Меллори и его товарищи находились как бы между водой и огнем. Хотя огонь минометов был неточен, но шальные осколочные мины попадали в глубокие ложбины, где скрывалась группа, и потоки металлической смерти метались в узком пространстве среди крытых скал. Иногда мины падали так близко, что группа вынуждена была останавливаться и прятаться в глубине пещер, которыми изрыты склоны каньонов. Там было достаточно безопасно, но такая безопасность иллюзорна, ибо может привести только к окончательному поражению и плену. Они отбивались от наседающего Альпен-корпуса короткими стычками, останавливали немцев, но солдаты могли сокращать расстояние, когда преследуемые отступали. Немцы могли накрыть их и в пещере. Меллори и его люди снова и снова вынуждены отходить, чтобы оторваться от преследователей. Они двигались за упрямым Лукой, куда бы он ни вел их. Риск погибнуть от мин был постоянным. Одна мина, описав дугу, упала в лощину и зарылась в землю в двадцати ярдах от Андреа — самое близкое попадание. Но мина не взорвалась, и это спасло группу: в такой ситуации — один шанс из тысячи. Они обошли мину, держась подальше от опасного гостинца. Затаив дыхание, чуть ли не на цыпочках, проходили они мимо нее.

За полчаса до захода солнца они миновали последний загроможденный валунами склон и остановились. Превращаясь в широкий каньон, овраг поворачивал вправо. Минометный обстрел прекратился: шестидюймовый, дьявольски ревущий «не-бельпфельфер» имел ограниченный радиус действия. Самолеты, правда, все кружили над их головами, но они стали неопасными. Солнце склонилось к горизонту — дно оврагов и ложбин потонуло в тени сумерек. Теперь группу не было видно сверху. Но Альпенкорпус — солдаты, жившие местью за убитых товарищей, — шел по пятам. Хорошо натренированные горные войска. Свежие, сильные, только начавшие тратить запасы своей энергии. А крошечная группа Меллори совершенно измотана. Долгими днями и бессонными ночами. Тяжелым трудом и событиями последних часов.

Ложбина поворачивала на север под углом в девяносто градусов. Здесь, за поворотом, Меллори лег на землю, чтобы подвести итог дня и отдышаться. С притворной небрежностью оглядел товарищей. Картина безрадостная. Как активная боевая группа они никуда не годились. Вот что увидел он: из семи человек — трое ранены. Лицо Брауна посерело и заострилось. Впервые со времени отбытия из Александрии Кейси Браун стал унылым и безразличным ко всему. «Плохой признак», — отметил Меллори. Вряд ли Брауну облегчал путь тяжелый передатчик. Категорически и как-то даже свирепо Браун отказался исполнить приказ Меллори и оставить передатчик. Лука тоже очень измотался. Это заметно. Но теперь Меллори узнал, что слабое сложение ничего не стоит по сравнению с тем боевым духом, который жил в Луке. Но теперь заразительная улыбка, никогда не исчезающая с лица, щегольство лихо вздернутых усов — все это резко контрастировало с печальными, усталыми глазами. Сам Меллори и Миллер тоже устали. Но янки, как и Меллори, несмотря на усталость, мог еще продержаться долго. Стивенс был в сознании. В предвечерних сумерках лицо юноши казалось странно прозрачным, ногти и губы бескровны. Только Андреа, тащивший раненого по бесконечным каньонам вот уже два бесконечных часа, только он выглядел, как всегда, неутомимым и бодрым.

Меллори сокрушенно покачал головой, достал сигарету и собрался было зажечь спичку, но вспомнил о самолетах, еще кружащих над головой, и выбросил ее. Взгляд его бесцельно блуждал по скалам, громоздившимся на северной стороне каньона. Меллори замер от неожиданной мысли, раскрошив сигарету сжатыми пальцами. Ложбина была непохожа ни на одну из пройденных сегодня. Широкая, совершенно прямая, раза в три длиннее остальных, насколько он мог разглядеть в сумерках. Она кончалась вертикальной стеной.

— Лука! — Меллори вскочил на ноги, забыв об усталости. — Ты знаешь, где мы находимся? Ты знаешь это место?

— А как же, майор, — Лука обиделся. — Разве я не говорил вам, что мы с Панаисом в дни нашей юности...

— Но ведь это же тупик! — воскликнул Меллори. — Мы попали в мышеловку. Нас загнали в ловушку.

Лука дерзко улыбнулся и покрутил кончик уса. Крошка наслаждался.

— Так? Так, значит, майор не доверяет Луке, а? — Он снова улыбнулся и смилостивился, похлопав по каменной стене, пояснил: — Мы с Панаисом весь день сюда шли. В этой стене множество пещер. Одна из них ведет в другую долину, к прибрежной дороге.

— Так, так, понимаю, — с чувством глубокого облегчения сказал Меллори и снова опустился на землю. — А куда выходит та долина?

— Прямо в ущелье напротив Мейдоса.

— Ущелье далеко от города?

Милях в пяти, но больше, майор. Может быть, в шести.

— Прекрасно, прекрасно. А ты уверен, что найдешь пещеру?

— Даже через сто лет, даже с головой в бурдюке, — похвастался Лука.

— Неплохо, — начал было Меллори, но не закончил фразы, сильно подпрыгнул и перевернулся в воздухе, чтобы не упасть на Стивенса. Он тяжело рухнул между Андреа и Миллером.

