Я потянулся за спичками и снова разжег трубку.

– Не особенно, – сказал я. – А что?

– А то, что я знаю.

– Угу.

– Вы на удивление разговорчивы.

– Ладно, – проворчал я. – Вы приехали, чтобы сказать мне. Так говорите.

Голубые глаза мисс Риордан широко раскрылись, и мне на миг показалось, что повлажнели. Она закусила нижнюю губу и уставилась на стол. Потом пожала плечами и открыто улыбнулась:

– О, я знаю, что слишком любопытна. Но во мне есть кровь ищейки. Мой отец, Клиффорд Риордан, семь лет был начальником полиции Бэй-Сити.

– Кажется, припоминаю. Что сталось с ним?

– Его сместили, он этого не вынес. Шайка игроков, возглавляемая типом по прозвищу Лэрд Брюнет, протолкнула в мэры своего человека. После этого отца перевели заведовать архивом, а в Бэй-Сити архив меньше чулана. Отец уволился, года два ничем не занимался, а потом умер. Вскоре после него умерла мать. И вот уж два года я одна.

– Мне очень жаль, – сказал я.

Мисс Риордан загасила окурок. Следов помады на нем не было.

– Я говорю об этом к тому, что мне нетрудно ладить с полицейскими. И пожалуй, следовало бы сказать вам об этом вчера ночью. А сегодня утром я выяснила, кто занимается этим делом, и поехала к Рэнделлу. Сперва он немного разозлился на вас.

– Ничего, – сказал я. – Скажи я ему правду, он бы все равно не поверил. Теперь сделает мне выволочку, и только.

Она вроде бы обиделась. Я поднялся и открыл второе окно. Шум машин врывался с бульвара волнами, словно приступы рвоты. Я почувствовал себя отвратительно, достал из тумбы стола бутылку и плеснул себе виски.

Мисс Риордан неодобрительно посмотрела на меня. Я уже не выглядел солидным человеком. Однако не произнесла ни слова. Я выпил, убрал бутылку и сел.

– Мне вы не предложили, – холодно сказала она.

– Прошу прощения. Сейчас только одиннадцать или даже меньше. Мне казалось, вы не станете пить в такую рань.

В уголках глаз у нее появились морщинки.

– Это комплимент?

– В моем кругу – да.

Мисс Риордан задумалась. Для нее это ничего не значило. При повторном размышлении для меня тоже ничего не стало значить. Но от виски мне полегчало.

Она подалась вперед и неторопливо провела перчатками по настольному стеклу:

– