Наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь мерным пощелкиванием шарика.

Соприкоснувшись с наклонной поверхностью колеса, он подскочил, ударился о бордюр из той же слоновой кости и несколько замедлил свой бег, то и дело стукаясь о поребрик колеса. Оно вращалось все медленнее и медленнее.

Суперинтендант Чевиот снова небрежно обошелся с оставшимися у него жетонами. Один из них опять упал на ковер. Он нагнулся подобрать его; быстро взглянув на правую ногу крупье, он выпрямился.

Колесо замедлило свое вращение, и шарик остановился. Слегка поколебавшись, он со щелчком свалился в ячейку с нулем.

Все стоявшие вокруг стола дружно выдохнули воздух, издав общий стон, в котором смешались мольбы и проклятия.

И в это время Чевиот почувствовал, что за его спиной кто-то внимательно наблюдает за ним.

В тени высокой галерейки, четко выделяясь на фоне желтых портьер с красными узорами, стоял сам Вулкан. 

 13

Собрание проклятых

Но Чевиот не выказал никакого интереса. Он даже не повернул головы. Краем глаза он бросил на него лишь беглый взгляд, который позволил ему создать представление о крупном широкоплечем человеке с блестящей лысой головой, одетом в безукоризненное сочетание черного и белого.

Самоуверенно улыбаясь, Чевиот обратил все внимание на стол. Пока лопаточка ка длинной ручке сгребала многочисленные жетоны, многие бросали на него гневные взгляды, даже не очень скрывая желание прикончить его тут же на месте.

Но милорд, чье раскрасневшееся лицо сохраняло совершенно бесстрастное выражение, всего лишь пожал плечами и вытащил кошелек красного шелка. Рядом с ним сидел явный шулер, крепко сколоченный человек в пестром парике, скрывающем шрамы на голове, который что-то одобряюще шептал на ухо милорду.

Столь же невозмутим был и молодой человек с рыжеватыми бачками, который прошлым вечером танцевал на балу у леди Корк. Рядом с ним также располагался мошенник, который подбадривал игрока, дыша ему в затылок; то был костлявый человек средних лет, с морщинистым лицом и искусственными зубами, которые выдавались вперед, когда он разговаривал.

— Джек! — шепнула Флора, которая вслед за ним преданно поставила тоже пятьдесят фунтов на черное тринадцать. —- Не думаешь ли ты, что уже время...

— Естественно, думаю, мадам, — галантность Чевиота была не лучшего сорта. Он кинул взгляд на белые скатерти столов с едой и винами и бросил на зеленое сукно два оставшихся у него жетона, — что не мешало бы освежиться, как я предполагаю?

— Да, да, да! — Флора встала, отодвинув стул.

— Удача к нам придет попозже, — сказал Чевиот, обращаясь к мускулистому кучеру Флоры. — А тем временем не подержите ли вы стул леди Дрейтон и наши ставки?

— Да, Роберт, пожалуйста! — попросила его Флора.

— Я позабочусь обо всем, — сказал кучер, кивая с мрачным выражением на лице. — Можете положиться на меня, сэр и мадам, я все сделаю.

Глянув в дальний конец стола, Чевиот не мог удержаться от того, чтобы не приглядеться к Кейт де Бурк.

Одинокая и отчужденная, Кейт сидела, положив локти на стол и рассеянно поигрывая жетонами. На ней было светло-зеленое платье, которое подчеркивало очарование ее плоти. Только раз, когда Чевиот делал ставку, она с любопытством подняла на него глаза. Затем снова принялась поигрывать жетонами.

«Клик-клик-клик!» — доносилось до него их пощелкивание, когда он, взяв Флору под руку, проходил с ней под галереей.

Оценивающе взглянув на Флору, Кейт лишь чуть повернула голову, после чего вернулась к прежнему состоянию.

Золотая волна волос Флоры падала ей на плечи. В своем темно-синем платье, отороченном золотой вышивкой, с белыми перчатками до локтей и золотистой сумочкой в руке, на фоне кричащей безвкусицы обстановки она всем бросалась в глаза.

Но она держала голову опущенной, и голос ее был еле слышен.

— Джек.

— Да?

— Прошлым вечером, — все тем же тихим голосом торопливо заговорила Флора, — ты был так терпелив. Я же вела себя просто невыносимо, просто ужасно. Мне было так стыдно потом! Стыдно, стыдно и еще раз стыдно!

— Моя дорогая, не надо так волноваться. Мы обо всем переговорили. Но теперь мы должны окончательно понять друг друга. Например, прошлой ночью мне довелось услышать сплетни о...

— И тем не менее, — тем же самым тоном прервала его Флора, — ты мог бы сегодня нанести мне визит.

— Нанести тебе визит? Так я и сделал! Я чуть не оборвал тебе звонок. Но мне никто не отвечал.

Флору было еле слышно, когда она приподняла голову:

— Ах, да! Мне пришлось поехать навестить мою тетю в Челси, и я сказала слугам не отвечать, если ты будешь звонить. Но ты, в конце концов, мог кинуть как доказательство твоего посещения записку в почтовый ящик.

