Широкий луч прожектора вспыхнул над воротами. Они затаились за бочками. Луч протянулся по кромке высокой стены. Стал отчетливо виден каждый шип колючей проволоки. Лучше, чем днем. Меллори и Миллер обменялись угрюмыми взглядами. Панаис сказал правду: они бы застряли в проволочном заграждении, как мухи на липучке, а пулеметы прикончили бы их в доли секунды.

Меллори подождал еще с полминуты. Толкнул Миллера в плечо, вскочил и сломя голову побежал через площадь. Наперевес, как копьеносец, держал он бамбуковый шест с крючком. Американец громыхал сапогами следом. Через несколько секунд они были у ворот форта. Испуганные часовые встретили их перед самым входом.

— Все к Ступенчатой улице! — закричал Меллори. — Чертовых английских диверсантов накрыли в одном из домов. Нам нужно несколько минометов. Скорее, черт возьми, скорее!

— Но ворота! — возразил было один из часовых. — Мы не можем их оставить! — У него не возникло и тени подозрения: в таких обстоятельствах — почти полная темнота, дождь, солдат в немецкой форме, прекрасно говорящий по-немецки, несомненная очевидность того, что рядом идет бой, — при всем этом вряд ли он мог усомниться в правдивости говорящего.

— Идиот! — заорал Меллори. — Болван! От кого их охранять? Эти английские свиньи на Ступенчатой улице. Их необходимо уничтожить. Ради бога, скорее! — отчаянно завопил он. — Если диверсанты опять ускользнут, меня отправят на русский фронт!

Меллори уже положил руку на плечо немца, приготовившись иным способом наставить того на путь истинный. Но крайних мер не потребовалось: двое солдат торопливо перебежали через площадь и вскоре исчезли в иссеченной дождем в темноте. Через несколько секунд Меллори и Миллер были уже в самом форте.

Вокруг творилась обычная в таких случаях суета — целеустремленный беспорядок, который можно было ждать от испытанных немецких солдат Альпенкорпуса. Выкрикивались команды и раздавались свистки. Заводились моторы. Сержанты сновали взад-вперед, выстраивая своих людей или впихивая их в автомобили. Меллори и Миллер пробежали два-три раза мимо группы солдат, сгрудившихся у бортов грузовика. Им спешить не было нужды, но вид спокойно шагающих солдат наверняка вызвал бы подозрение. Так что и они вынуждены были побегать в этой суете. Вот они и бегали, стараясь прятать лица в особенно освещенных местах. Миллер очень чисто и с искренним чувством ругался по-немецки. Он не привык к такому способу передвижения...

Справа остались две казармы, слева промелькнуло здание электростанции, потом — справа — орудийный склад и, наконец, — опять слева — гараж отдела охраны форта. Они карабкались вверх в почти полной темноте, но Меллори ориентировался отлично: так крепко запомнились точные описания Влакоса и Панаиса, что совершенно свободно он определил верное направление.

— Что это там, начальник? — Дасти поймал Миллера за руку и указал на большое круглое здание, мрачно маячащее в темноте. — Местный мавзолей?

— Водный резервуар, — коротко пояснил Меллори. — Панаис утверждал, что в бак вмещается примерно полмиллиона галлонов воды. В случае чего водой можно моментально залить артиллерийский склад. Он прямо под ними. — Меллори указал на приземистое коробчатое сооружение чуть поодаль. Единственный вход в склад. Закрыт. Охраняется.

Они приблизились к казармам старших офицеров. Кабинет коменданта находился на втором этаже, окнами к массивной и прочной железобетонной наблюдательной вышке, сооруженной прямо над двумя орудиями, упрятанными в скале. Меллори остановился, нагнулся, схватил горсть грязи и размазал по лицу. Миллеру приказал сделать то лее.

— Маскировка, — подытожил он. — Эксперты разведки, пожалуй, сочли бы такой способ слишком элементарным. Но это должно сработать. Свет внутри чуть посильнее, чем здесь.

Он побежал вверх по лестнице, как угорелый, вломился в двери с такой силой, что чуть не сорвал их с петель. Часовой у ящика с ключами изумленно уставился на него и направил автомат в грудь.

— Опусти эту штуку, идиот чертов, — свирепо рявкнул Меллори. — Где комендант? Быстро, болван! Вопрос жизни и смерти!

— Герр... герр комендант, — начал, запинаясь, часовой, — он ушел. Все ушли. Минуту назад.

— Что? Все ушли? — Меллори вперился в немца прищуренными угрожающими глазами. — Ты сказал, что все ушли? — тихо спросил он.

— Да... Я... я уверен в этом... они все... — он умолк, заметив, что Меллори уставился на что-то за его спиной.

— А кто это там? — свирепо спросил Меллори, не дав простофиле опомниться.

Нужно было быть сверхчеловеком, чтобы не клюнуть на удочку. И часовой клюнул. Не успел немец повернуться, как Меллори резко ударил его ребром ладони чуть пониже уха. Немец еще не упал, а Меллори уже разбил стекло ящика с ключами, схватил всю связку — не меньше десятка в общей сложности — и сунул в карман. Еще двадцать секунд потребовалось, чтобы заткнуть часовому рот кляпом, связать руки и засунуть в шкаф.

Они побежали дальше.

