Рэймонд Чандлер - Рассказы

Кто позвонил в полицию и заявил об убийстве? Диспейн. Кто сразу же очутился в управлении и принял самое непосредственное участие в расследовании? Диспейн. Кто в приступе ревности расцарапал девчонку, потому что она поменяла его на более перспективный вариант? Диспейн. У кого до сих пор кровь и частички кожи под ногтями правой руки, которые многое могут сказать эксперту? У Диспейна. Можете взглянуть. Я уже обратил внимание на его ногти.

Шеф Андерс очень медленно повернул голову, словно она сидела на шарнире, и свистнул. Дверь распахнулась, и в комнату вбежали находящиеся в коридоре фараоны. Диспейн даже не шелохнулся. На его лице, казалось, навсегда застыла ничего не значащая, пустая улыбка.

— А я-то думал, что ты друг, — спокойно произнес он. — Да, тебе, Шерлок Холмс, впору писать романы.

— Не вижу смысла, — резко сказал Андерс. — Если Хелен Мэтсон убил Диспейн, тогда он должен попытаться повесить ее убийство на тебя, а он вместо этого спасает тебя. Как это?

— Послушайте. Вы можете выяснить, знал ли Диспейн Хелен Мэтсон и, если знал, то как близко. Вы можете точно выяснить, что он делал вчера вечером. Вы можете легко выяснить, есть ли у него под ногтями кровь и кусочки кожи, и если есть, то чьи они. Он не царапал Мосса Лоренца, так что ясно, что это кровь и кожа рыжей. У вас, таким образом, будет все, кроме его признания, которого, по-моему, вы никогда не добьетесь.

А что касается того, чтобы повесить убийство на меня, то могу заметить, что так он и собирался сделать сначала. Диспейн проследил девчонку в баре Конрида или знал, что она будет там, и сам отправился туда. Он увидел, что мы вышли вместе и что я сажаю ее в свою машину. Это привело Ала в ярость. Он оглушил меня. Девчонка, наверное, была так напугана, что впустила его в квартиру и помогла затащить меня наверх. Затем они подрались, Диспейн оглушил ее и убил. У него возникла не очень удачная мысль представить убийцу сексуальным маньяком и сделать козлом отпущения меня. Позже он позвонил в полицию и сам явился на место преступления, но я успел выбраться из берлоги Хелен Мэтсон.

К этому времени Диспейн понял, что совершил ошибку. Он знал, что я частный детектив из Лос-Анджелеса и что я разговаривал с Куколкой Кинкейдом. Он также, наверное, выяснил у Хелен, что я собирался встретиться с Вэнсом Конридом. Нетрудно было догадаться, что меня интересует дело миссис Остриэн. Здесь он делает удачный ход, помогая мне в моем расследовании. Затем Ал нашел более подходящую кандидатуру на роль убийцы Хелен Мэтсон.

— Держите меня, а то я сейчас брошусь на этого парня, — равнодушно произнес Ал Диспейн.

— Секундочку, — проговорил шеф Андерс. — Почему ты стал подозревать Диспейна?

— Кровь и частички кожи под ногтями, зверство, с которым он обращался с Моссом Лоренцом, и тот факт, что девчонка назвала его своим старым дружком, а он утверждал, что не знает ее. Разве этого недостаточно?

Диспейн выстрелил через карман. Такая стрельба требует большой тренировки, а ее у фараонов нет. Пуля вошла в стену в футе над моей головой, и я немедленно нырнул на пол. Доктор Леланд Остриэн вскочил и плеснул Алу в лицо бесцветную жидкость из бутылочки с широким горлышком. Физиономию черноволосого полицейского сразу окутал пар. Любой другой человек закричал бы, но Диспейн только взмахнул левой рукой, и его пистолет пролаял еще трижды. Доктор Остриэн рухнул на угол стола, затем сполз на пол. Пистолет продолжал стрелять.

Все остальные упали на пол. Шеф поднял свою гаубицу и дважды нажал на курок. И одного выстрела из этого оружия хватило бы, чтобы убить слона. Тело Диспейна взлетело в воздух и врезалось в стену, как сейф. Шеф опустился на колени рядом с мертвым полицейским и молча посмотрел на него. Затем он нагнулся над доктором Остриэном.

— Этот жив! — рявкнул Андерс. — Уимз, звони в управление.

Коренастый фараон с сальной физиономией подошел к столу, придвинул к себе телефон и стал набирать номер. В воздухе отвратительно пахло кислотой и горелым мясом. Все уже поднялись с пола, и суровый начальник полиции Бэй-Сити мрачно уставился на меня.

— Зачем он стрелял? — с досадой спросил он неизвестно у кого. — Мы бы никогда не позволили тебе ничего доказать.

Я промолчал. Уимз опустил трубку и еще раз внимательно оглядел доктора Леланда Остриэна.

— По-моему, он откинулся, — объявил он.

Шеф Андерс не сводил с меня глаз.

— Вы ужасно рисковали, мистер Далмас. Не знаю, во что вы играете, но надеюсь, что ваши карты не крапленые.

— Я доволен исходом дела, — заявил я. — Конечно, все было бы намного проще, переговори я со своим клиентом до его безвременной кончины. Полагаю, что я сделал для него все, что мог. Самое ужасное — мне нравился Диспейн. У этого парня был характер.

