Затем наступила темнота, кроме которой ничего больше не было.

Он не мог сказать, сколько длилось погружение в эту темноту. До него доносились звуки и голоса, словно из другого мира. Он чувствовал свои мышцы, свои нервы и сердце. В голове у него проплывали какие-то мысли, что несказанно удивило его.

Если он мертв, то, конечно, не может думать. И, конечно же, не может слышать.

— Суперинтендант! — сказал чей-то голос.

Чевиот приподнял голову, которая страшно болела, у него все расплывалось перед глазами. Как ни странно, он стоял на коленях у дверцы какого-то кеба.

— Я ничего не мог сделать! — снова и снова повторял голос. — Как мог я что-то разглядеть в этом проклятом тумане, когда машина едва только вывалилась из ворот и врезалась в меня передним бампером?

— Пуля, — сказал Чевиот. — Должно быть, она не попала в меня!

— Какая пуля? — сказал голос у него над ухом. И он узнал его.

Он высунул голову из открытой двери такси. Перед ним стояла стена непроглядного октябрьского тумана. Шляпа на нем была мягкой и современной формы. Сквозь туман мерцали слева огни паба.

Оглядевшись, прямо перед собой он увидел высокие железные ворота с полукруглой аркой прохода между Центральным управлением Скотланд-Ярда и его южным отделением. Перед самым капотом его такси стояла другая машина, на крыше которой светилась панель с черными буквами «Полиция».

— Ты что, не видел знак здесь? — обрушился на водителя такси полицейский шофер. — Не знал, что никаким машинам не позволено проезжать под этой аркой?

— Осторожнее, мистер Чевиот, — сказал сержант Бойс, который помогал инспектору Хастингсу во время ночного дежурства в Центральном управлении Скотланд-Ярда.

— Э-э-э...да.

— Вы получили основательный удар по голове, — продолжил сержант Бойс. Как и все, кто дежурил по ночам, он был в штатском. — Когда машины столкнулись, вы крепко стукнулись головой о ручку дверей. Но кожа цела, так что вы получили только сотрясение. Опирайтесь на мою руку и вылезайте.

Придерживаясь за его предплечье, Чевиот вылез из машины и почувствовал под ногами основательность асфальта.

Время вернулось на место.

— Не может быть, чтобы я спал, — сказал Чевиот.

— Конечно, вы не спали. Кстати, ваша жена звонила полчаса назад и сказала, что подъедет и заберет вас на машине. Не пугайте ее! Она сейчас внутри и...

— Это не было сном! — сказал Чевиот.

— Спокойнее, суперинтендант!

— Тайна убийства наконец разрешена, — продолжал Чевиот, все еще не в силах окончательно прийти в себя. — Разрешена до последней детали. Но обо всем остальном я никогда не узнаю и не смогу узнать. Я в самом деле существовал в 1829 году! Прошлое повторяется! Мне никогда не доведется увидеть доску у старого здания парламента...

— Послушайте, суперинтендант...

— ...Я никогда не встречал описания тира Джоя Малтона на Дейвис-стрит и не знал, под каким номером он там находится. Часть моей подлинной жизни находится здесь, смешавшись с той частью, которую я и во сне не мог себе представить. Я не могу отделить их одну от другой. Если только она... она...

Легкие каблучки процокали по асфальту, направляясь из дежурной комнаты, и торопливо миновали арку. Под ней показалась женская фигура.

— Все в порядке, сэр? Вот ваша жена.

У Чевиота все прояснилось в голове. И сердце, словно издав немой крик, сбросило с себя тяжесть.

Женские руки обвились вокруг него, и он обнял ее в ответ. Сквозь туман на него смотрели те же самые синие глаза. Тот же самый рот, та же самая изящная фигура, те же самые золотые волосы под кокетливой шляпкой — все сливалось в тот облик,, который он видел перед собой перед тем, как потерял сознание.

— Здравствуй, дорогой, — сказала Флора.

 Коротко об авторе

Джон Диксон Карр (John Dickson Carr), писавший также под псевдонимом Картер Диксон — классик английского детектива, автор семидесяти романов, нескольких сборников рассказов, пьес. Главная особенность творчества Дж. Д. Карра (1907—1977 гг.) — это уникальная изобретательность сюжетных конструкций, основанных как на классических загадках типа «запертой комнаты», так и на материале исторических изысканий. Все это обильно сдобрено фарсовым, «черным» юмором.

Стихия Карра — «невозможное» убийство, которое совершается, например, в игорном клубе (жертва, вошедшая в пустую комнату, все выходы из которой были под наблюдением, оказывается обезглавленной), в Музее восковых фигур, в готическом замке на Рейне и пр. К этому типу относится и предлагаемый читателю в настоящем сборнике роман «Пылай, огонь».