Бухая в темноте тяжелыми сапогами, Меллори думал о следующем препятствии. Последнем из трех. Он не знал и не мог знать, сколько часовых охраняет артиллерийский склад, но в этот момент особого подъема совсем не беспокоился. Да и Миллер тоже. Он чувствовал это. Предельное нервное напряжение неожиданно спало, не осталось необъяснимых тревог, которые наваливаются в минуты ожидания. Вряд ли Меллори согласился бы с утверждением, что именно такие люди, как он и Миллер, созданы для подобных моментов. Настало время действовать, и они действовали.

Они вытащили фонарики, включили их. Лучи, описывая беспорядочные круги, скакали по камням тропинки. Они шли дальше, огибая крупные батареи зениток. Громкие шаги, то, что они не прятались, были сейчас лучшим оружием против любого подозрения. Кто заподозрит торопящихся людей с включенными фонариками, один из которых кричал другому что-то по-немецки? Только самый внимательный наблюдатель мог бы заметить, что фонари светят узким направленным лучом...

Впереди мелькнули две тени: отделились от стены склада. На секунду Меллори остановил на них луч, желая как следует во всем убедиться. Замедлил шаги.

— Хорошо, — тихо сказал он. — Вот они. Всего двое. На каждого по одному. Подойдем к ним поближе. Быстро и тихо! Крик или выстрел — нам конец! И ради бога, не вздумай бить фонарем. В складе света не будет. Мне совсем не хочется ползать со спичками в руках. — Он переложил фонарь в левую руку, вытащил свой морской кольт, взял его за дуло и резко остановился всего в нескольких дюймах от часовых, бегущих навстречу.

— У вас все в порядке? — выдохнул Меллори. — Здесь кто-нибудь был? Скорее, скорее!

— Да, да, все в порядке, — солдат был сбит с панталыку и перепуган. — Бога ради, что там за шум? Что происходит?..

— Проклятые английские диверсанты! — злобно выругался Меллори. — Они убили часовых и проникли в форт! Вы уверены, что здесь никого не было? Дайте-ка я проверю. — Он оттолкнул часового плечом, обшарил фонарем массивный висячий дверной замок и сжался в пружину. —> Спасибо и на этом, господи. ,

Он обернулся, направил слепящий луч прямо в глаза солдату, пробормотал извинения и выключил фонарь. Щелчок выключателя слился с тупым ударом рукоятки: чуть пониже уха, где голову немца не прикрывала каска. Часовой стал медленно оседать. Меллори пришлось уклониться от падающего тела второго часового. На всякий случай он огрел и второго кольтом. И — замер обескураженно. Два злобно свистящих хлопка бесшумного пистолета Миллера раздались один за другим.

— Какого дьявола?..

— Хитрые птицы, начальник, — проговорил Миллер. — В самом деле, очень хитрые! Там был еще один, сбоку, в тени, — держа пистолет наготове, он нагнулся к телу третьего. — Кажется, успокоился навсегда, — произнес он безразлично.

— Свяжи этих, — Меллори едва ли слышал слова Дасти. Он был занят: пробовал по очереди ключи. Третья попытка оказалась удачной. Ключ подошел. Замок открылся. Меллори толкнул дверь. Та легко поддалась. Меллори быстро огляделся. Вокруг никого. Не видно никого и никого не слышно. Только рев мотора последней машины, выезжающей за ворота крепости, да отдаленный треск автоматов. Андреа прекрасно делал свое дело. Только бы он не переборщил и вовремя отступил, не дал бы себя окружить. Меллори включил фонарь и шагнул внутрь. Миллер последует за ним, как только кончит возиться с часовыми.

Вертикальная стальная лестница уходила в пещеру. По обеим сторонам ее тянулись шахты подъемника. Даже сеткой не защищены. В середине шахт блестели смазанные маслом стальные тросы и отполированные металлические бегунки по краям. Бегунки направляли и выравнивали пружинные колеса подъемника. Спартанская простота устройства не позволяла спутать шахты подъемников, ведущих в артиллерийские погреба, с чем-то иным.

Меллори спустился на монолитный пол пещеры и описал лучом фонарика большую дугу. Он стоял в глубине подземного каземата, скрытого под каменным карнизом. Каземата, господствовавшего над гаванью. Эта часть пещеры была сделана руками человека: вулканическая порода высверлена и взорвана. Ясно и после беглого осмотра. Здесь не было ничего, кроме двух шахт подъемника и лестницы, ведущей в артиллерийский склад. Со складом можно подождать. В первую очередь необходимо проверить, нет ли здесь часовых, и обеспечить путь к отступлению.

Меллори быстро прошел туннель, то выключая, то включая фонарик. Немцы — мастера по части различных ловушек (скрытых мин и прочего) для охраны важных объектов. Однако в туннеле наверняка мин не было: ставить их в нескольких футах от сотен тонн сильной взрывчатки просто нелепо.

Сырой туннель с дощатым полом довольно широк — около семи футов высоты и чуть больше в ширину, — но проход узкий: почти все пространство занимали роликовые конвейеры для тяжелых снарядов и патронов. Они тянулись по обе стороны, справа и слева. Неожиданно конвейеры резко развернулись веером, потолок взлетел вверх, образуя невидимый в полутьме купол. У самых ног Меллори блестели в луче фонаря темные рельсы, вделанные в скалу на расстояние двадцати футов друг от друга. Они уходили вперед, в полумрак пещеры. Меллори увидел на мгновение поворотные станины, венчающие дальний конец поблескивающих рельсов. Над ними могуче собранные, как кошмарные чудовища из потустороннего мира, лежали зловещие тела двух огромных орудий острова Наварон. Свет могли засечь солдаты, возвращающиеся из Чертовой песочницы, — Меллори выключил фонарь.