Рэймонд Чандлер - Рассказы

Подкрепившись, я прошел шесть кварталов Бульваром, чтобы заглянуть в книжный магазин Стайнера.

Первый этаж дома был разделен пополам, и вторую половину занимал ювелир, торговавший в кредит. Он как раз стоял у входа — высокий, седой, черноглазый еврей с бриллиантом в девять каратов на пальце. Когда я проходил мимо него, он несмело, но лукаво усмехнулся.

Пол в магазине Стайнера от стены до стены был застелен грубым синим ковром. Вокруг курительных столиков стояли синие кожаные кресла. На узких столах лежали комплекты книг в тисненых переплетах. Остальные книги стояли за стеклом. Панельная перегородка отделяла этот зал от задней части магазина, а в углу возле перегородки за письменным столом с лампой под абажуром сидела молодая женщина.

Она поднялась и подошла ко мне, чуть покачивая худыми бедрами, обтянутыми черным платьем. У женщины были зачесанные назад белые волосы с пепельным оттенком и зеленоватые глаза под густо накрашенными ресницами. В ушах висели большие агатовые серьги. Ее ногти покрывал серебристый лак.

Женщина, наверное, думала, что одарила меня приветливой улыбкой, но, по-моему, то была деланная гримаса.

— Вам что-то надо?

Я надвинул шляпу на самые глаза и отрывисто спросил:

— Где Стайнер?

— Его сегодня не будет. Может, я покажу вам…

— Я продаю, — объяснил я. — То, что он давно искал. — Серебристые ногти коснулись завитка над ухом.

— А-а, вы продаете… Ну, тогда приходите завтра.

— Стайнер заболел? Я могу подъехать к нему домой, — с надеждой продолжил я. — Он захотел бы увидеть то, что у меня есть.

Это ее ошеломило. Чтобы перевести дыхание, женщине потребовалась целая минута. Однако самообладание она не потеряла.

— Это… это пустой разговор. Сегодня его нет в городе.

Я с разочарованным видом покачал головой, приподнял шляпу и собрался уже уйти, когда вдруг дверь в панельной перегородке открылась и оттуда выглянул прыщавый юноша, которого я видел накануне вечером. Заметив меня, он отпрянул, но я успел разглядеть на полу картонные коробки.

Коробки были открыты и набиты какими-то старыми книгами. Вокруг них суетился мужчина в новом рабочем халате. Следовательно, часть запасов Стайнера собирались куда-то перевезти.

Я вышел на улицу, дошел до угла и свернул в переулок. За магазином Стайнера у черного хода стоял небольшой черный грузовичок с сетчатыми бортами. На машине не было никакой надписи, а сквозь сетку виднелись картонные коробки. Я увидел, как мужчина в рабочем халате вынес еще одну коробку и поставил ее в кузов.

Я возвратился на Бульвар, прошел с полквартала и на стоянке такси заметил свободную машину. В ней сидел парень с приятным лицом и читал журнал. Я показал ему деньги и спросил:

— Поездим по следу?

Он окинул меня взглядом, затем спрятал журнал за зеркало заднего обзора и открыл дверцу.

— Это я люблю, шеф! — весело ответил юноша.

В конце переулка мы развернулись и стали ждать рядом с пожарным гидрантом.

Когда на грузовичке уже стояло с десяток коробок, мужчина в новом рабочем халате сел за руль и запустил двигатель. Он быстро промчался по переулку вниз, потом свернул влево и поехал по улице дальше. Мой водитель тронулся за ним. Грузовичок доехал до проспекта Гарфилда, потом повернул на восток. Движение на проспекте было оживленное, а грузовичок мчался быстро, и мы очень отстали.

Я сказал об этом своему водителю, но грузовичок вдруг свернул с проспекта на север и выехал на Бриттани-стрит. Когда и мы выехали за ним на ту улицу, грузовичка и след простыл.

Мой юный водитель успокоил меня сквозь стеклянную перегородку в кабине, и мы начали медленно подниматься по Бриттани-стрит, пытаясь высмотреть грузовичок за кустами по обеим сторонам улицы. Успокоиться я не мог.

Через два квартала на восток Бриттани-стрит пересекала еще одну улицу — Рендалл-плейс. Тут на углу стоял белый многоквартирный дом. Его фасад выходил на Рендалл-плейс, а со стороны Бриттани был въезд в подземный гараж.

Когда мы миновали это строение, мой водитель сказал, что грузовичок должен быть где-то неподалеку. И тут я увидел его в гараже.

Мы остановились перед многоквартирным домом, я вышел из машины и направился к подъезду.

Переговорного устройства тут не было. Будка швейцара стояла у самой стены, и складывалось впечатление, что ею давно не пользовались. Фамилии жильцов были написаны на панели с почтовыми ящиками, окрашенными в желтый цвет.

Квартире под номером 405 соответствовала надпись «Джозеф Марти». Так звали парня, который развлекался с Кармен Дравек, пока ее папочка не дал ему пять тысяч долларов, чтобы он отцепился от нее и забавлялся с какой-нибудь другой девушкой. Это вполне мог быть тот самый Джо Марти.

Я спустился по лестнице вниз и открыл дверь с окошком из армированного стекла, которая вела в темный гараж. Мужчина в новом рабочем халате переставлял коробки в кабину грузового лифта.

