Он ощутил странную дрожь в пальцах рук, Держащих фонарь и пистолет. Медленно пошел вперед. Медленно, но не крадучись. Без той медлительности, когда человек ежесекундно ожидает беды. Теперь он был совершенно уверен, что здесь нет часовых. Он шел как во сне. Как человек, не верящий, что совершил такое, во что до конца никогда не верил. Это была медлительность человека, встретившего, наконец, врага. Врага, которого боялся. Врага, которого все время искал.

«Наконец-то я здесь, наконец-то я здесь, — вновь и вновь повторял про себя Меллори. — Я добился своего. Вот они, наваронские пушки! Те пушки, которые я должен уничтожить,, Пушки острова Наварон. Наконец-то я до них добрался...» Но он никак не мог полностью в это поверить.

Медленцо подошел к орудиям. Прошел полпути по периметру поворотного стана. Осмотрел как следует — насколько представлялось возможным в полумраке. Размеры пушек потрясли. Невероятно толстые в обхвате стволы. Невероятно длинные. Концы орудий терялись где-то далеко в ночи. Он вспомнил, что специалисты считали эти пушки девятидюймовками, то ли опасаясь преувеличить их калибр, то ли не зная истинных размеров пещеры. Он повторил цифру вслух. Не согласился с мнением специалистов. «Двадцати дюймовки! Если не больше». Самые большие пушки, которые он когда-либо видел. «Большие? Боже мой, да ведь они гигантские! Дураки, чертовы слепые дураки те, кто послал «Сибарис» против этих динозавров».

Поток его мыслей резко оборвался. Меллори замер, держа руку на могучем лафете, пытаясь сообразить, что за звук вернул его к действительности.

Он стоял совершенно неподвижно. Закрыв глаза, чтобы лучше слышать. Но звук не повторился. Неожиданно до него дошло, что это вовсе не звук, а полное его отсутствие. Глубокая тишина прервала его мысли и зазвучала в нем сигналом тревоги. Ночь вдруг стала тихой, очень тихой: в самом сердце города прекратилась автоматная стрельба.

Меллори выругался шепотом. «Размечтался! Так и есть. Андреа отступил. Теперь, надо думать, немцы вот-вот обнаружат, что их надули. Тогда они примчатся. Ясно без слов, куда они побегут». Быстрым движением плеч Меллори скинул рюкзак. Вытащил свернутую бухтой армированную веревку: их путь к отступлению. На крайний случай. Что бы он ни делал, а об этом не забывал ни на минуту.

Накинув бухту на руку, осторожно двинулся вперед. Сделал всего три шага, ударился коленной чашечкой обо что-то твердое, неподатливое. Сдержал стон. Обследовал препятствие свободной рукой. «Железные перила у внешнего отверстия пещеры! Конечно же. Необходим какой-то барьер, предохраняющий прислугу орудий от случайностей... В бинокль из рощи его невозможно было заметить». Перила шли не по самому краю. И все же об этом следовало подумать заранее.

Меллори на ощупь быстро прошел влево, к концу перил. Перелез через них. Надежно привязал верёвку к основанию вертикальной штанги, вмурованной в скалу, и осторожно двинулся к краю, понемногу разматывая бухту. Под его ногой совершенно неожиданно оказалась пустота. Сто двадцать футов пустоты, проваливающейся прямо к обнесенной скалами гавани. Он стоял на кромке жерла пещеры.

Вдали, справа от него, бесформенное пятно среди морской глади — должно быть, мыс Демирки. Прямо перед ним, за темным бархатным сиянием Мейдосского пролива, далекие огни. Их свет был не только демонстрацией самоуверенности немцев: огни служили для ориентира при ночных стрельбах. А влево — удивительно близко, всего в тридцати футах по прямой, но значительно ниже, — выступал приткнувшийся к самой скале край наружной стены дома на западной стороне площади. Крыши, крыши, а еще дальше — остальной город, облепивший с востока и запада полумесяц бухты. Вверху... вверху фантастический навес скалы загораживал полнеба. Внизу темнота так же непроглядна — поверхность бухты черна как чернила, чернее самой ночи. Он знал, что там стояли суда: греческие шаланды, каики, немецкие катера, но не видел их, словно они находились за многие мили от него.

Короткий, но успевший все схватить взгляд отвлек Меллори всего на секунду, но этого ему было достаточно. Он наклонился, привязал к концу веревки двойную петлю, оставил веревку на самом краю. «Веревка, пожалуй, не достанет до воды всего футов тридцать. Но зацепиться за мачту катера или шаланды вполне может. Можно спрыгнуть, хотя бы и поломав кости о палубу. Придется рисковать», — Меллори еще раз поглядел в темноту и вздрогнул, Он надеялся, что Миллер не воспользуется этим путем.

Дасти Миллер стоял на коленях возле лестницы, ведущей в артиллерийский склад, когда Меллори прибежал обратно в туннель. Руки Дасти были заняты проводами, капсюлями, детонаторами и взрывчаткой. Увидев Меллори, он выпрямился.

— Вряд ли это их обрадует, — он установил стрелки часового взрывателя, внимательно прислушался к еле слышному тиканью и спустился по лестнице. — Нужно его установить вот здесь. Между патронами.

