Недоставало Панаису и быстрой сообразительности Луки, расчетливо умеющего в любом случае ухватиться за малейшую возможность. В этом умении Лука достиг подлинной виртуозности. «Вот и сейчас... именно Лука подал идею занять этот старый, заброшенный дом», — подумал Меллори. В городе нетрудно отыскать заброшенный дом. С тех пор &ак немцы оккупировали старинный замок, обитатели городка сотнями переселились в Маргариту и другие окрестные деревни. Они не могли спокойно смотреть, как в ворота входили и выходили сотни раз на дню марширующие завоеватели.

Вид оккупантов был для горожан невыносим. Вот почему они покинули свои дома и переселились в деревни. Серо-зеленые мундиры постоянно напоминали, что наваронцы когда-то были свободными и что теперь свобода канула в прошлое. Из города ушло так много жителей, что на площади половину домов, ближайших к крепостным воротам, занимали немецкие офицеры. Это обстоятельство позволяло Меллори наблюдать за жизнью крепости с максимально близкого расстояния. Когда настанет время действовать, им придется преодолеть всего несколько ярдов пространства до крепостной стены. Хотя любой более-менее сообразительный комендант гарнизона всегда готов к неожиданностям, но вряд ли нормальному человеку придет в голову, что диверсионная группа будет так неосторожна и целый день проведет вблизи крепостной стены.

С точки зрения удобств дом не был находкой — настолько неудобен, насколько можно себе вообразить. Настоящая развалина.

Западная и южная стороны площади застроены новыми зданиями, вплоть до самой вершины утеса. Дома из беленого камня, из парнасского гранита, сложенные на одинаковый для всех островных городов манер. Плоские крыши, которые во время зимних дождей задерживают максимальное количество воды. Балкончики. Деревянные лестницы... Восточная часть площади застроена преимущественно деревянными домишками с крышами из дерна; Подобные дома скорее встретишь в отдаленных деревушках, чем в городе. Здесь-то и расположилась группа Меллори.

Утоптанный земляной пол был бугрист, неровен. Хозяева использовали один угол комнаты в самых разнообразнейших целях, и не в последнюю очередь — как мусорную свалку. Потолок поддерживали грубо обтесанные, потемневшие от времени, кое-как обшитые досками балки. Доски обмазаны толстым слоем глины. По опыту в Белых горах Меллори знал, что такая крыша протекает как решето, едва пойдет дождь. Вдоль стены протянулась просторная лежанка в тридцать дюймов высотой, сделанная по образцу и подобию лежанок в эскимосских иглу. Служила она кроватью или диваном — в зависимости от обстоятельств.

Меллори вздрогнул и обернулся: кто-то коснулся его плеча. Рядом стоял чавкающий Миллер с почти пустой бутылкой вина,

— Неплохо бы вам пожрать, начальник, — посоветовал он. — Надо же время от времени набивать брюхо.

— Ты прав. Дасти, спасибо, — Меллори на ощупь двинулся в глубину комнаты.

Темень, хоть глаз выколи. Свет зажечь они не рискнули. Меллори добрался до лежанки. Андреа порылся в рюкзаке и приготовил еду: сыр, сушеные финики, мед, чесночную колбасу, жареные каштаны. Большего Андреа предложить не мог. Меллори был голоден и не желал думать о гастрономических тонкостях, а когда он запил еду местным вином, принесенным Лукой и Панаисом, то приторная сладость отбила все остальные привкусы.

Тщательно прикрыв рукой огонек спички, Меллори закурил сигарету и впервые заговорил о плане проникновения в крепость. Можно было не беспокоиться о том, что их разговор могут услышать: в соседнем доме беспрерывно и монотонно стучала весь вечер пара ткацких станков. Соседний дом — один из немногих на этой стороне площади, в котором еще кто-то жил. Меллори догадывался, что работающие ткацкие станки — дело рук Луки, хотя не мог представить, каким образом маленькому греку удалось связаться со своими городскими друзьями. Впрочем, для Меллори было достаточно того, что станки работали. Он принимал все как должное. Поэтому он постарался понятнее и доходчивей изложить суть задачи.

Вопросов ему не задавали, из чего Меллори заключил, что понят отлично. Некоторое время болтали о разной чепухе. Обычно молчаливый Кейси Браун разговорился и горько сетовал на еду, на питье, на свою раненую ногу, на лежанку, которая не позволит ему глаз сомкнуть всю ночь. Меллори улыбнулся: Кейси явно входил в норму.

— Ну, поболтали и — хватит, джентльмены. — Меллори встал с лежанки, потянулся: «Господи, как я устал!» — Наш единственный, первый и последний, шанс выспаться этой ночью. Дежурим по два часа. Я первый.

— Один? — из другого угла комнаты откликнулся Миллер. — Не кажется ли вам, начальник, что следует дежурить по двое? Один — со стороны площади, другой — во дворе. Все чертовски измотаны. Кто-то ведь может на посту заснуть, — последние слова он произнес так озабоченно, что Меллори расхохотался.

— Вряд ли, Дасти! Будем дежурить у окна, а если кто и заснет, то чертовски скоро проснется, шлепнувшись на земляной пол. Мы все так устали.., Зачем же бодрствовать без крайней необходимости? Дежурить будем так. Сначала я, потом ты, за нами — Панаис, потом Кейси и Андреа.

