– В самом деле? – насмешливо спросила Франсин. – Подумайте, как вы меня напугали! Но мне все равно нечего вам сказать.

Хэдли пропустил ее заявление мимо ушей.

– Сейчас у меня будет несколько вопросов, обращенных ко всем вам. Я собрал вас вместе на тот случай, что, если кто-нибудь может что-то добавить к общей картине, нам нужно это узнать. Все вы две недели назад клятвенно уверяли меня, что не могло быть причин для убийства мистера Кента. Мистера Родни Кента. Теперь убита его жена. Вы отлично понимаете, что какая-то причина для этого есть. Мистер Рипер!

Дэн сидел в кресле напротив Мелитты, а между ними, как судья, восседал сэр Гайлс Гэй. Когда Дэн достал трубку и пакетик из вощеной бумаги с табаком и начал уверенно набивать трубку табаком, создавалось впечатление, что он заряжает ружье.

– Прошу вас, задавайте. – Он отряхнул с одежды крошки табака.

– Вы сказали, что в Йоханнесбурге мистер и миссис Родни Кент жили в вашем доме?

– Верно. Они занимали верхний этаж.

– Значит, вы и миссис Рипер так же хорошо знали миссис Кент, как и все остальные?

– Да, определенно.

– Вы разделяете общее мнение, что никто по-настоящему не знал миссис Кент?

– Не знаю, право. – Дэн нерешительно помолчал. – Я об этом никогда не задумывался. Что значит – знал ее? Это выражение мне непонятно. Я не наблюдал, как она ложится спать и как просыпается утром.

Вмешался сэр Гайлс Гэй. Его улыбка напоминала улыбку Чеширского Кота.

– Думаю, господин полицейский интересуется, не наблюдал ли за этим кто-то другой. Кажется, семена дают всходы.

– Это вы их посеяли, – заметил Хэдли. – Я же хочу спросить вас, мистер Рипер, вот о чем. Знаете ли вы о какой-нибудь любовной связи, которую миссис Кент могла иметь до или после замужества?

– Господи, нет, конечно! – воскликнул Дэн, очевидно искренне шокированный. – Про Дженни я бы никогда не подумал! Я говорю о любовной связи после ее замужества. Я понимаю, что вы намекаете на что-нибудь подобное после смерти Рода, но вы же это не всерьез. Она была не такой. Она была… вроде сестры. Правда, Мел?

Мелитта серьезно кивнула несколько раз подряд, как китайский болванчик.

– А как она относилась к разводу, мистер Рипер?

– К разводу? – растерянно переспросил Дэн.

– Она считала развод совершенно недопустимым актом, – неожиданно вмешалась Мелитта. – Она говорила мне это много раз. Она говорила, что просто отвратительно, что эти голливудские звезды бесконечно разводятся из-за какой-то ерунды.

– К чему вы клоните? – спросил Дэн.

– Проклятое уважение к приличиям многих убийц, – внезапно подал голос сэр Гайлс Гэй. – Сейчас, когда я загнал полицейского в угол, мне следовало бы узнать его реальное мнение по делу. Это единственное, что меня озадачивает в убийцах. Мне нет дела, что вообще толкает людей на убийство, толщина их гланд, форма мочки уха или еще что-то, о чем так любят спорить врачи. Для моего прямолинейного ума большинство убийств объясняются очень просто. Кому-то что-то нужно, поэтому он просто идет и захватывает это…

Дэн одобрительно хмыкнул. Хэдли не прерывал его речь. Он наблюдал за всеми, пока Гэй с мальчишески довольной улыбкой на морщинистом лице продолжал тараторить:

– Но один тип преступления полностью является бессмысленным. А именно: некто А влюбляется в миссис Б. И вместо того, чтобы разойтись с мистером Б, вместо того, чтобы предпринять какой-то рациональный поступок, миссис Б вступает в связь с А, и они вдвоем убивают мистера Б. Я знаю, что не оригинален. Но позволю себе сделать еще одно замечание. Это единственный тип убийства, который вызывает всплеск нездорового интереса прессы, которую все азартно читают и которая надолго остается в памяти. Когда выстрелом наповал убивают миллионера, какую-нибудь хористку отравляют газом, а почтенную мать семейства расчленяют в сундуке, это не всегда привлекает столь огромный интерес. Но случай мистера А и миссис Б непременно вызывает. Попробуйте навскидку припомнить обо всех услышанных вами преступлениях. И вы увидите, что семь из десяти – убийства именно такого рода. Похоже, подобное происходит потому, что это потрясает семью. Эта тема близка семьям Великобритании. Она поражает нас – тревожная, пугающая мысль: может, А и миссис Б в настоящий момент подкрались ближе к нашему дому, чем мы думаем? Миссис Б не настаивает на том, чтобы расстаться или развестись, она не уходит из дома, чтобы жить с А, она просто убивает своего мужа. Почему?

Франсин не могла удержаться.

– Потому, – сдержанно и назидательно сказала она, – что большинство людей не так богаты и не могут себе позволить эмоциональную роскошь. Дайте им достойный социальный статус, и вы все это измените. А при нашем теперешнем положении единственная эмоциональная роскошь, которую может себе позволить бедняк, – это убийство.

– На самом деле они не думают сделать что-нибудь ужасное вроде убийства, – вновь неожиданно вмешалась Мелитта. – Хотя я думаю, большинство женщин иногда подумывают об этом, как та, например, что писала все эти страшные письма. Вы бы предпочли читать об этом в книгах. Но неожиданно для себя они напиваются в стельку или теряют голову, и, прежде чем успеют что-то понять, все заканчивается. Как адюльтер, понимаете?