Меллори забыл об опасности — немцы заметили его. Из лощины, только что оставленной ими, ударила автоматная очередь и едва не снесла ему голову. Пуля разорвала куртку на левом плече. Миллер сразу оказался рядом и, шаря по широкой спине новозеландца, заботливо ощупывал куртку в поисках раны. Стреляли с небольшого расстояния, ярдов со ста пятидесяти, но, к счастью, пуля лишь оцарапала руку.

— Неосторожно, чертовски неосторожно, — произнес Меллори. — Я и не предполагал, что они так близко. — Однако он не был спокоен, как могло показаться по его голосу: окажись дуло этого шмай-сера всего на долю дюйма правее, не ходить бы ему в живых.

— Ну как, начальник? — Миллер был в недоумении. — Они...

— Скверные стрелки, — весело заверил его Меллори. — Они бы не попали в конюшню. — Он стал разглядывать плечо. — Ненавижу показную браваду, однако на сей раз это действительно лишь царапина. — Он легко поднялся на ноги и поднял автомат. — Извините, и все такое, джентльмены, но нам пора идти дальше. Далеко до пещеры, Лука?

Лука потер щетинистый подбородок, улыбка его исчезла неожиданно, он глянул на Меллори и отвел взгляд.

— Лука!

— Да, да, майор, пещера... — Лука снова потер подбородок. — Да, это довольно далеко, в самом конце каньона, — неловко закончил он.

— В самом конце?.. — спокойно переспросил Меллори.

Лука подавленно кивнул и уставился в землю под ногами. Кончики его усов уныло обвисли, до того он был понур.

— Здорово, — мрачно произнес Меллори. — Очень здорово, — он опять уселся на землю, склонил голову, задумался, даже не обратив внимания на Андреа.

Грек выставил свой брен за камень и пустил короткую очередь скорее обескураженно, чем с целью попасть в противника. Помолчали. Лука снова заговорил. Слова его были едва слышны.

— Мне очень, очень, очень жаль. Ужасная вещь. Как перед богом, майор... Я никогда бы так не поступил. Но я и не знал, что немцы подобрались к нам вплотную.

— Это не твоя вина, Лука, — Меллори тронула откровенная подавленность грека. Он потрогал пальцем разодранную куртку.

— Пожалуйста, сэр, — Стивенс положил руку на плечо Меллори. — Что случилось, поясните, я не понимаю.

— Зато все остальные отлично понимают, Энди. Все слишком просто. Нам придется полмили идти по ложбине и — нигде никакого укрытия. Альпен-корпусу осталось менее сотни ярдов подниматься по склону. Они сейчас там, откуда мы только что ушли. — Он подождал, пока Андреа выпалит еще одну короткую слепую очередь, и продолжил: — Немцы будут действовать, как и до этого. Сначала попытаются выяснить, здесь ли мы еще. Как только они узнают, что мы ушли отсюда, то через минуту окажутся здесь. Они нас перестреляют, как в тире, еще на полпути к пещере. Ты же знаешь, что мы не можем идти быстро. У немцев с собой «шпандау». Они из нас решето сделают.

— Понимаю, сэр, — промолвил Стивенс. — Вы очень ясно все изложили.

— Извини, Энди, но так оно и есть.

— Быть может, оставить двоих для прикрытия, а остальным?..

— А что будет с прикрытием? — сухо прервал его Меллори.

— Ясно, о чем вы говорите. Об этом я не подумал, сэр.

— Зато прикрывающие подумали бы. Проблемка, не так ли?

— Нет никакой проблемы, — объявил Лука. — Майор очень добр. Но это моя вина. И я...

— Это будет чертовски мило с твоей стороны, — грубо оборвал его Миллер, вырвал из рук Луки брен и положил на землю рядом с собой. — Ты слышал, что сказал начальник? Это не твоя вина.

Лука с гневом посмотрел на него и уныло отвел взгляд. У него был такой вид, будто он вот-вот собирается заплакать. Изумленный неожиданной яростью американца, так не вяжущейся с его характером, Меллори удивленно уставился на Миллера. Дасти был странно молчалив и задумчив в течение прошедшего часа, и Меллори не мог припомнить, чтобы тот произнес хотя бы слово. Однако задуматься над странным поведением янки не оставалось времени.

Кейси Браун приподнял раненую ногу и просительно поглядел на Меллори.

— Не могли бы мы остаться здесь до темноты, а потом отправиться?..

— Не получится. Сейчас полнолуние, на небе — ни облачка. Они прикончат нас. А нам нужно еще сегодня пробраться в город, между заходом солнца и комендантским часом. Последняя наша возможность. Извини, Кейси, но это не годится.

Прошло четверть минуты. Полминуты. Минута. Все молчали. Но вот заговорил Энди Стивенс.

— Знаете, Лука был прав, — мягко, но уверенно произнес он слабым голосом. Эта уверенность заставила всех обернуться к нему. Раненый Стивенс приподнялся, опираясь на локоть. В руках Энди — брен Луки. Никто не заметил, когда он прибрал автомат. — Все очень просто, — продолжал Стивенс спокойно. — Давайте все взвесим. Гангрена распространилась выше колена. Не так ли, сэр?

Меллори промолчал. Он не знал, как ответить Стивенсу. Полная неожиданность происшедшего вывела его из равновесия.