– Да, сэр, у вас на все есть ответ. – Макферсон с серьезным видом покачал головой и вернулся к своей таблице.
12.45. Стрэчен возвращается в Критаун на велосипеде Фаррена. Оставляет велосипед. Садится в свою машину.
13.15. Стрэчен возвращается в Гейтхаус по дороге Скайр-Берн.
– Все это вполне согласовывается с показаниями Стрэчена, – произнес прокурор, внимательно сверявший время с отчетом начальника полиции о допросе Стрэчена.
– Так и есть, – кивнул сэр Макферсон. – Но что еще более важно – время соответствует фактам. Мы нашли человека, который видел Стрэчена, проезжавшего по дороге Скайр-Берн между тринадцатью и тринадцатью двадцатью. Более того, мы засекли телефонный звонок в «Герб Макклеллана». Он был сделан в тринадцать восемнадцать.
– Вы осознаете, – перебил Уимзи, – что отвели Стрэчену на написание картины всего час с четвертью? Два самых искусных живописца попытались сделать копию этой картины, и самый быстрый из них с трудом уложился в полтора часа.
– Верно, – мрачно промолвил начальник полиции. – Но ведь он не собирался создавать шедевр.
– Я бы хотел кое-что прояснить, – раздался чей-то голос, и присутствующие обернулись. Констебль Дункан сидел так тихо, что о его существовании почти забыли.
– Вот как? – вскинул брови начальник полиции. – Что ж, Дункан, поделитесь с нами своими соображениями. Полагаю, настало время предоставить вам слово.
Молодой полицейский заерзал на стуле и неуверенно посмотрел на Дэлзиела. У него возникло смутное ощущение, что очередного нагоняя от начальства не избежать. Но уж коль взвел курок, надо открывать огонь.
Грэм. Гоуэн. Уотерс
– Обе эти версии весьма убедительны, – начал констебль Дункан, – однако очень запутанны и сложны. У меня даже голова закружилась. Неужели сэр Максвелл Джеймисон действительно считает, что столь хитроумный план можно придумать за три четверти часа?
– Да, но это приблизительное время, – возразил тот. – Если учесть, что Стрэчен попал в Фолбе еще затемно – иначе не свалился бы в шахту, – то уже не так важно, в котором часу он туда отправился.
– Ничего, ничего, – произнес прокурор, видя, что констебль Дункан смутился, – если у вас есть более простая и более правдоподобная версия, мы с удовольствием выслушаем ее. Пожалуйста, говорите.
– Мне вот что пришло в голову… Прошу прощения, доктор Кэмерон. А если Кэмпбелла убили не в тот день, когда его обнаружили? Возможно ли вообще такое? Вы не обиделись, доктор?
– Ничуть, – ответил Кэмерон. – Прошу вас, выскажите свои сомнения, молодой человек. Определить точное время смерти не так просто, как может показаться при чтении детективных романов. По опыту я знаю, что чем дольше работает медик, тем менее охотно делает официальные заявления. У природы существуют способы опровергать прописные истины.
– Да, – кивнул Дункан. – Я как раз читаю сейчас книжечку по этой теме. Ее подарил мне отец на прошлый день рождения. Для своего положения в обществе он довольно неплохо образован и всегда повторял мне, что ученье – путь к успеху.
Констебль положил на стол большой квадратный сверток и медленно развязал стягивавшую его бечевку.
– Вот, – произнес он, распутав последний узел и сняв оберточную бумагу с «книжечки», которая оказалась внушительным томом размером девять на шесть дюймов. – Это «Судебная медицина и токсикология» Диксона Манна. Здесь содержится множество полезной информации для представителей нашей профессии. В этой книге я вычитал кое-что, и теперь хочу узнать ваше мнение, доктор. Я даже заложил это место бумажкой. Вот тут, на странице тридцать семь. Речь в этой главе идет о том, что происходит с телом через некоторое время после смерти.
– То есть о трупном окоченении.
– Да, именно о нем. Только в книге это называется очень мудрено. Не выговорить. Однако ученый – авторитетный человек, и мой бедный отец отдал за его книгу огромную сумму денег. Вот что он пишет: «В обычных условиях скелетные мышцы начинают коченеть в течение четырех – десяти часов после смерти». От четырех до десяти часов. Это приводит нас к шестичасовой погрешности в определении времени смерти. Не так ли, доктор?
– Ну, в целом да.
– А вот еще: «Оно полностью развивается – окоченение то есть – за два – три часа». Еще один разброс во времени.
– Э… да.
– «Это состояние сохраняется от нескольких часов до шести – восьми дней». А вот это уже огромная погрешность, доктор!
– Вы совершенно правы, – еле заметно улыбнувшись, произнес Кэмерон. – Но кроме трупного окоченения, нужно принимать во внимание и другие обстоятельства. Вы же не хотите сказать, что возраст нашего трупа был шесть – восемь дней?
– Нет-нет, доктор. Но в книге говорится: «Средняя длительность окоченения составляет от двадцати четырех до сорока восьми часов». То есть речь в работе этого ученого идет вовсе не о двух-трех часах. А теперь, доктор, ответьте, когда вы обнаружили труп в три часа дня, насколько сильно развилось трупное окоченение?
