Джеймс Хэдли Чейз - Расскажите это птичкам

– Куда? – вздрогнув, спросил Барлоу. – Я хочу спать. – Некоторое время он хмуро смотрел на нее. – С меня более чем достаточно.

– А вот с меня нет, – твердо стояла на своем Мэг. – Что это с тобой? Неужели в тебе начисто пропал дух романтики?

– Это ты о чем? – Барлоу скорчил недовольную гримасу. – Какая еще романтика? Ты что, выпила лишнюю рюмку?

– Если кто и выпил лишнюю рюмку, так это ты, – настаивала Мэг. – И вообще, надоело жить монашкой. Даже такой тупица, как ты, лучше, чем ничего. Едем!

Барлоу покачал головой.

– Туда я не поеду. Лучше домой. – Он подумал о завтрашней ночи и от предвкушения даже вспотел. – Это место для влюбленных парочек, а не для таких, как мы.

Она прижалась к нему, и он уловил исходящий от нее запах джина.

– Ты поедешь со мной. Или я поеду туда одна и найду кого-нибудь там.

– Никуда я не поеду, – отрезал Барлоу, но, заметив, что бармен прислушивается к их разговору, понизил голос: – Я сыт по горло и еду домой.

– В таком случае я забираю машину, а ты можешь топать пешком, – категорически заявила Мэг. – Я уезжаю, а ты делай, что хочешь.

Барлоу заколебался. «После всего, – подумал он, – почему бы и не съездить? Ведь я не был там несколько месяцев. А съездив туда, можно изучить обстановку, посмотреть, много ли приезжает машин».

– Ладно… пусть будет по-твоему, – сказал он, пожимая плечами. – Поехали.

– Я приведу себя в порядок, – сказала Мэг и направилась в дамскую комнату.

Она подождала некоторое время, чувствуя, как бешено колотится сердце. Она никак не могла решиться сделать последний шаг. Наконец, глубоко вздохнув, она закрылась в телефонной будке.

Прижав трубку к уху, Энсон сказал:

– Да?

– Мы сейчас выезжаем.

Это была Мэг. По срывающемуся голосу Энсон понял, в каком она состоянии.

– Все будет в порядке, – успокоил он ее и повесил трубку.

Вернувшись к машине, он поехал по узкой грунтовой дороге в направлении Джейсон Глен. Он немного нервничал, так как в долине вполне могли оказаться другие парочки, хотя такая возможность и была маловероятной из-за недавних событий. Он добрался до вершины холма и въехал в долину. Мест, куда можно поставить машину, было хоть отбавляй. Он остановился между двух больших густых кустов и выключил фары. Выбравшись из машины, он вышел на открытое место, откуда открывалась панорама города.

Обычно в это время здесь было много машин, но сейчас долина пустовала. Предупреждение полиции о том, что сексуальный маньяк может совершить новое преступление, не осталось без внимания. Парочки предпочитали держаться подальше от пустынных мест.

Энсон осмотрелся, выбрал заросли кустов неподалеку, забрался туда и сел на землю. Затем вытащил револьвер и снял с предохранителя.

Сидя на сухой земле, он с удовлетворением думал о том, что таймер в его кабинете обеспечивает ему неопровержимое алиби. Через матовое стекло двери виден свет, и, когда Джуд Джонс пойдет в свой ежевечерний обход, он услышит деловитый стук пишущей машинки, записанный на магнитофон.

Чтобы добраться от кафе до долины, Барлоу и Мэг понадобится как минимум полчаса, так что Энсон не ожидал их раньше десяти тридцати.

В ожидании их прибытия он вертел в руках оружие, мысленно подготавливая себя к тому моменту, когда его палец нажмет на спусковой крючок, револьвер выстрелит и сила удара пули отбросит Барлоу назад.

Для Энсона снова стало сюрпризом собственное спокойствие и чувство полного безразличия к судьбе Барлоу. Его состояние на данный момент было сродни тому состоянию, когда он застрелил патрульного копа. Смерть огромного краснолицего полицейского абсолютно ничего для него не значила, как не будет иметь значения и смерть Барлоу.

В половине одиннадцатого он расслышал шум мотора приближающегося автомобиля. Пальцы крепче сжали рукоятку револьвера. Он встал на колени и прислушался. В следующее мгновение он увидел свет фар.

Энсон наблюдал, как запыленный «Линкольн» остановился футах в двадцати от его укрытия. Прежде чем фары погасли, он различил очертания голов Мэг и Барлоу.

В наступившей тишине он услышал, как Барлоу сказал:

– Вот и прибыли. Но ведь здесь нет никого…

Энсон бесшумно покинул свое укрытие и, пригнувшись, направился к машине.

– Вот и прибыли, – повторил Барлоу, настороженно оглядываясь по сторонам. Он чувствовал себя неуютно, так как других машин не было. И вдруг холодная убийственная мысль пришла ему в голову: почему бы не воспользоваться удобным случаем и не избавиться от Мэг? Они ведь совершенно одни, и он может сделать с ней все, что угодно, в этом уединенном месте. Разум, однако, заставил его сдержать свой порыв. «Осторожнее, – сказал он сам себе. – Этого делать нельзя… они сразу догадаются, что это твоих рук дело, а уж потом раскрутят и то, другое».

Энсон подобрался вплотную к машине. Боковое стекло со стороны водителя было опущено, и в лунном свете четко вырисовывался профиль Барлоу.

