– Да, именно этого я и опасаюсь, – ответила зеленоглазая посетительница.

– Вот как? – поднял брови Мейер. – Ясно.

После того как дама ушла, Мейер отложил бумаги в сторону – если понадобится, он даст им ход, а сейчас отдел розыска пропавших без вести беспокоить рано. В тот самый момент, когда Мейер начал было печатать рапорт о ходе расследования одной квартирной кражи, в следственный отдел вошел детектив Энди Паркер, тащивший за собой Льюиса-щипача. Паркер ржал и никак не мог остановиться, а вот, судя по грустному лицу Льюиса, карманнику было явно не до смеха. Льюис был высоким, изящным мужчиной, с тщательно выбритыми до синевы скулами, маленькими сверлящими глазками и редеющей шевелюрой песочного оттенка. Он был одет в бежевое пальто свободного покроя и коричневые кожаные перчатки. На сгибе локтя висел зонт. Льюис обвел хмурым взглядом присутствующих, тогда как Паркер продолжал заходиться от хохота.

– Поглядите, кого я поймал! – выдавил из себя Энди и снова зашелся от смеха.

– И что тут такого? – пожал плечами Мейер. – Салют, Льюис, как дела?

Льюис волком поглядел на него. Мейер пожал плечами.

– Лучший карманник района! – воскликнул Паркер. – Как думаете, что случилось?

– И что же? – поинтересовался Карелла.

– Стою я у прилавка в столовой. Знаете столовую «У Джерри»?

– Ну, – кивнул Стивен.

– При этом я стою спиной к двери, понимаете? И прикиньте, что случилось?

– Что?

– Вдруг я чувствую у себя в кармане чью-то руку – к кошельку тянется. Я – хвать наглеца за кисть, второй рукой достаю ствол, поворачиваюсь, и кого же я вижу?

– Кого?

– Льюиса! – снова заржал Паркер. – Лучший щипач района решил подрезать лапотник у детектива!

– Ну да, ошибочка вышла, – хмуро пробурчал Льюис.

– Ты просто не представляешь какая! – покатился со смеху Паркер.

– Ты же стоял ко мне спиной.

– Льюис, друг мой, знаешь, теперь тебе придется посидеть! – ликующе промолвил Паркер. – Пошли вниз, предъявлю тебе обвинение честь по чести, пока ты у Мейера не успел под шумок кошелек свистнуть.

– Нет тут ничего смешного, – проворчал Льюис и, все так же зло поглядывая на окружающих, вышел вслед за Паркером из следственного отдела.

– А по-моему, это очень смешно, – бросил ему вслед Мейер.

Практически сразу после их ухода в следственный отдел зашел мужчина и на ломаном английском поинтересовался, говорит ли кто-нибудь по-итальянски. Ответив утвердительно, Карелла пригласил посетителя к себе за стол. Мужчина поблагодарил детектива на итальянском, присел, снял шляпу, положил ее к себе на колени, после чего перешел к сути дела. Кто-то подбрасывал ему мусор в машину.

– Rifiuti?[19] – нахмурился Карелла, решив, что ослышался.

– Sì, rifiuti[20], – подтвердил посетитель.

По словам мужчины, на протяжении недели повторялась одна и та же история: кто-то по ночам открывал его машину и высыпал на водительское сиденье целую кучу мусора. Мусор был самый разнообразный – пустые консервные банки, объедки, огрызки яблок, кофейная гуща – всего не перечислить. Причем надругательству неизменно подвергалось именно водительское сиденье.

– Perchè non lo chiude a chiave?[21] – задал резонный вопрос Карелла.

На это мужчина сказал, что изначально он каждый вечер запирал машину, но только это его не спасло. В первый раз эта quello porco[22] просто разбила боковое стекло, просунула руку внутрь, открыла дверь и сделала свое грязное дело. И какой теперь смысл запирать машину? Мерзавец все равно просунет руку в разбитое окно, откроет дверь, после чего высыплет мусор на сиденье. И что с этим прикажете делать? Салон уже успел провонять.