– А тебе-то что известно об адюльтере? – сдержанно поинтересовался Дэн, удивленно посмотрев на нее. Его лицо исказила усмешка. – Ну, довольно! Если вы закончили свои загадки, я хочу понять, какое все это имеет отношение к Дженни. Ведь она не теряла голову.

Сложив руки на груди, Франсин посмотрела прямо на Хэдли, хотя обращалась к Дэну:

– Неужели ты не понимаешь, на что они намекают? Они считают, что кто-то полюбил Дженни, но она знает, что Род никогда и ни при каких обстоятельствах не откажется от нее, а кроме всего, ее не должен коснуться скандал. Это должно было ее пугать. Вот она и заставляет этого человека решиться на убийство Рода. Но именно по этой причине она и не едет в Сассекс – чтобы не быть в доме во время убийства, – а останавливается у своих теток. Это может быть знаком деликатности или предосторожностью. Затем она обнаруживает, что не может быть с этим человеком. Возможно, говорит, что у нее вся душа перевернулась, а может, она хотела убить Рода по другой причине, и теперь, когда дело сделано, ей больше не нужно ободрять убийцу – поэтому она пытается отделаться от него. Но он ее убивает.

– И ты можешь поверить такому про Дженни? – спросил Дэн. – Разве она не была Роду хорошей женой?

– О, дядя, дорогой мой! – воскликнула Франсин. – Я ведь не говорю, что это моя версия. Правда, что касается последней ее части, то, пожалуй, да. Я наблюдала, как она старалась быть Роду хорошей женой, и, честно говоря, меня от этого тошнило! Она любила Рода не больше, чем я – этот абажур!

– Очень рад, что мое суждение, – заметил Гэй, сияя от удовольствия, – разделяет независимый свидетель. Я предупредил доктора Фелла, а затем мистера Хэдли, что она была очень опасной и коварной штучкой, этакой милой и достойной женщиной.

– Ну, я бы… Послушайте, – сказал Дэн, – тогда какую женщину вам нужно? Некрасивую и недостойную?

– Эй! – Громовой голос доктора Фелла заставил всех замолчать. Доктор Фелл ударил тростью по полу, его глаза за очками сверкали. Он прочистил горло, готовясь к важному заявлению. – Хотя я терпеть не могу вмешиваться, – первым делом пояснил он, – но дискуссия грозит перерасти в обсуждение идеи брака. Я всегда готов поговорить о браке или о чем угодно и в любое другое время с удовольствием этим займусь. И брак и убийство – очень интересные и захватывающие темы для разговора. Собственно, из-за этого между ними можно провести аналогию. Хрмпф! Ха! Но мисс Форбс сделала по меньшей мере одно важное замечание. И мы не можем упустить его из виду. А, Хэдли?

– Благодарю вас, – сказала Франсин. Ее ледяной тон был полным контрастом тому пылу, с каким она только что говорила. Но, хотя и против воли, Франсин улыбнулась лучезарному доктору Феллу. – Но я не говорила, что это моя версия.

– Гм… нет! Пусть эта одиозная тема отдохнет. Но как вписывается в эту теорию браслет? – Он ткнул тростью в сторону стола, где лежал браслет. – Был ли он своего рода залогом или талисманом, подаренным этим Икс, этим неизвестным нам человеком миссис Кент?

– Пожалуй, да.

– Вы действительно так думаете?

– Да. Я… О, не знаю! Я ничего не знаю! Я уже и так сказала в десять раз больше, чем хотела!

– Да, – мирно сказал Хэдли. – Я так и подумал. – Казалось, он выиграл оттого, что игнорировал ее. – Мистер Рипер, вернемся к тому моменту, с которого мы начали. Прежде, чем продолжим. Что вам известно о миссис Кент? Я видел ее только один раз. Она была больна или только так сказала, так что я не успел составить о ней впечатления. Например, откуда она родом? Из Йоханнесбурга?

– Нет, Дженни родилась в Родезии. Я хорошо знал ее родителей, когда она была еще девочкой в кудряшках. Старые добрые люди довольно старомодных взглядов.

– А ее родители живы?

– Нет. Несколько лет назад я потерял с ними связь. Они оставили ей довольно приличное состояние, хотя я об этом и не подозревал. Дженни приехала в Йоханнесбург три года назад. А с Родом они женаты уже два года.

Доктор Фелл сонным голосом спросил:

– Интересно, она любила путешествовать? Ей много приходилось разъезжать?

– Нет, – ответил Дэн, выдыхая табачный дым. – Странно, что вы спросили об этом. Она терпеть не могла путешествовать и никогда далеко не ездила. От поезда и корабля у нее начиналась тошнота. Даже поездка из Солсбери в Йоханнесбург потребовала от нее напряжения всех сил. Ей и в эту поездку не хотелось отправляться. И так случилось, – добавил Дэн, устремив невидящий взгляд на пачку табака, – что лучше бы она оставалась дома. Никому из нас не стоило ехать. А потом… – Он понизил голос. – Возвращаясь к нашим баранам – вы серьезно говорили про этого А и миссис Б?

– Это была версия сэра Гайлса, – продолжал свои уколы Хэдли, заметив, как Дэн отвел взгляд. – Я только пытался узнать правду. Но может, вы думаете, что кто-то из ваших друзей – убийца, который совершает преступления во сне?