— Вам незачем нарываться на неприятности, Уэйн. Меня всего лишь интересует, почему правительство намерено замять факт и причину смерти Лансмана, его и еще нескольких людей, которых вы можете знать, а можете и не знать.

Рот Беззаконца растянулся в улыбке, но глаза смотрели безрадостно. На левой руке у него подергивался мизинец.

Сакорлисс сдвинулся на несколько дюймов вправо и повернулся спиной ко мне. Глядя на его голову в таком положении, я окончательно уверился: именно его я видел покидающим место смерти Генри Лансмана. Я хотел дать знак Беззаконцу, что мы получили что хотели, но тот все внимание сосредоточил на убийце.

— Я поставляю оправы для оптических стекол, мистер… э-э… Беззаконец, так ведь?

— Нам с вами незачем ссориться, Уэйн, — произнес Беззаконец несвойственным ему умиротворяющим тоном. — Феликс и я всего лишь хотим узнать, кому понадобилось укрывать тех, кто убивал международных преступников. Особенно когда эти убийства так хорошо устраивались, что ни один врач не заподозрил грязной игры.

С тем, что произошло в следующий момент, мне несколько дней пришлось разбираться. Сакорлисс приподнял правое плечо так, что навел меня на мысль, будто он собирается отвергнуть как беспочвенные все обвинения Беззаконца. Потом Арчибальд сделал полшага назад. Сакорлисс одолел то же расстояние, шагнув вперед с левой ноги. Потом убийца закричал, и я почувствовал сильный удар в грудь. Перелетел через стол, шмякнулся об пол и, проехавшись по нему, врезался в стену.

Я еще к стене скользил, а Сакорлисс уже успел выхватить откуда-то из костюма тонюсенький десятидюймовый стилет. Метнувшись к инквизитору-анархисту, он ударил его в грудь.

Беззаконец, однако, тоже не промах. Он схватил Сакорлисса за руку у локтя, так что лезвие вошло в тело анархиста не больше чем на полдюйма.

Натужно кашляя, я с трудом поднялся на ноги. Открывшаяся моим глазам картина отдавала сюрреализмом: двое мужчин сражались подобно титанам в черной живописи Гойи. Стилет Сакорлисса все еще торчал в груди Беззаконца, но гиганту удалось остановить продвижение лезвия. За окном напротив две женщины вели беседу. Целая контора, полная служащих, сновала туда-сюда, а один мужчина, перестав стучать по клавиатуре компьютера, мечтательно уставился в пространство, где велась битва.

Неуловимым движением Сакорлисс лягнул Беззаконца в бедро. Он проделал это еще дважды, и я понял — рано или поздно человек, с которым я сюда пришел, окажется мертв. Я толкнулся в дверь, но она была заперта. Я все еще откашливался и приходил в себя после удара киллера. И, оглядываясь, присматривал, чем бы ему врезать. Попробовал поднять дубовое кресло, но оно оказалось чересчур тяжелым, чтобы швырнуть его через голову.

Я уже было потянулся за лэптопом, когда Сакорлисс попытался ударить еще раз. Беззаконец вильнул бедром, и убийца потерял равновесие. Тогда Беззаконец схватил его и поднял над головой. И тут произошло самое поразительное. Каким-то образом Беззаконцу удалось обезоружить противника, так что, когда Сакорлисс с силой брякнулся об пол, у него еще и стилет в груди торчал.

Сакорлисс ударом отшвырнул Беззаконца и вскочил на ноги. Глянул на меня, потом на компьютер. Сделал шаг к лэптопу, но ноги его не слушались, и он опустился на одно колено. Сфокусировал взгляд на своем убийце.

— Кто вы такой? — услышал я его вопрос.

Он рухнул лицом вниз, и я подумал, что Сакорлисс мертв.

Мыском ботинка Беззаконец перевернул Сакорлисса и велел:

— Возьми компьютер.

А в здании напротив конторские служащие все так же чесали языками и работали.

К тому времени когда мы добрались до лимузина Дерека, я так продрог, что у меня зуб на зуб не попадал. Вскоре после этого я потерял сознание.

17

Когда я очнулся, было темно. Лежал я на спине полностью одетым в приготовленной для сна постели. Горела пахучая свечка, из магнитофона доносилась негромкая музыка. Охватывало странное чувство: в душе царил покой, а в теле — онемелость. Руки лежали по бокам, но не возникало надобности шевелить ими. Я припомнил смерть Уэйна Сакорлисса и того странного ее свидетеля из окон напротив. Я думал о крови, растекшейся по деревянному полу, но меня это не трогало. Беззаконец, решил я, дал мне каких-нибудь успокоительных пилюль из своего медицинского чемоданчика. Я был признателен ему за любое проявление заботы, поскольку понимал — не получи я помощи, наверняка погрузился бы в пучину жуткого отчаяния.

Я ощутил легкое движение, будто перышко по лбу прошлось. Повернувшись, увидел, что рядом сидит незнакомая женщина — лет около пятидесяти, но все еще привлекательная.

— Сильно же вы напугались, — произнесла она.

— Где я?

— В Куинсе бывали когда-нибудь? — с улыбкой спросила женщина.

— В аэропорту Кеннеди.

