– Тогда от чего же он умер?

– Загадка. Нет никаких признаков смертельных ран или отравления ядом. Нет следов удушения или серьезных заболеваний. Сердце крепкое. Содержимое кишечника свидетельствует о том, что он плотно поел за несколько часов до смерти. В общем, умер он точно не от голода.

– Может, паралич?

– Мозг изрядно разложился, так что сложно сделать какие-то выводы. Хотя кое-что указывает на то, что все же имело место кровоизлияние в мозг. Но вы должны понять, что если бы человек умер от апоплексического удара, его вовсе не нужно было бы закапывать.

– Вы совершенно правы. Итак, мы едем на ферму Жана Легро.

Ферма оказалась маленькой и вовсе не процветающей. Сломанная ограда, полуразрушенный флигель, заросшие сорняками поля свидетельствовали о том, что семья нуждается не только в средствах, но и в рабочей силе. Гостей приняла хозяйка дома – крепкая, мускулистая женщина лет сорока, державшая на руках девятимесячного младенца. При виде комиссара и сопровождающего его жандарма в ее глазах мелькнула тревога, однако лицо почти сразу приобрело выражение ослиного упрямства, столь характерного для французских крестьян.

– Мсье комиссар Розье?

– Он самый, мадам. А этот джентльмен – милорд Уимзи, приехавший из Англии, чтобы задать вам несколько вопросов. Можно войти?

Хозяйка пригласила гостей в дом, однако при слове «Англия» в ее глазах вновь вспыхнула тревога, что не укрылось ни от комиссара, ни от лорда Питера.

– Ваш муж, мадам Легро… – сразу перешел к делу комиссар. – Как давно он отсутствует?

– С декабря, мсье комиссар.

– И где же он?

– В Бельгии.

– Где именно?

– По-моему, в Диксмуде, мсье.

– Вы не знаете наверняка? Вы не получали от него писем?

– Нет, мсье.

– Странно. Зачем он поехал в Диксмуд?

– Он предположил, что его родные, вероятно, живут в этом городе. Вы же знаете, что он потерял память. И вот однажды в декабре он мне и говорит: «Сюзанна, заведи-ка граммофон». Я поставила пластинку с песней «Колокольный звон» на стихи Верхарна. Приятная музыка. И в тот момент, когда раздался перезвон колоколов, мой муж вдруг закричал: «Диксмуд! Есть ли в Бельгии город Диксмуд?» Я ответила, что есть. Тогда мой муж сказал: «Это название мне знакомо. Я уверен, Сюзанна, что моя любимая матушка живет в Диксмуде. И я не успокоюсь до тех пор, пока не съезжу туда и не наведу справки». Мсье комиссар, он уехал, забрав с собой наши скудные сбережения, и с тех пор я о нем не слышала.

– Histoire tres touchante[56], – сухо произнес комиссар. – Позвольте выразить вам сочувствие, мадам, но мне почему-то не верится, что ваш муж – бельгиец. Бельгийские войска не принимали участие в боях при Марне.

– А если его отец женился на бельгийке, мсье? В таком случае у него должны быть родственники в Бельгии.

– C’est vrai[57]. Он не оставил адреса?

– Нет, мсье. Сказал, что напишет, когда прибудет на место.

– На чем же он уехал? На поезде?

– Да.

– И вы не наводили справки? У мэра Диксмуда, например?

– Поймите, мсье, я была сбита с толку. Даже не знала, откуда начинать поиски.

– Разве не для этого существует полиция? Почему вы не обратились к нам?

– Мсье комиссар, но ведь я не знала… не представляла, чем это закончится. Я все повторяла себе: «Завтра он обязательно напишет». И ждала. Et enfin…[58]

– Et enfin… вы решили написать сами. Почему вы подумали, что ваш муж находится в Англии?

– В Англии, мсье?

– В Англии, мадам. Вы написали ему на имя Пола Тейлора, разве нет? В город Валбеш в графстве Линколонне[59]. – Комиссар превзошел себя, пытаясь выговорить сложные иностранные названия. – Написали, написали, мадам. И не надо мне говорить, будто вы считали, что муж находится в Бельгии. Вы же не станете отрицать, что это ваш почерк? К тому же в письме указаны имена ваших детей и тот факт, что умерла ваша корова.

– Мсье…

– Как же так, мадам? Все эти годы вы лгали полиции? Вы же прекрасно знали, что ваш муж никакой не бельгиец, а англичанин. И его настоящее имя Пол Тейлор. И он вовсе не терял память. Думаете, у вас получится обмануть полицию? Нет, мадам, дело, как выяснилось, очень серьезное. Вы подделали документы, а это преступление!

– Мсье, мсье…

– Это ваше письмо?

– Раз уж вы его нашли, что толку отрицать? Но…

– Хорошо, что вы признались. А что вы имели в виду, когда упомянули военные власти?

– Не помню, мсье. Мой муж… Умоляю вас, скажите, где он.

Комиссар Розье посмотрел на Уимзи, и тот произнес:

– У нас есть опасения, что ваш супруг мертв.

– Ah, mon dieu! Je le savais bien[60]. Будь муж жив, он непременно написал бы мне.

