обошлось в восемьдесят пять миллионов долларов.

– Я должен быть сражен?

Она состроила насмешливую гримаску.

– Ты должен хотя бы изобразить восхищение, Дэнни. Это наша первая большая попытка сделать взнос в мировую сокровищницу культуры.

– Я восхищен.

– Хочешь, я покажу тебе другие интересные места в гавани? Например, крохотную скалистую бухточку, где маленькая Марсия лишилась своей невинности во время школьных каникул?

Я облокотился на балконные перила и посмотрел вниз: далеко-далеко виднелся черепичный навес над входом в подъезд, от него отъезжал автомобиль игрушечных размеров.

Локон бронзовых волос коснулся моей щеки, Марсия, встав рядом, наклонилась, тоже заглядывая вниз.

– Там внизу внутренний двор, – сказала она, – а с другой стороны здания есть бассейн с подогретой водой. Если чувствуешь в себе достаточно сил, можешь пойти поплавать.

– Послушай, – осторожно спросил я, – Кевин, когда падал, скатился, наверное, с того навеса?

– Нет, если судить по газетным сообщениям, – твердо сказала она.

– Ты не хотела переехать в другой дом после того, как случилось несчастье?

– Это не помогло бы, Дэнни. У меня до сих пор перед глазами стоит та ужасная картина, и абсолютно не имеет значения, где я нахожусь.

– Вероятно, ты права. – Я выпрямился. – Почему бы нам не вернуться в бар?

– Опять приступ агорафобии? – поддразнила она.

– Вместе с приступом жажды.

Мы вернулись к стойке и заняли прежние места. Я освежил напитки, старые выглядели неаппетитно.

– А почему никто не встретил тебя в аэропорту? – спросил я.

– Потому что я сказала им, что мы прилетаем завтра утром, – с самодовольным видом ответила Марсия, – представляю выражение на лице Сони, когда она завтра примчится в аэропорт в восемь утра и обнаружит, что ее старания пропали впустую!

– А твой отец?

– Я уже позвонила ему сегодня утром. Сказала, что мы прилетели и безумно устали. Завтра он придет сюда на ленч, и мы отпразднуем сразу два события – его день рождения и нашу помолвку.

– Кто-нибудь еще приглашен?

– Несколько близких друзей, включая Соню, если она, конечно, вовремя успеет добраться сюда из аэропорта!

– Не хотел бы я быть твоим врагом! Разве можно так обходиться со своей лучшей подругой? – Это были мысли вслух.

– Вот как? В последний раз она пригласила меня к себе в гости, сказав, что устраивает безумный карнавал и собирается быть там в костюме рабыни. Я нарядилась стриптизершей: ну, джи-стринг, тонны косметики, на плечах боа из перьев. Я опоздала и попала прямо на чопорный официальный обед, который ее отец давал в честь своих друзей-гурманов. Там было около сорока человек, все мужчины в смокингах, дамы в вечерних длинных платьях, увешанные жемчугами. Соня сидела среди них в потрясающем туалете, последний крик моды от Диора, и выглядела абсолютно сногсшибательно. На лице ее играла улыбка кошки, только что проглотившей канарейку. Отец Сони, увидев меня, подавился супом.

– Кажется, без этой Сони твоя жизнь была бы скучна, – заметил я не задумываясь.

– Ты жестокий мерзавец, Дэнни Бойд! – Голос ее задрожал.

– Прости, я не думал, что это тебя так заденет.

– За такие деньги, что я тебе плачу, ты должен хотя бы сдерживаться и не оскорблять меня. Держи при себе свои замечания! – отрезала она.

– Ну, раз я случайно затронул больную тему, расскажи мне о Ральфе и о том, как он попал в аварию.

– Мы были с ним в Палм-Бич, – заговорила она медленно, успокаиваясь, – это курортное местечко в двадцати милях от города. Однажды ночью он предложил прокатиться на машине, но я отказалась, ссылаясь на усталость. Честно говоря, к тому времени мы уже охладели друг к другу. Одной страсти было явно недостаточно для совместной жизни. Я отказалась, но он все равно уехал, а я легла спать… Он свалился с обрыва в пяти милях от дома, в том месте большая глубина.

– Полиция наверняка проверила машину. У них не возникло подозрений…

– Я же сказала – машина затонула на большой глубине, – перебила она, – в том месте сильные подводные течения. Прошло три дня, прежде чем им удалось поднять на поверхность машину с телом Ральфа. Машина ударилась о камень, когда входила в воду, поэтому весь перед был просто вмят внутрь. Чтобы опознать Ральфа, пришлось прибегнуть к медкарте его дантиста.

– А если его убили? И Кевина тоже? Кто мог пойти на двойное убийство, чтобы не дать тебе выйти замуж?

– Может быть, безответная любовь?

– Придумай что-нибудь получше. Хотя нельзя отрицать, что великолепного тела Марсии Буржесс должны жаждать все мужчины.