Джон Диксон Карр - Пылай, огонь

— Сэр! — отрапортовал он. — Инспектор Сигрейв, сэр!

— Великолепный строй, инспектор Сигрейв. Благодарю вас.

— Сэр!

Чевиот глянул на два обломка лезвия, которые он держал в левой руке.

— У меня тут, — сказал он, — первый трофей для нашего маленького музея. Он будет принадлежать всем нам. Возьмите.

Он решительно передал обломки лезвия инспектору Сигрейву, который, звякнув металлом, аккуратно взял их. Легким движением руки инспектор дал понять строю «Не орать!», хотя линия высоких шлемов качнулась, готовая разразиться восторженным воплем.

Чевиот снова неторопливо обвел взглядом застывший строй слева и справа от себя.

— Вольно, — сказал он.

Улыбнувшись в первый раз, он прошел между своими подчиненными и, поднявшись по ступенькам, вошел в открытую дверь здания.

Он даже не слышал рева, раздавшегося за его спиной.

Ему было над чем подумать: мистер Мейн явно не собирался прекращать нападения, а ему было кого защищать, даже в присутствии министра внутренних дел.

Подойдя к двери кабинета полковника Роуэна, он открыл ее, не утруждая себя излишней вежливостью вроде стука в дверь. Войдя, он закрыл ее за собой.

Затем он медленно обвел взглядом мистера Роберта Пиля, полковника Роуэна, Алана Хенли, снова занявшего место за своим столом, и, наконец, мистера Ричарда Мейна.

— Итак, джентльмены, — сразу же приступил он к делу, — на чем мы остановились, прежде чем нас неожиданно прервали? Как мне кажется, мистер Мейн собирается обвинять в убийстве Флору Дрейтон?

— Черт побери, человече, — воскликнул мистер Мейн, высвобождая руки из-под пол сюртука, — я никогда не говорил ничего подобного! Я сказал лишь...

Полковник Роуэн поднял руку, призывая к молчанию.

Обрезая кончик сигары и раскуривая ее, полковник продолжал мерить шагами свой кабинет. Он остановился перед Чевиотом, и его широкие ноздри раздулись.

— Суперинтендант, — сказал он, вынимая сигару изо рта. — Первый пехотный — старейший полк в английской армии. Ваше поведение было просто нетерпимым, и я должен сделать вам самый серьезный выговор. Э-э-э... считайте, что вы его получили, — добавил полковник Роуэн, снова беря в рот сигару.

— Есть, сэр, — сказал Чевиот.

Мистер Пиль, который был больше не в силах скрывать свои эмоции, разразился громовым хохотом. Но затем он прищурил глаза, и в них появился холодок.

— Что касается меня, мистер Чевиот, — сказал он, — я бы дорого дал, чтобы узнать — то ли вы просто вышли из себя, то ли сделали все это совершенно сознательно, с целью потрясти своих людей. Ну, на них вы произвели впечатление. И, должен признаться, что и на меня тоже, сэр! Но в то же время вы обеспечили себе массу неприятностей.

— Из-за капитана Хогбена, сэр?

— Хогбена? Этого болвана? Остальные офицеры Первого пехотного не хотят с ним даже разговаривать; вот почему он был вынужден обратиться за помощью к офицеру из

Колдстримского полка. Я имею в виду графа. Графа и гвардию. Он считает, учтите, что только его полк был у Ватерлоо...

При этих словах полковник Роуэн выпрямился.

— ...И возникнут ужасные неприятности, если он обо всем услышит. Кроме того, — пробормотал мистер Поль, поглаживая подбородок крупной рукой, — меня интересует, о чем вы так вежливо беседовали с Хогбеном перед тем, как он ушел.

— Чисто личные проблемы, сэр. Они не имеют отношения к делу.

— Хм, — задумчиво сказал мистер Пиль.

Чевиот подошел к столу.

— Но вот что имеет к нам отношение, — повернулся он к присутствующим, — это заявление мистера Мейна о том, что я пренебрегал своими обязанностями и что я прикрывал леди Дрейтон.

— Я так считаю. Да! — с достоинством поднял голову мистер Мейн.

— На каком основании? — стукнул рукой по столу Чевиот. — С вашего разрешения, сэр, я повторю свои аргументы. Как вы утверждаете, у вас вызвало подозрение то, чего я «не говорил». С точки зрения закона мне никогда не приходилось слышать, чтобы человека осудили за лжесвидетельство в силу того, что он не говорил.

— Вы выкручиваетесь!

— Нет, я утверждаю. Ваше так называемое доказательство, для которого вы использовали выражение «необычное обстоятельство», заключается лишь в том, что у леди Дрейтон была с собой муфта. Читали ли вы мой рапорт, сэр, — Чевиот поднял листки и потряс ими, — в котором подчеркивается, что в этих обстоятельствах не было ничего необычного. Любой может засвидетельствовать, что у леди Дрейтон была порвана перчатка на правой руке, и, как любая другая женщина, она хотела скрыть прореху. И этим вы пытаетесь доказать, что в муфте был скрыт какой-то пистолет?

Темные глаза мистера Мейна блеснули.