– Если вы поможете нам и расскажете правду, мы сможем идентифицировать его личность.

Женщина стояла, переводя взгляд с одного мужчины на другого, и наконец повернулась к Уимзи:

– Вы, милорд, не пытаетесь загнать меня в ловушку? Вы уверены, что мой муж мертв?

– Да какая разница! – воскликнул комиссар. – Вы должны рассказать правду, иначе вам же будет хуже.

Уимзи открыл чемоданчик и достал оттуда нижнее белье, снятое с трупа.

– Мадам, мы не знаем, ваш ли муж тот человек, с которого мы это сняли, но клянусь вам честью, что мужчина, на ком была эта одежда, действительно мертв.

Сюзанна Легро взяла вещи в руки и медленно ощупала своими натруженными пальцами каждую заплатку и заштопанную прореху. А потом, словно при виде этих вещей что-то сломалось у нее внутри, упала на стул, уткнулась лбом в заштопанные вещи и разрыдалась.

– Вы узнаете одежду? – мягко спросил комиссар.

– Да, она принадлежит моему мужу. Я сама ее латала. Значит, он действительно умер?

– В этом случае вы не навредите ему, если все объясните, – заметил Уимзи.

Немного придя в себя, Сюзанна Легро решила сделать заявление, и комиссар позвал своего помощника, чтобы тот записывал показания.

– Это правда, что мой муж не француз и не бельгиец. Он англичанин. Но муж действительно был ранен в тысяча девятьсот восемнадцатом году во время отступления. Он потерял много крови и совсем обессилел, однако памяти не терял. Он умолял помочь ему и спрятать, потому что не хотел больше воевать. Я ухаживала за ним до тех пор, пока ему не стало лучше, а потом мы придумали, что будем говорить людям.

– Стыдно, мадам, покрывать дезертира.

– Я это прекрасно понимала, мсье. Но войдите в мое положение. Отец умер, оба брата убиты. Помочь по хозяйству некому. Жана Мари Пикара, за которого я должна была выйти замуж, тоже убили. Во Франции осталось мало мужчин, а война шла так долго. К тому же, мсье, я полюбила Жана. А у него нервы совсем расшатались. Он больше не мог воевать.

– Он должен был обратиться в свое подразделение и испросить отпуск по болезни, – произнес Уимзи.

– Но тогда его отослали бы обратно в Англию и разлучили нас. К тому же в Англии весьма суровые законы. Его могли бы счесть трусом и казнить.

– Судя по всему, эту мысль внушил вам муж, – предположил комиссар Розье.

– Да, мсье. Мы оба так считали. Вот и придумали, что скажем всем, будто он потерял память. А поскольку его французский был с акцентом, то мы придумали еще и то, что ранение повлияло на речь. Мундир и документы я сожгла в печи.

– Кто сочинил эту историю – он или вы?

– Он, мсье. Мой муж был очень умным. Просчитал все до мелочей.

– И имя?

– Да.

– А какое настоящее?

Женщина замялась:

– Его документы сгорели, а он сам никогда о себе не рассказывал.

– То есть имени его вы не знаете. Но он не Пол Тейлор?

– Нет, мсье. Он назвался этим именем, когда поехал в Англию.

– А с какой целью?

– Мы были очень бедны, но Жан объяснил, что в Англии у него имеется собственность, которую можно продать за приличные деньги. Только вот нужно добраться до места неузнанным. Ведь если его опознают, то непременно пристрелят как дезертира.

– Но после войны все дезертиры попали под амнистию.

– Только не в Англии, мсье.

– Это он вам так сказал? – спросил Уимзи.

– Да, милорд. Поэтому было важно, чтобы его никто не узнал. К тому же существовали какие-то сложности с продажей вещей, о которых муж мне не рассказывал. В общем, ему было необходимо заручиться помощью друга. Он ему написал и вскоре получил ответ.

– Письмо сохранилось?

– Нет, мсье. Муж сжег его, даже не показав мне. Этот друг о чем-то просил Жана. Я не совсем поняла, о чем именно. Что-то вроде гарантии. На следующий день Жан заперся в комнате на несколько часов, чтобы написать ответ. Но его мне тоже не показал. Друг написал снова. В письме он предупреждал, что Жану не следует показываться в Англии ни под собственным именем, ни под именем Легро. Поэтому он выбрал имя Пол Тейлор и долго смеялся, что ему пришла в голову подобная мысль. Вскоре друг выслал Жану документы на имя британского подданного Пола Тейлора. Я видела их собственными глазами. Паспорт с фотографией моего мужа. Правда, на ней он был не слишком похож на самого себя, но Жан сказал, что на это никто не обратит внимания. Ведь на фотографии почти такая же борода.

– Когда вы познакомились, у вашего мужа была борода?

– Нет. Он был чисто выбрит, как все англичане, но за время болезни борода отросла. Она сильно изменила его внешность, поскольку у него маленький подбородок, который под бородой стал казаться больше. Жан не взял с собой никакого багажа: объяснил, что купит одежду в Англии, чтобы выглядеть как англичанин.

– И вы не знаете, что за собственность имеется у него в Англии?