Стрэчен покачал головой.

– Да я просто отрабатывал удары, – ответил он. – И мячи подносил себе сам. Поэтому никто не видел, что со мной произошло.

– Похоже, вы повредили еще и руку. Да, сегодняшнее утро явно не задалось. Ну да ладно. Я ведь пришел узнать, не захотите ли вы завтра поиграть в четверке со мной, Уотерсом и Биллом Мюрреем. Но теперь я вижу, что подбитый глаз вам этого скорее всего не позволит.

– Это вы верно подметили, – мрачно усмехнулсяя Стрэчен.

– Тогда я, пожалуй, откланяюсь, – сказал Уимзи, поднимаясь со своего места. – Всего хорошего, миссис Стрэчен. До свидания, старина. Не надо, не провожайте. Я найду дорогу.

Но Стрэчен настоял на том, чтобы проводить гостя до самой калитки.

На повороте дороги Уимзи нагнал мисс Миру Стрэчен и ее няню, вышедших на вечернюю прогулку. Остановив автомобиль, его светлость поинтересовался, не хотят ли они немного прокатиться. Мира с радостью согласилась, и ее няня тоже не стала возражать. Уимзи усадил девочку рядом с собой, женщину устроил на заднем сиденье и заставил свой «даймлер» продемонстрировать все, на что он способен.

Мира пришла в восторг.

– Папочка никогда не ездит так быстро, – сказала она, когда автомобиль поднялся по окаймленному деревьями склону близ Келли-Лодж и вырулил, подобно аэроплану, на открытую местность.

Уимзи бросил взгляд на стрелку спидометра, подрагивающую на отметке «85», и, не сбавляя скорости, эффектно миновал поворот.

– У вашего папы весьма примечательный синяк, – заметил он.

– Это точно. Я спросила, где он подрался, но папа велел не приставать к нему с расспросами. Я люблю драться. Бобби Крейг однажды поставил мне синяк под глаз. А я так врезала ему по носу, что у него пошла кровь и костюм пришлось отдать в чистку.

– Юным леди не следует распускать руки, – с упреком произнес лорд Уимзи. – Даже если эти юные леди очень современные.

– Почему? Мне нравится драться. Посмотрите, коровы!

Уимзи поспешно нажал на педаль тормоза, и «даймлер» пополз, словно за рулем сидела изнеженная дама.

– И все же мне кажется, папа подрался, – продолжила Мира. – Он ведь так и не пришел вчера домой, и мамочка ужасно испугалась. Она боится нашей машины, потому что та ездит очень быстро, хотя и совсем не так быстро, как ваша. Эта корова хочет нас забодать?

– Да, – ответил Уимзи. – Наверное, она по ошибке приняла нас за блинчик.

– Глупости! Коровы едят не блины, а жмых. Я тоже однажды попробовала. Он очень мерзкий на вкус. После этого я даже заболела.

– Поделом тебе, – усмехнулся Уимзи. – Пожалуй, я высажу вас здесь, иначе вы вернетесь домой слишком поздно. Но, наверное, будет лучше, если я вас немного подвезу.

– Пожалуйста, – попросила Мира. – Тогда мы сможем спугнуть коров и заставить разбежаться врассыпную.

– Это будет нехорошо, – покачал головой Уимзи. – Коровам вредно быстро бегать. Ты дерзкая, кровожадная и злая юная особа. Когда-нибудь ты станешь настоящей угрозой для общества.

– Как чудесно! У меня будет пистолет и нарядное вечернее платье. Я буду заманивать людей в опиумные притоны и грабить. Мне нужно выйти за вас замуж. Ведь у вас быстрая машина. Она мне пригодится.

– Это точно, – серьезно произнес Уимзи. – Постараюсь запомнить твои слова. Хотя пройдет время, и ты, вероятно, уже не захочешь становиться моей женой.

Уотерс

Лорду Питеру нравилось жить обычной размеренной жизнью Керкубри, однако, к разочарованию хозяев местных гостиниц, в этом году он решил арендовать небольшую студию, расположенную в узком, мощенном булыжником тупике. Выкрашенная ярко-голубой краской калитка свидетельствовала о том, что владелец дома на Хай-стрит причисляет себя к художественной элите городка. Столь необычный выбор места жительства лорд Питер объяснял просто. Ему было забавно наблюдать, как его важный камердинер потрошит форель и моет картофель в колонке на улице и принимает посетителей в лучших традициях Уэст-Энда.

Пробираясь сквозь нагромождение велосипедов, практически перекрывших проход, Уимзи представлял, как собственный вышколенный слуга ждет его на пороге дома с тщательно скрываемым стремлением услужить.

– Привет, Бантер! – весело воскликнул его светлость. – Что у нас на обед? У меня проснулся небывалый аппетит, ведь в Критауне обнаружили труп.

– Я предчувствовал, что ваша светлость непременно примет участие в расследовании. Однако, не будучи уверенным относительно времени вашего возвращения домой, милорд, счел, что будет лучше приготовить тушеную говядину с густым соусом и овощами. В случае необходимости это блюдо можно держать на медленном огне, не опасаясь за его качество.

– Прекрасно.