— Доказательство? Я вообще о нем не упоминал. Я всего лишь обратил внимание на ту линию расследования, кб-торой вы, похоже, пренебрегли.

— Сэр! — раздался низкий хрипловатый голос из глубины комнаты.

Алан Хенли стоял, согнувшись над столом и упираясь в столешницу толстыми пальцами. Хотя было только пять часов дня, небо настолько потемнело и в комнате стоял та-ной сумрак, что фигуры присутствующих обрели призрачные очертания.

Вспыхнул широкий фитиль; мистер Хенли с громким стуком водрузил на свой стол лампу с зеленым абажуром, который контрастировал с красным абажуром на другом столе. Он с подчеркнутой почтительностью склонил набок свою крупную голову с рыжеватыми бакенбардами.

— Сэр, — повторил он, обращаясь к полковнику Роуэну, — она не имела к этому отношения.

— Ну? К чему не имела? — мягко спросил полковник Роуэн, вынимая сигару изо рта.

— У леди, — продолжал настаивать Хенли, — не было пистолета. Я сам был там, сэр. И все видел. Что же касается того, что суперинтендант пренебрег... что вы, сэр, это было первое, о чем он подумал.

— Что?

— Ему пришло в голову (прошу прощения, полковник), что выстрел мог быть произведен леди. Я-то знал, что это

 было не так, я смотрел на нее. У нее, так же как у суперинтенданта и у меня, не было оружия. Но он попросил ее показать муфту и вывернул ее, чтобы убедиться — не стреляла ли она сквозь нее. И убедился, что нет.

 Поскольку мистер Хенли искренне верил в каждое слово, его заключение прозвучало с редкостной убедительностью.

 Все это время перед глазами Чевиота стоял облик Флоры; ревность Флоры и ее ярость, с которой она накинулась на него, длились всего лишь несколько минут — хотя почему она вообще приревновала его к Маргарет Ренфру? Весь день она ждала его в своем доме на Кавевдиш-сквер; он там не объявился. Он мог прийти и смущенно пробормотать, что признает свою ошибку; она бы зарыдала и призналась, что это была ее ошибка, после чего упала бы в его объятия...

 И тут в голову к нему пришла мысль, от которой его буквально заколотило.

 Откуда он знает, что Флора живет на Кавендиш-сквер, если она в самом деле живет там? Откуда у него такое знание ее поступков после ссоры или недоразумений?

 Но теперь он должен собраться с мыслями. Мистер Хенли продолжал говорить с присущей ему настойчивостью.

— ...Так что, как видите, сэр, я даже не читал рапорта суперинтенданта. И до последнего времени даже не слышал о нем. Но и хирург сказал, что пуля была выпущена сзади и летела по прямой. Ну вот! А любой вам подтвердит, что леди Дрейтон стояла позади бедной женщины, футах в двух или трех, и справа от нее. Так что она могла стрелять только под углом, иначе у нее бы не получилось, верно?

Мистер Ричард Мейн приподнял плечи.

— Похоже, что вы все против меня, — сказал он.

— Нет, сэр, мистер Мейн, ни в коем случае! — Старший клерк с жаром снова обратился к полковнику Роуэну. — Разрешите еще несколько слов, полковник?

Улыбнувшись, полковник Роуэн утвердительно махнул рукой с сигарой.

— Я лично думаю, — сказал мистер Хенли, — что мистер Мейн прав в своем предположении относительно выстрела откуда-то из-за двустворчатых дверей. Звук! — Он фыркнул, надув щеки. — Там не было бы слышно ни щелканья замка, ни даже слабого выстрела. Мы с суперинтендантом (да, сэр?) были слишком поглощены тем, что нам только что сказала леди Корк. И ни на что больше не обращали внимания. По мне, так рядом с нами можно было бы выпалить из мушкета — и то бы мы не услышали. Вот так!

— Весьма вам благодарен, — пробормотал Ричард Мейн, — за это объяснение.

— Мейн! — мягко обратился к нему полковник.

— А?

— До настоящего времени, — улыбнулся полковник, — мы с вами выполняли свои обязанности, отлично понимая друг друга. Давайте надеяться, что так будет и впредь. Всегда! Насколько мне известно, вы собираетесь жениться на очаровательной молодой леди?

— Совершенно верно, — с гордостью объявил собеседник, тщательно подравнивая обшлага рубашки.

— И думаю, что не ошибаюсь, предположив, что эта леди придерживается строгих моральных и религиозных правил?

— Всем нам известны, полковник Роуэн, ваши свободные воззрения,,.

— Те-те-те! — возразил полковник, разгоняя рукой сигарный дым. — А теперь признайтесь, Мейн! Признавайтесь же! Разве в глубине души у вас не зародилось сразу же подозрение в адрес Чевиота и леди Дрейтон лишь потому (как бы мне поделикатнее выразиться?), что она его возлюбленная?

Мистер Мейн был слишком честен, чтобы полностью отрицать это предположение. Стоя у стола, он несколько заколебался, засунув руки под полы сюртука.

— Может, вы и правы, — сказал он. Затем решительно стукнул ладонью по столу. — Однако к делу! Мы услышали то, чего суперинтендант не говорил. Ну, а что он говорил? Мистер Чевиот, кто убил Маргарет Ренфру?