– Достаточно, – произнес Кэмерон. – То есть, выражаясь языком вашего авторитетного ученого, трупное окоченение полностью развилось. Отсюда можно сделать вывод, что человек был мертв не менее шести часов. А принимая во внимание появление трупных пятен и еще кое-какие признаки – значительно дольше. Если взять за основу для диагностики утверждение мистера Диксона Манна, то можно допустить, что смерть наступила тринадцатью часами ранее. Десять часов с начала процесса трупного окоченения плюс три часа на то, чтобы оно развилось полностью. Иными словами, если смерть наступила в промежутке времени между полуночью и девятью часами утра, то к трем часам дня труп уже полностью окоченел. Если, конечно, на процесс окоченения не повлияли какие-то не учтенные нами аномальные факторы.
– Да, но… – поспешил вставить Макферсон.
– Да, это как раз то, о чем я хотел… – пробормотал Дункан.
– Минуту! – прервал обоих доктор. – Сейчас я не оговорил возможность того, что трупное окоченение полностью развилось еще до того, как я осмотрел тело. Допустим, оно развивалось медленно и полностью развилось, например, к часу дня. Таким образом, можно допустить, что смерть наступила в двадцать два часа предыдущего дня. Собственно, я уже упомянул о том, что подобное не исключено.
Макферсон кивнул.
– Кэмпбелл обладал завидным здоровьем, – продолжил Кэмерон, – и умер от внезапного удара. Если вы обратитесь к работе вашего авторитетного ученого, Дункан, то прочитаете его суждение о том, что при таких обстоятельствах трупное окоченение скорее всего будет развиваться медленнее, чем обычно.
– Да, доктор, но вы также можете там прочитать и то, что если человек изнурен и подавлен, то окоченение наступает очень быстро. У Кэмпбелла явно выдалась тяжелая ночь. Он подрался с мистером Уотерсом около девяти часов вечера, а позднее – с мистером Гоуэном. К тому же Кэмпбелл изрядно накачался виски, что уже само по себе оказывает на человека расслабляющий эффект. Впрочем, – поспешно добавил констебль, заметив слабую улыбку на лице Уимзи, – его действие могло и ослабеть. Утром он ушел из дому голодным – вскрытие ведь показало, что Кэмпбелл не завтракал, – а потом ехал за рулем двадцать семь миль. Разве он не был достаточно измотан на момент убийства?
– Судя по всему, вы детально все продумали, Дункан, – заметил доктор. – Вижу, с вами нужно держать ухо востро, а не то попадешь впросак. Средняя продолжительность трупного окоченения варьируется от двадцати четырех до сорока восьми часов. Тело Кэмпбелла полностью окоченело, когда я увидел его во вторник в три часа дня. Окоченение также наблюдалось и в среду вечером, когда его клали в гроб. В четверг вечером, когда я вскрывал тело в присутствии некоторых из вас, джентльмены, окоченение полностью прошло, что вполне соответствует его средней продолжительности. Обычно быстрое развитие окоченения сопровождается его более коротким течением. И наоборот, медленное развитие – более длительным. В нашем случае очень похоже, что окоченение развивалось медленно. Именно поэтому я пришел к заключению, что смерть потерпевшего наступила около полуночи. Это подтверждает внешний вид тела и кровоподтеков.
– А как насчет содержимого желудка? – спросил сэр Максвелл.
– Желудок потерпевшего содержал виски, – сухо промолвил доктор. – Однако я не скажу, в котором часу вечера понедельника покойный его употреблял.
– Но, – произнес Дункан, – если предположить, что смерть Кэмпбелла наступила не раньше девяти часов утра вторника, то продолжительность окоченения сокращается.
– Естественно. Если до утра вторника он был жив, то продолжительность окоченения ограничивается примерно тридцатью шестью часами. И все же я могу с уверенностью говорить лишь о периоде времени между тремя часами дня вторника и семью часами вечера среды, когда я передал тело похоронному агенту.
– Что же получается? – сказал прокурор. – Все указывает на то, что смерть наступила около полуночи. И все же, несмотря на это, существует погрешность в час или два в ту или иную сторону.
– Именно так.
– А может эта погрешность увеличиться до восьми-девяти часов?
– Мне бы не хотелось так думать. Однако я не стану утверждать, что это исключено. В природе вообще почти нет ничего невозможного, так что ошибки в диагнозе вполне вероятны.
– Так-так… – протянул сержант Дэлзиел, с неприязнью взирая на констебля. – Вы же слышали, что сказал доктор. Он признал, что ошибки вполне возможны, а вы продолжаете ставить под сомнение его опыт со своим трупным окоченением, стариком отцом и своей книжонкой. Остается лишь надеяться, что для подобной дерзости имеется веская причина. Простите великодушно моего подчиненного, доктор. Дункан – хороший парень, но чересчур уж усердный.
"Пять красных селедок. Девять погребальных ударов" отзывы
Отзывы читателей о книге "Пять красных селедок. Девять погребальных ударов", автор: Дороти Л. Сэйерс. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Пять красных селедок. Девять погребальных ударов" друзьям в соцсетях.