Доктор в изумлении посмотрел на Пуаро: «Вы говорите странные вещи, месье Пуаро. Надеюсь, вы не воспринимаете всерьез всю эту болтовню?»

«Абсолютная чепуха», — сердито проговорил Уильярд.

Но Пуаро был совершенно невозмутим. Он исподволь поглядывал на собеседников своими зелеными кошачьими глазами.

«А разве вы не верите в это, месье доктор?»

«Нет, сэр, я не верю, — торжественно объявил доктор. — Я человек науки и верю только в то, чему нас учит наука.»

«Но разве в Древнем Египте не было науки?» — мягко спросил Пуаро. Он не стал ждать ответа и, действительно, доктор Эймс в этот момент несколько растерялся.

«Нет, нет, не отвечайте. Но скажите, что думают обо всем этом местные рабочие?»

«Я догадываюсь, — ответил доктор Эймс, — что раз уж европейцы потеряли голову, то местное население не ушло от них далеко. Мне кажется, что они охвачены паникой, хотя у них для этого нет никаких причин.»

«Возможно,» — сказал Пуаро не слишком уверенно.

Сэр Гай подался вперед. «Но действительно, — проговорил он весьма скептически, — нельзя же верить в… О, ну это же абсурдно! Если вы так на самом деле думаете, то ничего не знаете о Древнем Египте.»

Вместо ответа Пуаро вытащил из кармана маленькую книжку потрепанный старинный манускрипт. Пока он его вынимал, я успел прочитать заглавие: «Магия Египтян и Халдеев». И, повернувшись на месте, мой друг зашагал прочь от палатки.

Доктор уставился на меня: «Что у него на уме?» Я улыбнулся, услышав эту фразу, такую привычную в устах Пуаро, от другого. «Я не знаю ничего определенно. У него, как мне кажется, есть некий план умиротворения злых духов».

Я отправился искать Пуаро. Он разговаривал с бывшим секретарем мистера Блайнбера. «Нет, — говорил мистер Харпер, — я был в экспедиции всего шесть месяцев. Да, я хорошо знаю о состоянии дел мистера Блайнбера».

«Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о его племяннике?» — спросил Пуаро.

«Он однажды объявился здесь. Довольно приятный парень. Я лично никогда не встречал его раньше. Но кое-кто здесь его знал. Я думаю, доктор Эймс и доктор Шнайдер были с ним знакомы. Старик был с ним не слишком-то вежлив. Они тут же сцепились. „Ни цента!“ — кричал старик. — „Ни цента сейчас и ни одного после моей смерти! Я собираюсь завещать все свое состояние на завершение труда всей моей жизни и говорил сегодня об этом с мистером Шнайдером.“ И далее в том же духе. Молодой Блайнбер тут же отбыл в Каир.»

«Он был в то время здоров?»

«Старик?»

«Нет, молодой.»

«Мне кажется, он упоминал, что у него что-то не в порядке. Но это было что-то пустяковое, иначе я бы запомнил.»

«И еще один вопрос. Мистер Блайнбер оставил завещание?»

«Нет, насколько мне известно.»

«Вы остаетесь в экспедиции, мистер Харпер?»

«Нет, сэр. Как только я смогу завершить дела, немедленно отправляюсь в Нью-Йорк. Вы можете смеяться, если вам угодно, но мне не хочется стать следующей жертвой проклятого Мен-Хен-Ра. Он меня настигнет, если я останусь здесь.»

Молодой человек вытер пот со лба.

Пуаро пошел прочь, бросив на ходу со странной улыбкой:

«Не забудьте, одну из своих жертв он настиг в Нью-Йорке».

«О, дьявол!» — весьма убедительно высказался мистер Харпер.

«Однако, молодой человек нервничает, — задумчиво произнес Пуаро, когда мы остались одни. — Он дошел до предела, да, совершенно до предела.»

Я с удивлением взглянул на Пуаро, но его загадочная улыбка мне абсолютно ничего не сказала.

Мы отправились осматривать раскопки вместе с сэром Гаем Уильярдом и доктором Тоссвилом. Основные находки уже отослали в Каир, но кое-что из содержимого гробницы было весьма интересным. Увлеченность молодого баронета была совершенно очевидна. Но я заметил, что во всем его поведении сквозила некая нервозность, как будто он не мог избавиться от ощущения нависшей над ним беды.

Мы зашли в отведенную нам палатку, чтобы вымыть руки и переодеться к ужину. Высокий человек в белых одеждах отступил, давая нам войти, и пробормотал приветствие на арабском.

«Вы — Хасан, бывший слуга сэра Джона Уильярда?»

«Я служил сэру Джону, теперь служу его сыну.» Он сделал шаг в нашу сторону и понизил голос: «Говорят, что вы очень мудрый и умеете обращаться со злыми духами. Заставьте молодого хозяина уехать отсюда. Зло наполнило воздух вокруг нас.» Резко повернувшись, он вышел, не ожидая ответа.

«Зло в воздухе, — пробормотал Пуаро. — Да, я это чувствую.»

Наш ужин прошел в молчании. Мы уже собрались расходиться, чтобы готовиться ко сну, как вдруг сэр Гай схватил за руку Пуаро и указал на что-то впереди. Мрачная фигура молча двигалась между палатками. Но это был не человек: я отчетливо разглядел голову собаки. Такую же фигуру я видел нарисованной на стенах гробницы. Кровь буквально застыла у меня в жилах.