— Если хочешь узнать, какой у меня характер, поработай начальником полиции маленького городка, — предложил Андерс.

— Ага. Пусть кто-нибудь повяжет платок на правую руку Ала, шеф. Вам сейчас самому нужны улики.

В этот миг через закрытые окна с бульвара Аргуэлло донесся тихий, как вой койота на холмах, звук сирены.

Истинная правда — в то утро мне действительно совершенно нечего было делать, кроме как сидеть и пялиться на девственно чистый лист бумаги с вялым намерением написать письмо. Впрочем, также верно и то, что у меня не очень-то много дел в любое утро. И все же это еще не причина, чтобы я должен был сломя голову бросаться на поиски жемчужного ожерелья старой миссис Пенраддок. Я ведь, в конце концов, не полицейский.

Я бы и пальцем не шевельнул для кого-то другого. Но мне позвонила Эллен Макинтош, а это совершенно меняло ситуацию.

— Как поживаешь, дорогой? Ты занят? — спросила она по телефону.

— И да и нет, — ответил я. — Вернее все же будет сказать, что нет. А поживаю я отлично. Что у тебя на этот раз?

— Что-то не похоже, чтобы ты был очень рад моему звонку, Уолтер… Ну, да ладно, тебе все равно просто необходимо найти какое-нибудь занятие. Вся твоя беда в том, что у тебя слишком много денег. Так вот, кто-то похитил жемчуга миссис Пенраддок, и я хочу попросить тебя их найти.

— Ты, должно быть, думаешь, что звонишь в полицейский участок, — сказал я холодно. — В таком случае это ошибка. Ты попала в квартиру Уолтера Гейджа, и у телефона он сам.

— Тогда пусть хозяин квартиры зарубит себе на носу, что, если он не прибудет сюда через полчаса, завтра по почте он получит небольшую заказную бандероль, в которой будет колечко с бриллиантом, подаренное им некой мисс Макинтош по случаю помолвки.

— Ах, так? Ну и пожалуйста… — начал я, но она уже повесила трубку, и мне ничего не оставалось, как взять шляпу и спуститься вниз к своему «паккарду». Все это происходило отменным апрельским утром — сообщаю для тех, кому интересно знать такие подробности. Миссис Пенраддок жила на неширокой тихой улочке в районе парка Кэрондолет. Ее великолепный дом не претерпел, вероятно, никаких изменений за последние пятьдесят лет, но это нисколько не примиряло меня с мыслью, что Эллен Макинтош может прожить в нем еще пятьдесят, пока старая миссис Пенраддок не отправится к праотцам, где ей уже не нужна будет нянька. Мистер Пенраддок скончался несколько лет назад, оставив вместо завещания полнейшую неразбериху в делах да длинный список дальних родственников, о которых нужно было заботиться.

У дверей я позвонил, и по прошествии определенного времени мне открыла пожилая женщина в передничке горничной и с тугим узлом седых волос на макушке. Меня она оглядела так, словно никогда прежде не видела и не слишком довольна первым впечатлением.

— Передайте мисс Эллен Макинтош, — сказал я, — что к ней мистер Уолтер Гейдж.

Она фыркнула, не говоря ни слова повернулась, и я последовал за нею в затхлый полумрак гостиной, набитой ветхой мебелью, от которой разило египетскими катакомбами. Еще раз фыркнув, горничная исчезла, но буквально через минуту дверь снова отворилась, и вошла Эллен Макинтош. Не знаю, может быть, вам не нравятся стройные девушки с медвяного оттенка волосами и кожей нежной, как те ранние персики, которые зеленщик выбирает из ящика для личного потребления. Если не нравятся, мне вас жаль.

— Ты все-таки пришел, дорогой! — воскликнула она. — Это так мило с твоей стороны, Уолтер! Давай присядем, я все тебе расскажу.

Мы уселись.

— Жемчужное ожерелье миссис Пенраддок украдено, представляешь, Уолтер?!

— Ты сообщила мне об этом по телефону. Не могу сказать, чтобы от этого известия у меня поднялась температура.

— Прости меня, но скажу тебе как медик: все дело в том, что она у тебя попросту все время пониженная… — усмехнулась она. — Речь идет о нитке из сорока девяти одинаковых розоватых жемчужин. Миссис Пенраддок получила их в подарок от мужа в день их золотой свадьбы. В последнее время ожерелье она почти не надевала, разве что на Рождество или когда к ней приходила парочка старых подруг, и она достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы к ним выйти.

Каждый год в день Благодарения она давала обед для всех иждивенцев, которых оставил на ее попечение мистер Пенраддок, и бывших сотрудников его фирмы и она всегда надевает ожерелье по этому случаю.

— Ты несколько путаешь времена глаголов, — заметил я, — но в остальном все в порядке. Идею я уловил. Продолжай.

— Так вот, Уолтер, — сказала Эллен, бросив на меня взгляд, который некоторые называют «острым», — жемчуг исчез. Да, я знаю, что говорю тебе об этом уже в третий раз, но пропали они действительно при самых загадочных обстоятельствах. Ожерелье было упаковано в кожаный футляр и хранилось в стареньком сейфе, который и заперт-то был не всегда. Достаточно сильному мужчине не составило бы, я думаю, труда открыть его, даже если он и был на замке. Я поднялась туда сегодня за писчей бумагой и решила просто так, без особой причины взглянуть на жемчуг…