— Да, пожалуй, это лучше, — неохотно согласился Миллер и вложил в руку Меллори тяжелый предмет — автоматический пистолет с глушителем: самая дорогая для Миллера вещь. — Эта штука поможет продырявить любого непрошеного посетителя и не разбудить при этом жителей города. — Он прошел в глубь комнаты, зажег сигарету, молча выкурил ее, потом задрал ноги на лежанку. Через пяток минут все, кроме настороженного человека у окна, крепко спали.

Минуты через две-три Меллори услышал крадущийся шорох позади дома. Он весь обратился в слух. Стук ткацких станков в соседнем доме давно утих. Вокруг стояла глубокая тишина. Снова послышался шорох. Меллори отчетливо разобрал мягкие шаги в конце коридора, у входной двери.

— Оставайтесь на месте, капитан, — тихо шепнул Андреа. Меллори в сотый раз восхитился способностью гиганта пробуждаться от ничтожнейшего постороннего звука. А вот самая сильная буря не может помешать его крепкому сну! — Я сам посмотрю. Наверное, это Лука.

Действительно, это вернулся Лука. Человечек дышал как рыба, выброшенная на берег. Утомленный до предела, но чрезвычайно довольный, он с благодарностью принял чашку вина, налитую Андреа, и медленно осушил ее до дна.

— Чертовски ряд снова видеть тебя, — искренне сказал Меллори. — Ну как? За тобой не следили?

Лука растянулся во весь рост на лежанке.

— Кто из этих дураков может заметить Луку, хотя бы и в лунную ночь?! А тем более поймать его! — возмущенно воскликнул маленький грек. Он перевел дух и глубоко вздохнул. — Нет, нет, майор! Я знал, что вы будете беспокоиться обо мне, и бежал всю дорогу... почти всю дорогу, — поправился он. — Я ведь не так молод, как раньше.

— Всю дорогу бежал? Откуда? — спросил Меллори, он был доволен, что в темноте не видно его улыбку.

— От Вигоса. Это старинный замок, построенный франками много веков назад, милях в двух отсюда по береговой дороге. Я шел только дважды. Примерно по минуте каждый раз. Только на обратном пути. — Меллори показалось: Лука сразу пожалел, что упомянул о возрасте.

— Что же ты там делал? — спросил Меллори.

— Я все думал, когда расстался с вами, — уклонился Лука от прямого ответа. — Я, я-то ведь всегда думаю, — пояснил он. — Это моя привычка. Я все думал. Едва солдаты обнаружат пропажу машины возле Чертовой, песочницы — сразу догадаются о нашем исчезновении из того дьявольского места.

— Да, — осторожно согласился Меллори. — Да, они сразу догадаются.

— И тогда они скажут себе: «Ага, у этих проклятых англичан не остается времени». Они поймут, что мы поймем, что у них мало надежды поймать нас на острове. Мы ведь с Панаисом здесь каждый камень знаем, каждую пещеру, каждую тропу, каждое дерево. Тогда для них останется единственное — не пропустить нас в город. И они перекроют все ведущие в город дороги. А ведь сегодня у нас последняя возможность попасть в город. Вы следите за моими рассуждениями? — с беспокойством спросил он.

— О, я очень стараюсь.

— Но сначала, — Лука сделал драматический жест, — но сначала они захотят убедиться, что нас нет в городе. Они были бы дураками, если бы решили перекрыть дороги после того, как мы проникли в город. Они сперва должны убедиться, что нас нет здесь. А потому — обыск. Повальный обыск. С этим... как вы говорите?., прочесыванием.

Меллори кивнул, постепенно улавливая нить рассуждений грека.

— Кажется, он прав, Андреа.

— Я тоже так думаю, — упавшим голосом отозвался гигант. — Нужно было это предвидеть заранее. Но, возможно, мы успеем еще спрятаться? На крышах или...

— Это когда прочесывают-то?! — нетерпеливо прервал Лука. — Но не беспокойтесь, все хорошо. Я, Лука, все обмозговал. Будет дождь. Скоро луну затянут тучи. Мы можем двигаться в безопасности. Не желаете ли узнать, что я сделал с машиной, майор Меллори? — Лука испытывал невероятное удовольствие.

— Совсем позабыл о ней, — признался Меллори. — Так что ты сделал с машиной?

— Я оставил ее во дворе замка Вигос, вылил весь бензин из бака на мотор. Потом зажег спичку...

—  Что?! — поразился Меллори.

— Я зажег спичку. Но, к сожалению, стоял очень близко к машине и лишился бровей, — Лука вздохнул. — А жаль. Такая хорошая была машина. — Лицо его неожиданно посветлело. — Но, господи, майор, как великолепно она горела!

Меллори уставился на него.

— Какого черта...

— Все очень просто, — терпеливо пояснил Лука. — Солдаты возле Чертовой песочницы наверняка уже знали о пропаже машины. Увидят огонь. Прибегут... как это вы говорите?..

— Осмотреть?

— Да. Рассмотреть. Подождут, пока затухнет огонь. Потом снова осмотрят. Ни тел, ни костей в машине. Начнут обыскивать замок. И что они там найдут?

В комнате наступила тишина.