Мэг неуверенно сказала:

– Ты что, не хочешь любить меня?.. – Внезапно нервы у нее окончательно сдали, и она, закрыв лицо руками, заверещала: – Нет! Не делай этого, Джон!.. Не надо!

Когда Барлоу, скорее удивленный, нежели испуганный ее криком, повернул голову, Энсон поднял револьвер и мягко нажал на спуск.

Мэг все еще истерически вопила, когда прогремел выстрел. Голова Барлоу упала на руль, кровь забрызгала ветровое стекло.

Энсон хладнокровно опустил револьвер в карман, обошел автомобиль и открыл дверцу со стороны пассажира. Мэг вскинула руки, чтобы оттолкнуть его.

Она еще продолжала истерически кричать, когда он выдернул ее из машины.

Стив Хармас вошел в свой кабинет, повесил шляпу на вешалку за дверью и без сил опустился на стул за рабочим столом.

Накануне он и его жена Хелен были приглашены на вечерний коктейль, незаметно перешедший в заурядную пьянку, и сейчас у него с похмелья жутко болела голова.

Он потер лоб, поморщился и стеклянным взором осмотрел корреспонденцию, аккуратно разложенную на столе.

На первый взгляд вроде бы ничего срочного не было. Расслабившись, он закрыл глаза и откинулся на спинку стула, с завистью думая о жене, которая все еще спала.

И в этот момент негромко звякнул звонок интеркома.

Хармас поморщился, но все же щелкнул тумблером.

– Хармас. Слушаю.

– Зайди. Ты мне нужен.

Это был голос Мэддокса.

– Иду. – Чертыхнувшись, Хармас перевел тумблер в прежнее положение, поднялся и отправился длинным коридором к кабинету шефа.

Пэтти приветствовала детектива ослепительной улыбкой, которая вызвала у него новый приступ головной боли.

– Видно, здорово перебрал вчера? – участливо спросила она. – Голова небось раскалывается?

– Не то слово. – Хармас встряхнул головой. – Какого черта я понадобился боссу?

– Понятия не имею. – Пэтти пожала изящными плечиками. – Я отнесла ему утреннюю прессу пять минут назад. Едва я успела закрыть за собой дверь, как в кабинете что-то с грохотом упало, последовали обязательные для такого случая ругательства, а потом я услышала, что он вызывает тебя.

– Похоже, денек не задался. – Хармас поморщился и с видом приговоренного к казни открыл дверь кабинета Мэддокса.

В кабинете висели сизые пласты дыма. Мэддокс дымил не переставая. Хотя было только четверть десятого, судя по состоянию его письменного стола, можно было подумать, что он работал ночь напролет.

– Что ты скажешь по этому поводу? – Даже не поздоровавшись, Мэддокс швырнул Хармасу утреннюю газету.

Детектив опустился в кресло и прочитал заголовок во всю ширину полосы:

Он искоса глянул на Мэддокса, который не спускал с него взгляда, и углубился в чтение. Потом опустил газету.

– Филипп Барлоу? Так ведь это же наш клиент, не так ли? Тот самый, который…

– Он был нашим клиентом! – взорвался Мэддокс. – Застрахованным на пятьдесят тысяч долларов! А сейчас он мертв!

– Пуля в голову… жена изнасилована! – Хармас покачал головой.

– Я умею читать! – Лицо Мэддокса побагровело. – Стив, это дело мне не нравится. Запашок от него неприятный. Этот парень застраховал свою жизнь всего лишь десять дней назад, и сейчас он мертв. Мне это очень и очень не нравится.

– Мне тоже, – ответил Хармас. – Но что поделаешь. – Он глянул на Мэддокса. – Вы думаете, что дело в страховке?

– Пока я ничего не думаю, но когда занюханный продавец непонятно по какой причине страхует свою жизнь на пятьдесят грандов и тут же умирает, едва успели высохнуть чернила на страховом полисе, я начинаю думать все, что угодно.

– Но здесь пишут, что его жена зверски изнасилована, у нее выбита челюсть. Не хотите же вы сказать…

– За пятьдесят тысяч долларов я тоже дал бы себя изнасиловать и выбить челюсть, – мрачно сказал Мэддокс. – Но я опережаю тебя на четверть дистанции. Ты же не читал досье, представленное детективным агентством на эту потерпевшую, а я читал. От таких женщин можно ожидать чего угодно.

– Где это досье? Дайте мне хотя бы взглянуть на него, и я буду таким же сообразительным, как и вы, – сказал Хармас.

– На это уже нет времени, – отмахнулся Мэддокс. – Нужно действовать быстро. Я хочу, чтобы ты немедленно отправился в Брент. Разыщешь там лейтенанта Дженсона. Скажешь ему, что мне не нравится это дело. Пусть он подключит к расследованию своих лучших людей, в том числе и тебя. Думаю, он только обрадуется этому. Я хочу, чтобы ты присутствовал при допросе этой женщины. Держи глаза и уши открытыми. Обязательно повидай Энсона. Скажи ему, что я готов оспорить иск, когда потерпевшая его предъявит. И передай, пусть не очень распространяется на этот счет. Съезди в Джейсон Глен, или как там это место называется, и осмотрись хорошенько. – Мэддокс раздраженно раздавил окурок в пепельнице и тут же прикурил другую сигарету. – И вот еще что, Стив. Пока она в госпитале, наведайся к ней домой и хорошенько там все обыщи. Не нужно только ставить об этом в известность Дженсона.