Остановившись, Чевиот внимательно пригляделся к ней.

— Боже милостивый, Флора, неужели ты всегда должна быть такой упрямой?

— Упрямой? — Голубые глаза ее расширились и сверкнули, но она успела подавить свой гнев, прежде чем он овладел ею. — Упрямая, — прошептала она. — Да. Такая я и есть. Дорогой мой, что же мне теперь делать?

— Ничего, — улыбнулся он, — если не считать того, что ты пустила в ход чисто женское оружие. В таком возрасте...

— В каком возрасте?

— У тебя нет прав, почти нет свободы, никаких привилегий. Каким еще оружием ты можешь пользоваться? Но прошу тебя, не пускай его в ход против меня. В этом нет необходимости. Флора! Посмотри на меня!

Они стояли рядом с буфетом.

Чевиот, который давно уже снял шляпу и засунул свои белые перчатки в проймы жилета, положил шляпу на белую скатерть стола. Он приподнял большое блюдо с сандвичами с холодной говядиной и толстыми ломтями ветчины. Флора взяла один из них, по-прежнему не глядя на Чевиота.

Вдоль всего стола стояли влажные ведерки со льдом, из которых высовывались горлышки бутылок, покоящихся в тающем льде. Вытащив одну из них, с шампанским, марка которого была ему незнакома, он наполнил два бокала. Флора, по-прежнему не поворачивая головы, взяла один из них.

— Я хочу повторить, — сказал он, — что прошлой ночью я не слышал никаких сплетен о Маргарет Ренфру и о себе. Насколько я догадываюсь, их слышала ты?

— А ты считаешь, что под ними не было оснований?

— Слышала ли ты что-нибудь еще на эту тему?

— Нет. А было еще что слушать?

— Флора! Посмотри на меня! Подними голову!

— Не буду!

— Значит, тебе довелось услышать, — с сарказмом сказал он,.— что украденные деньги и драгоценности — дело моих рук?

Флора вскинула полные слез глаза, и ее губы раскрылись в немом изумлении.

— Но это просто смешно! Ты? Это сделал? Да это же просто предельно глупо... это... Интересно, какая глупая женщина осмелилась это сказать?

— Как ты знаешь, такие слухи — только часть сплетен. Но если ты поверила в одно, то можешь поверить и в другое. Не так ли?

— Я...

—- Но разве ты только что не пустила в ход против меня чисто женское оружие, Флора? А разве ты в глубине души не понимаешь, что у Маргарет Ренфру никогда не было ничего общего со мной, а у меня с ней? Разве ты не знаешь этого?

Наступило молчание. Затем Флора коротко кивнула.

— Да, — сказала она. — То есть я понимала — если ты со мной, то просто не можешь быть с нею. — Она покраснела, но отважно взглянула ему в глаза. — Да, у меня были такие ужасные мысли, вот и все. И я ничего тут не могла сделать.

— Значит, можно считать, что между нами никогда больше не будет никаких недоразумений?

— Никогда! Никогда! Никогда!

Он поднял бокал с шампанским. Флора чокнулась с ним. Быстрыми глотками оба выпили содержимое бокалов, отставили их и дружно отложили в сторону сандвичи, к которым никто из них не прикоснулся.

И Флора протянула ему руки.

Он просто физически не мог рассказать ей о самой большой опасности, подстерегавшей их. Он не мог поведать ей о подозрениях мистера Ричарда Мейна. Если бы кто-то увидел, как из муфты Флоры выпал пистолет или как он его прятал под лампу, обоим им пришлось бы предстать перед судом по обвинению в убийстве.

Но об одном он должен был предупредить ее немедленно.

Он привлек ее к себе и зашептал на ухо.

Если ты доверяешь мне, дорогая, то ты должна сделать то, что я попрошу тебя. Ты должна уйти отсюда, и уйти немедленно.

— Уйти? — Он почувствовал, как Флора встрепенулась. — Почему?

— Потому что тут вокруг громилы Вулкана. И их тут слишком много. Я чувствую опасность.

— Громилы? Кто они такие?

Чевиот еще раз обвел взглядом помещение, стараясь не обращать на себя внимания.

— Существует обычай нанимать для охраны дома несколько здоровых мужчин, которым платят две или три гинеи за ночь.

— Да? И что еще они делают?

— Они подлавливают простаков и этаких Джонни-Новичков, которые полны желания сорвать банк и побуждают их играть, пока те не спускают все, что у них есть. Шулера, конечно, заключают между собой фальшивые пари, потом, когда часа в три заведение закрывается, они рассчитываются и с ним, и между собой. Если у простака появляются подозрения — ну что ж! Его чаще всего уговаривают не поднимать шума. Если же этого не получается, к услугам шулеров есть громилы с пистолетами и ножами.

Он еще раз скользнул взглядом по человеку у желтой портьеры.

— Говорю тебе, — яростным шепотом обратился он к ней, — здесь их слишком много! Слишком много шума и разговоров, разве ты не замечаешь? В воздухе висит слишком большое напряжение, ты только посмотри, как они переглядываются друг с другом.