— Куда хочешь, — безропотно согласился Меллори. — Только постарайся, чтобы не было слишком заметно и в то же время чтобы не слишком трудно было найти. Вряд ли они подозревают, что наши капсюли и взрыватели в дерьмовом состоянии...

Ни в коем случае, — подтвердил Миллер. — Едва они обнаружат вот эту штуковину, от радости себе синяков на спинах наставят. И больше искать ничего не станут#

— Прекрасно, — удовлетворенно произнес Меллори, — Закрыл дверь вверху?

— Конечно, закрыл. — Миллер с упреком глянул на Меллори. — Начальник, я иногда думаю...

Но Меллори так и не узнал, о чем иногда думает Дасти. Заглушив слова Миллера, громкий металлический лязг эхом разнесся по пещере и складу и замер над бухтой. Звук повторился снова. Они мрачно уставились друг на друга. Звук повторился опять! Снова и снова. И снова перестало звучать на секунду,..

— Целая рота, — промолвил Меллори. — С кувалдами. Господи, будем надеяться, что дверь выдержит. — Он уже бежал по туннелю к пушкам. Миллер следовал за ним по пятам.

— Рота! — Миллер на бегу покачал головой. — Что-то чертовски быстро они сюда добрались. Как это им удалось?

— Проделки нашего покойного приятеля, — свирепо ответил Меллори. Он перемахнул через перила и подошел к самому краю жерла пещеры. — А мы, как сосунки, поверили, что он сказал всю правду. Он не предупредил нас, что, открывая дверь в склад, мы нажимаем кнопку сигнала тревоги. В караульном помещении начинается тарарам.


ГЛАВА 16

СРЕДА. ВЕЧЕР 21.15—23.46

Быстро и ловко размотал Миллер армированную веревку, привязал ее к перилам, и Меллори соскользнул вниз, в темноту. Дасти ждал. Ушло 50.,. 55, 60 футов веревки. Наконец он почувствовал сигнал: конец бечевы, замотанный вокруг запястья, дважды натянулся. Миллер сразу закрепил веревку, наклонился и прочно привязал ее к устоям арматуры.

Снова выпрямился, перегнулся через перила, свесился далеко, насколько было возможно, за край их, обеими руками ухватил веревку пониже и стал сначала медленно, а затем все быстрее, все с большей силой раскачивать ее и висящего на ней человека. Раз, раз! — из стороны в сторону, как маятник. С увеличением размаха веревка начала чаще дергаться в его руках. Дасти знал, что Меллори наверняка ударяется о каменные выступы, перекручивается вокруг оси и отскакивает от скалы в сторону, чтобы затем удариться еще сильнее. Но Миллер понимал — теперь ему не остановиться: лязг кувалды за спиной не прекращался ни на минуту. Миллер еще ниже наклонился к веревке, вкладывая в нее всю силу жилистых рук и плеч. Только таким образом Меллори мог приблизиться к месту, где Браун должен был сбросить другую веревку. И сейчас, наверное, Кейси там — на балконе дома, в котором его оставили.

Далеко внизу, на половине расстояния между жерлом пещеры и невидимыми водами гавани, по огромной дуге раскачивался Меллори. От одной крайней точки к другой. Темень и холодный секущий дождь словно сговорились помешать выполнению задуманного. При спуске Меллори сильно ударился головой о выступ и чуть не потерял сознания, но рук не разжал. Крепко ухватившись за веревку, раскачиваясь на ней, он все время помнил, где его ожидает этот выступ. Приближаясь к нему по дуге, Меллори старался подальше оттолкнуться. Однако это приводило лишь к тому, что он начинал крутиться волчком вокруг своей оси. «Ничего, — думал он. — Даже хорошо: в темноте меня никто не увидит, а ради этого стоит испытать несколько неприятных минут». Когда он ударился о выступ, открылась рана — памятный след встречи с Турцигом. Кровь заливала глаза, смешивалась с дождем.

Но беспокоила не рана, не кровь, мешающая смотреть вперед. Веревка! Только она сейчас имела значение.

«На месте ли вторая веревка? Не случилось ли что с Кейси Брауном? Не пришлось ли ему покинуть дом до того, как была укреплена вторая веревка? Если так, то не будет никакой возможности преодолеть сорок футов пространства между пещерой и домом. Тогда и делать здесь нечего... Веревка обязательно должна быть там!»

Но если она на месте, то почему же Меллори не может ее поймать? Почему он не может ее отыскать, хотя сделал целых три попытки? Трижды, отклонившись до предела вправо, он пытался нашарить ее бамбуковым шестом. Но слышал только противный скрежет шеста по голому камню.

В четвертый раз, вытянув руки вперед до предела, он неожиданно почувствовал, что поймал веревку! Мгновенно дернул шест на себя и схватил ее раньше, чем полетел назад. Все... Он торопливо задергал сигнальную бечеву и попытался остановиться, цепляясь за выступы скалы руками и ногами... Через две минуты он был снова рядом с Миллером.

Подъем по мокрой и скользкой шестидесятифутовой веревке не прошел для него даром. Ничего не видя перед собой, еле передвигаясь от усталости, он пробрался в отверстие пещеры и рухнул на землю, беспомощно хватая ртом воздух.

Миллер молча наклонился над ним, снял с его ног двойную петлю троса, развязал узел, скоренько привязал его к веревке Брауна, дернул за нее и увидел, как обе веревки исчезают в темноте.