– Благодарю вас, милорд. Судя по словам мясника, ту часть туши, какую я привык называть рулькой, в здешних краях именуют… коленом.

– Наверное, вы правы, Бантер.

– Однако я не поверил этому человеку на слово, – с достоинством продолжил Бантер. – Я лично осмотрел тушу, желая убедиться в том, что мне отрежут от нее надлежащий кусок.

– Вы всегда скрупулезны, – с одобрением заметил его светлость.

– Делаю все от меня зависящее, милорд. Изволит ли ваша светлость, чтобы, пребывая в данной местности, я и далее именовал вышеозначенное кушанье… коленом?

– С вашей стороны это будет в высшей степени великодушно и польстит национальной гордости местных жителей. Если, конечно, вы решитесь на подобный шаг.

– Как скажете, милорд. Баранья нога снова будет именоваться бараньим окороком, как и в ваш прошлый визит, милорд?

– Естественно, Бантер.

– Хорошо, милорд. – Камердинер тяжело вздохнул. – К удовольствию вашей светлости, я постараюсь поступать так, как считается правильным в этих краях.

– Благодарю вас, Бантер. Мы должны стараться поступать правильно при любых обстоятельствах.

– Да, милорд. Обед будет подан через двадцать минут, как только будет готов картофель.

– Замечательно! А я пока пройдусь по улице и поболтаю с мисс Селби.

– Прошу прощения, милорд, но, насколько я понял, леди уехала.

– Уехала?

– Да, милорд. Прислуживающая им молодая особа сообщила, что она уехала в Глазго.

– А это значит, что ее не будет целый день. Мы, южане, предположили бы в таком случае, что люди упаковали вещи и уехали с длительным визитом, но здесь все по-другому. Ладно, разыщу мистера Уотерса. Мне бы хотелось увидеть его. Возможно, приглашу его на обед.

– Да, милорд.

Лорд Питер пересек Хай-стрит и постучался в дверь дома Уотерса. Дверь отворила домовладелица, которая на вопрос его светлости о ее постояльце ответила:

– Он только что уехал.

– А когда вернется?

– Не могу сказать наверняка, милорд, но полагаю, что он останется на ночь в Глазго.

– Похоже, сегодня все направили свои стопы в Глазго, – задумчиво протянул Уимзи.

– Да, ведь там открылась выставка. Мистер Уотерс отбыл с первым поездом.

– Вот как! В восемь сорок пять? – удивился лорд Уимзи. Он прекрасно помнил, в каком состоянии пребывал Уотерс вчера вечером, и никак не ожидал от него подобной прыти.

– Совершенно верно, – промолвила домовладелица. – Он позавтракал в восемь часов и отправился на станцию вместе с мисс Селби и мисс Кохран.

Уимзи почувствовал облегчение: ведь он на мгновение испугался, что столь ранняя активность горожан может стать предвестником дурных событий, – но сопровождаемый мисс Селби и мисс Кохран Уотерс вряд ли попадет в переделку. Похоже, из списка можно со спокойной совестью вычеркнуть еще одного подозреваемого. Его светлость оставил Уотерсу записку с пожеланием увидеться с ним сразу по его возвращении из Глазго и вернулся домой.

Он уже покончил с пряной тушеной говядиной и наслаждался восхитительным сырным суфле, когда послышался стук тяжелых ботинок по булыжной мостовой. А затем мужчина поинтересовался, дома ли его светлость лорд Уимзи.

– Эй! – крикнул Питер. – Это вы, Дэлзиел?

– Да, милорд. – Сержант протиснулся в узкий дверной проем и отошел в сторону, чтобы дать дорогу своему товарищу. – Я доложил о случившемся сэру Максвеллу Джеймисону, начальнику полиции, и он оказался настолько любезен, что решил поехать вместе со мной и поговорить с вашей светлостью.

– Превосходно! Очень рад видеть вас обоих. Нам не доводилось встречаться прежде, сэр Максвелл, но репутация вас опередила, и я наслышан о вас, как и, полагаю, вы обо мне. В прошлом году я однажды слегка превысил скорость, но, надеюсь, правосудие смилостивилось. Выпейте чего-нибудь.

– Итак, – произнес Дэлзиел, когда посетители отдали должное гостеприимству его светлости, – я постарался проверить выдвинутую вами версию, но наведенные справки меня не удовлетворили. Прежде всего я пообщался с жителями Боргана, и они в один голос заверили, что юный Джок видел Кэмпбелла за мольбертом десять минут одиннадцатого, когда отправился в Клоченси с донесением. Тот сидел на своем месте, когда Джок возвращался обратно пять минут двенадцатого. Вот и получается, что до начала двенадцатого он оставался на берегу.

– Говоря, что он видел Кэмпбелла, что вы имеете в виду? Парень точно знал, что это он? Или же просто принял за Кэмпбелла другого человека?

– Нет, он не сказал, что это именно Кэмпбелл. Свидетель просто видел человека в широкополой черной шляпе и клетчатом плаще. Такие были у покойного. А еще добавил, что рядом на земле лежал большой плед или коврик.

– В таком случае это вполне мог быть убийца.

– Наверное. Но прошу обратить ваше внимание на время. Признайте, что – преступник он или нет – этот человек не мог покинуть берег раньше половины двенадцатого.