– Скажите, пожалуйста, – мягко произнес Карелла, – на ваш взгляд, кто бы это мог быть?

– Понятия не имею, – решительно ответил посетитель. – Не знаю никого, кто был бы способен на такую подлость.

– Может быть, кто-нибудь имеет на вас зуб? – предположил Стивен.

– Нет, меня все уважают и любят, – ответил мужчина.

– Ну ладно, – протянул Карелла, – мы отправим человека, он займется вашим делом.

– Per piacere[23], – промолвил потерпевший.

Надев шляпу, он пожал Карелле руку и вышел из следственного отдела.

Часы показывали 10:33.

В 10:35 Мейер позвонил в окружную прокуратуру Раулю Шабрие. Сперва детектив минуты три чудесно щебетал с Бернис, а потом она уже соединила его со своим начальником.

– Привет, Ролли, – поздоровался Мейер. – Ну как, ты узнал?

– О чем? – озадаченно спросил Рауль.

– О книге. Помнишь, я звонил тебе…

– Елки-палки… – протянул Шабрие.

– Ясно, – бесстрастным голосом произнес Мейер, – ты забыл.

– Слушай, ты когда-нибудь занимался двумя делами одновременно?

– Никогда в жизни, – буркнул Мейер.

– Так вот, к твоему сведению, это очень непросто. По одному делу я сейчас изучаю литературу, а по другому – готовлю краткое резюме. И что, ты рассчитываешь, что я еще одновременно буду заниматься каким-то сраным романом?

– Ну… – промямлил Мейер.

– Да знаю я, – с досадой проговорил Рауль. – Да, я обещал.

– Тогда…

– Я обязательно займусь этим романом. Обещаю тебе, Мейер. Обещаю еще раз. Я никогда не отказываюсь от своих слов. Как, говоришь, называется книга?

– «Мейер Мейер», – ответил Мейер.

– Ну да, конечно, как я мог забыть. Немедленно займусь этим делом. Как что-нибудь выясню, тут же тебе перезвоню. Обещаю. Бернис! – крикнул Шабрие. – Запиши себе куда-нибудь, чтоб я Мейеру перезвонил.

– Когда ты со мной свяжешься? – спросил детектив.

Часы показывали 10:39.

* * *

Без пяти одиннадцать в почтовое отделение на Хэйл-стрит вошел высокий блондин со слуховым аппаратом. В руках он держал картонную коробку. Сразу подойдя к прилавку, он поставил на него коробку и подтолкнул ее к служащему. Внутри коробки лежало сто запечатанных конвертов с наклеенными на них марками.

– Это все внутригородские отправления? – спросил служащий.

– Да.

– Первого класса?

– Да, – повторил Глухой.

– Марки на всех наклеены?

– На всех.

– Отлично, – промолвил клерк и высыпал содержимое коробки на длинный стол перед собой.

Глухой терпеливо ждал. В одиннадцать утра служащий начал штемпелевать конверты.

Когда Глухой вернулся, на пороге его ждала Рошель.

– Ну? Отправил эту срань? – спросила она.

– Отправил, – улыбнулся Глухой.

* * *

Джон-портной не желал ничего слышать.

– Я не хотеть полицейских в своей ателье, – безапелляционно заявил он на ломаном английском языке.

Набравшись терпения, Карелла принялся на английском объяснять: полиция располагает точными сведениями о том, что в пятницу, в восемь часов вечера, преступники собираются совершить на ателье налет, и лейтенант предлагает заранее разместить в подсобке двух детективов на тот случай, если грабители передумают и заявятся раньше срока. Стивен заверил Джона, что они совершенно не будут мешать портному. Стражи закона тихо, как мышки, спрячутся за шторкой, отделявшей подсобку от передней части ателье, отведенной для посетителей, и покажутся на глаза только тогда и только в том случае, когда нападут налетчики.