Она была худощава и бледна, глаза ясные, голубые, пальцы длинные. Одета в кремовое платье. Лиф из грубого шелка, остальное — тоже шелк, но лучшей выделки. Волосы ее казались не столько белыми, сколько платиново-светлыми.

— Вы кто? — спросил я.

— Добрая знакомая Арчибальда. Сам он сейчас внизу. Хотите повидаться с ним?

— Не знаю, смогу ли подняться.

— Стоит вам начать двигаться, как все пройдет, — подбодрила женщина.

Взяв меня за руку, она встала, подтягивая меня за собой. Силенок у нее не хватало, только я послушно поднимался. Опасался, что, встав на ноги, почувствую головокружение. Но нет. По правде сказать, было мне очень хорошо.

За спальней находился короткий коридор с площадкой, к нему примыкала лестница, ведущая вниз. Из-за толстого зеленого ковра шагов наших не было слышно.

На первом этаже располагалась гостиная с двумя диванами и тремя мягкими креслами. Арчибальд Беззаконец, одетый в золотистый костюм и рубашку цвета охры, сидел в кресле, вытянув ноги на небольшой скамеечке.

— Феликс! Как ты, сынок?

— Вы убили человека.

— И правда убил. Может, не скажи ты ему про Лансмана, я бы сохранил ему жизнь, но…

— Уж не хотите ли вы сказать, что я виноват в его смерти?

— Стоило тебе упомянуть Лансмана, как Уэйн убедился, что мы опознали в нем убийцу. Мы или он — таков был выбор. Я попробовал убедить его, что мне до этого дела нет, но, увы, он профессионал и был обязан хотя бы попытаться прикончить нас.

Я сел на угловой диван, тот, что стоял к адвокату ближе.

— Как вы можете рядить в рыцарские одежды убийство? — спросил я.

— Я его не убивал, — ответил Беззаконец. — Я спасал наши жизни. Этот человек — хладнокровный убийца. Не пусти я в ход свои навыки в приемах тай-чи, он выпустил бы мне кишки, а потом и тебе бы горло перерезал.

Я припомнил последствия удара, нанесенного мне Сакорлиссом в грудь, и с какой быстротой напал он на, казалось бы, недосягаемого Беззаконца.

— А как же все свидетели?

— Никаких свидетелей не было.

— Люди в окнах через дорогу. Мы были у них как на ладони.

— О нет! — успокаивающе затряс Беззаконец головой в косичках. — Эти окна просвечивают только в одну сторону. У меня были такие же.

— Значит, никто не видел?

— Никто. А даже если бы и видели… Он пытался убить нас. То была самооборона, Феликс.

— Не хочет ли кто-нибудь из вас, милые мои, чаю? — предложила наша хозяйка.

— С удовольствием съел бы английский завтрак, если он у вас есть, мэм, — признался я.

Она улыбнулась:

— Арч, он мне нравится. Ты держись за него.

— Красотка, он не хочет работать у меня. Считает, что это чересчур опасно.

Женщина опять улыбнулась:

— Тебе зеленого чая?

Беззаконец кивнул, и она покинула гостиную.

— Как вы ее назвали? — промямлил я.

— Красотка.

— Красотка Вторник?

— Она тебя еще не спрашивала, католик ты или нет?

Мне почему-то в голову не приходило, что Красотка Вторник — реальный человек. Во всяком случае, не миловидная средних лет женщина, живущая в обычном, как у рабочих, доме.

— Если спросит, — продолжал Беззаконец, — скажи, что родители — да, а сам ты отступил от веры.

— Заметано.

— Теперь поговорим-ка о том, что нам предстоит сделать вечером.

— Сегодня вечером? Я ничего не собираюсь делать с вами ни вечером, ни в какое другое время. Вы убили того человека.

— У меня был выбор?

— Зато у меня выбор есть! Выбор не сидеть с вами в одной комнате.

— Так. — Он кивнул. — Однако это очень непростая задачка. Феликс. Ты же видишь, даже мне здесь грозит опасность. Сакорлисс был убийцей. Мы наверняка находились на грани жестокой схватки с ним. Зато сейчас мы едем в санаторий навестить больного человека. Тут нет никакой опасности.

— Зачем, черт побери, я вам вообще нужен? Еще три дня назад вы знать обо мне не знали. Как я могу помогать такому, как вы?

— Моя работа связана с одиночеством, Феликс. А еще она, возможно, чуточку безумна. Я всю жизнь потратил, пробуя выправить сломанные системы, дабы убедиться в торжестве справедливости. В последнее время я стал немного запаздывать. Медлю, срываюсь, совершаю ошибки, которые могут стать роковыми. Иметь тебя рядом — это придает мне немного бодрости, уверенности, которая, я и не заметил как, пропала. Я прошу лишь об одном: побудь со мной, пока мы не найдем ответ на вопрос, почему был задействован Сакорлисс. Побудь со мной, пока в полиции не поверят, что они заполучили убийцу Генри Лансмана.

— Мне казалось, у него сердечный приступ был?

— Нет. Применили аэрозольный яд. Вчера вечером вскрытие подтвердило. Выдан ордер на твой арест в связи с этим убийством.

— На мой арест?!

— Английский завтрак, — возвестила Красотка Вторник, входя в комнату. — И зеленый чай для человека, который следит за своим здоровьем и за здоровьем порабощенного мира.