«Mon Deiu, — пробормотал Пуаро, истово крестясь. — Это Анубис, шакалоголовый бог умерших душ».

«Кто-то разыгрывает нас,» — воскликнул доктор Тоссвил, вскакивая на ноги.

«Он отправился в вашу палатку, Харпер,» — пробормотал смертельно бледный сэр Гай.

«Нет, — возразил Пуаро, покачав головой. — В палатку доктора Эймса.»

Доктор недоверчиво посмотрел на него и затем воскликнул, повторяя слова доктора Тоссвила: «Кто-то разыгрывает нас! Идемте, мы его поймаем.» Он устремился в погоню за таинственным призраком. Я последовал за ним. Но, как ни искали, не нашли и следа ни одной живой души.

Мы вернулись обескураженные и обнаружили, что Пуаро, со своей стороны, принял весьма энергичные меры для обеспечения персональной безопасности. Он лихорадочно рисовал на песке вокруг палатки различные знаки и диаграммы. Среди них я узнал пятиугольник, или Пентагон, который повторялся много раз. Верный своей привычке, Пуаро в то же время читал импровизированную лекцию о ведьмах и магии вообще, белой магии как альтернативе черной, ссылаясь при этом на Ка и «Книгу мертвых».

Все это вызвало взрыв возмущения у доктора Тоссвила. Он оттащил меня в сторону и сердито воскликнул: «Чепуха, сэр! Чистая белиберда. Этот человек — самозванец и обманщик. Он не понимает разницы между предрассудками средневековья и верованиями Древнего Египта. Я никогда раньше не встречал такой невероятной смеси невежества и наивности.»

Я успокоил возмущенного эксперта и присоединился к Пуаро, который ушел в палатку. Мой маленький друг сиял.

«Теперь мы можем спать спокойно, — радостно сообщил он. — И я могу немного вздремнуть. У меня дикая головная боль. Неплохо бы воспользоваться хорошим настоем из трав.»

Как будто в ответ на эту просьбу, полог палатки распахнулся и внутрь вошел Хасан с дымящейся чашкой, которую он предложил Пуаро. Это был настой ромашки, в действие которого мой друг безоговорочно верил. Мы поблагодарили Хасана и отказались от второй чашки настоя для меня, после чего, наконец, остались одни.

Я разделся и долго стоял у входа в палатку, вглядываясь в пустыню. «Удивительное место. Удивительная работа. И сколько в ней очарования! Жизнь в пустыне, постоянное проникновение в тайны ушедшей цивилизации. В самом деле, Пуаро, не может быть, чтобы вы этого не почувствовали?»

Ответа не было. Я повернулся, слегка обеспокоенный. Мое беспокойство тут же подтвердилось. Пуаро лежал на спине поперек койки, его лицо содрогалось в жутких конвульсиях.

Рядом валялась пустая чашка. Я подскочил к нему, а затем помчался через весь лагерь к палатке доктора Эймса.

«Доктор Эймс, — закричал я, — идемте скорее!»

«Что случилось?» — спросил появившийся в пижаме доктор Эймс.

«Мой друг… Он умирает… Это настой ромашки… Задержите Хасана в лагере,» — задыхаясь, говорил я.

В мгновение ока доктор примчался к нашей палатке. Пуаро лежал в том же положении, в каком я и оставил его.

«Невероятно! — воскликнул доктор Эймс. — Это похоже на апоплексический удар. Хотя, вы сказали, Пуаро что-то пил?»

Он поднял пустую чашку.

«Я совсем ничего не пил», — произнес спокойный голос. Мы повернулись в изумлении. Пуаро сидел на кровати и улыбался.

«Нет, — повторил он мягко, — я не пил этого. Пока мой добрый друг Хастингс размышлял о прелестях пустыни, у меня была возможность незаметно вылить этот настой. Но не в горло, а в маленькую бутылочку. И эта маленькая бутылочка отправится на анализ к химику.»

Доктор сделал резкое движение.

«Нет, нет, доктор, вы ведь разумный человек и понимаете, что насилие здесь не поможет. Пока Хастингс отсутствовал, у меня было достаточно времени, чтобы спрятать бутылочку в надежное место. Ну-ка, быстро, Хастингс, держите его!»

Я не понял опасений Пуаро. Готовый спасти моего друга, я бросился к нему. Но резкое движение доктора имело другой смысл. Он быстро поднес руку ко рту и в воздухе почувствовался запах горького миндаля. Доктор вытянулся вперед и упал.

«Еще одна жертва, — мрачно произнес Пуаро. — Но последняя. Возможно, это был лучший выход. На его счету три смерти».

«Доктор Эймс? — вскричал я, потрясенный. — А я-то думал, что вы верите в действие потусторонних сил.»

«Вы просто неправильно поняли меня, Хастингс. Я говорил, что верю в страшную власть суеверий.»

Кража в Гранд-отеле

— Пуаро, — сказал я, — вам бы не повредило сменить обстановку.

— Вы полагаете?

— Я в этом совершенно уверен.

— Вот как? — улыбнулся мой друг. — У вас, стало быть, уже все приготовлено?

— Так вы едете со мной?

— А куда вы собираетесь меня везти?

— В Брайтон. Один приятель подал мне эту прекрасную идею. К тому же сейчас у меня достаточно средств, чтобы устроить, как это принято выражаться — маленький праздник для души. Я думаю, выходные, проведенные в отеле «Гранд Метрополитен» пойдут нам на пользу.