– Lei è pazzo! – с чувством произнес Джон, заявив на итальянском, что считает Кареллу сумасшедшим.

Тут на итальянский перешел уже Стивен. Язык он выучил в детстве и говорил на нем редко, пуская в ход, лишь когда не было иного выхода, как, например, в случае с бедолагой, которому кто-то высыпал в машину мусор. Сейчас как раз наступил такой момент. Старый портной очень удивился и обрадовался, узнав, что Карелла, как и он, итальянец.

Однажды Джон-портной написал на телевидение письмо. Его вывел из себя один сериал, пользовавшийся большой популярностью. В письме Джон выразил свое возмущение, вызванное тем, что в сериале большинство преступников являлись итальянцами. Семья Джона состояла из семидесяти четырех человек – все они проживали в США в одном городе, и все они были честными, законопослушными гражданами, зарабатывавшими хлеб насущный в поте лица. Так почему же телевидение пытается убедить зрителей, что все итальянцы – сплошное ворье? В ответе, который получил с телевидения портной, говорилось, что не все уголовники в сериале итальянцы, есть среди преступников и евреи, и ирландцы. Ответ старика не удовлетворил. У него хватало и образования, и мозгов, чтобы понять, чем фраза «Не все итальянцы уголовники» отличается от фразы «Не все уголовники – итальянцы». Именно поэтому Джон так обрадовался, узнав, что один из полицейских, явившихся к нему в ателье, – итальянец. Да, он обрадовался, несмотря на то что придется пустить в подсобку посторонних людей. Джон недолюбливал посторонних, даже если они были полицейскими итальянских кровей. Кроме того, второй полицейский даже отдаленно не напоминал итальянца. Бог Всемогущий знает, откуда этот второй легавый родом!

Дела у старика шли в гору, хотя Карелла сильно сомневался, что дед зарабатывает в неделю четыреста долларов, – а ведь именно эту сумму рассчитывали заполучить Ла-Бреска и Калуччи. Удивительное дело! Они собираются совершить ограбление с отягчающими обстоятельствами. За это преступление дают минимум десять и максимум тридцать лет. И все ради чего? Ради четырехсот баксов?! Хорошо, допустим, им дадут десятку, и они выйдут по УДО через три с половиной года. Разделим теперь на этот срок четыре сотни. Получается, за год тюрьмы, даже при самом удачном раскладе, преступники на двоих получат сто пятнадцать баксов. Да на самой дрянной, низкооплачиваемой работе можно заколотить куда больше!

Нет, ему никогда не удастся разобраться, что творится в голове у преступника.

Например, Карелла никак не мог понять Глухого.

От поступков Глухого веяло безумием. Он ведь пошел на чудовищный риск – на одной чаше весов какие-то жалкие пятьдесят тысяч долларов, а на другой – пожизненное заключение. С его умом и талантами Глухой не мог не понимать, что городские власти ни за что не выложат пятьдесят тысяч долларов просто потому, что какой-то неизвестный угрожает убить заместителя мэра. Шанс, что городская администрация вдруг возьмет и ни с того ни с сего раскошелится, был нулевым. И Глухой это знал. Что это значит? А это значит, что Глухой и не рассчитывал на выкуп, и он изначально собирался убить заместителя мэра – точно так же, как он до этого прикончил распорядителя садово-паркового хозяйства. Но зачем? Да, Глухой – личность загадочная, но в одном Карелла был уверен точно – для гения преступного мира убийство не являлось самоцелью. Нет-нет, мы имеем дело с хладнокровным дельцом и тонким расчетом. Делец никогда не станет рисковать просто так. Он надеется получить барыши. Сперва Глухой потребовал пять тысяч, получил отказ и совершил убийство. Затем он потребовал пятьдесят тысяч, заранее зная, что их не получит, после чего снова совершил убийство. Затем он сообщил в газеты о своих безуспешных попытках вымогательства, после чего залег на дно.