Я остановился возле него, закурил сигарету и стал молча наблюдать. Это ему не очень понравилось, но он не произнес ни слова. Немного погодя я сказал:

— Проследите за весом, друг. Лифт рассчитан только на полтонны. Куда вы это везете?

— В четыреста пятую, к Марти, — объяснил человек и посмотрел на меня так, словно извинялся за свои слова.

— Отлично, — сказал я. — Тут, кажется, есть что почитать.

Я поднялся по лестнице, вышел на улицу и снова сел в такси.

Мы возвратились в центр города и подъехали к дому, где находилась моя контора. Я щедро заплатил шоферу. Юноша протянул мне грязную визитную карточку, которую я сразу же выбросил в медную плевательницу рядом с лифтом.

Дравек подпирал стену около дверей моей конторы.

После дождя стало ясно и тепло, а Дравек был в том же самом замшевом плаще с поясом. Плащ внизу был расстегнут, и под ним виднелся жилет. Галстук съехал набок. Лицо Дравека напоминало серую маску, нижнюю часть которой покрывала черная щетина. Вид тот еще.

Я похлопал Дравека по плечу, открыл дверь, пропустил гостя в комнату и пригласил сесть. Он задыхался и не мог выговорить ни слова. Я достал из письменного стола бутылку ржаной водки и налил две рюмки. Он молча выпил обе. Потом тяжело плюхнулся в кресло, на мгновение закрыл глаза, застонал и вынул из внутреннего кармана белый конверт. Положив конверт на стол, прикрыл его своей большой волосатой рукой.

— Расскажите, пожалуйста, о Чарлзе, — попросил я. — Сегодня утром я виделся с Фиалкой Макги.

Дравек тупо посмотрел на меня. Наконец сказал:

— Хорошо. Чарлз был славный парень. Но я не могу рассказать о нем много. Я его мало знал.

Я сидел и ждал, глядя на конверт под его рукой. Он тоже не сводил с него глаз.

— Можете прочитать, — пробормотал Дравек. Он неторопливо пододвинул конверт ко мне и убрал руку с таким видом, словно отдавал все самое дорогое, ради чего стоило жить. Слезы катились по его небритым щекам.

Я взял конверт и осмотрел его. Домашний адрес Дравека был написан аккуратными печатными буквами, рядом стоял штемпель срочной почты. Я открыл конверт и увидел блестящую фотокарточку.

В кресле тикового дерева сидела голая Кармен Дравек с нефритовыми серьгами в ушах. Ее глаза смотрели еще безумнее, чем тогда, когда я их видел. На обороте фотокарточки не было никакой надписи. Я положил ее на стол лицом вниз.

— Расскажите мне об этом, — осторожно попросил я.

Дравек вытер рукавом слезы, сложил руки на столе и начал разглядывать свои грязные ногти. Пальцы его дрожали.

— Мне позвонил какой-то мужчина, — угрюмо сказал он. — И потребовал десять тысяч долларов за фотопластинку и отпечатки. Дело надо уладить сегодня вечером, а то они отдадут все какой-то бульварной газете.

— Это полнейшая глупость, — успокоил я его. — Бульварная газета таким не воспользуется. Разве что захочет раздуть какое-то дело. Но что это за дело?

Дравек медленно поднял веки, словно они были свинцовые.

— Это еще не все. Тот мужчина говорит, что с ними шутки плохи. Или мы быстренько придем к соглашению, или моя дочь попадет за решетку.

— Что это за дело? — снова спросил я, набивая трубку. — Что говорит Кармен?

Он покачал своей большой лохматой головой.

— Я ее не спрашивал. Бедная девочка… Совсем раздетая… Нет, я не допытывался… Вы, наверное, еще не разговаривали со Стайнером?

— Не успел, — объяснил я. — Кто-то меня опередил.

Дравек изумленно вытаращил глаза и раскрыл рот. Сразу стало ясно, что о ночных событиях он ничего не знает.

— Вчера вечером Кармен выходила из дома? — безразлично спросил я.

Дравек сидел все еще с разинутым ртом и напряженно соображал.

— Нет, — наконец проговорил он. — Кармен заболела. Когда я пришел, она лежала в кровати. Она вообще не выходила. Что вы хотите сказать… о Стайнере?

Я потянулся за бутылкой с водкой, наполнил рюмки и закурил трубку.

— Стайнера убили, — сказал я. — Кому-то надоели затеи Стайнера, и этот кто-то изрешетил его. Ночью, когда шел дождь.

— Боже! — потрясение воскликнул Дравек. — Вы там были?

Я покачал головой.

— Я — нет. Там была Кармен. Вот что имел в виду тот мужчина. Конечно, стреляла не она.

Лицо Дравека покраснело от гнева. Он сжал кулаки, из горла у него вырвался хриплый вздох, на шее запульсировала жилка.

— Это не правда! Моя дочь больна. Она не выходила из дому. Когда я возвратился, она лежала в кровати.

— Вы уже говорили мне об этом, — прервал его я. — Увы, выходила. Я сам привез ее домой. Горничная знает, но считает за лучшее молчать. Кармен была в доме Стайнера, а я наблюдал со стороны. Прогремели выстрелы, и кто-то убежал. Я не видел убийцу. А Кармен была слишком пьяной, чтобы заметить его. Вот почему она больна.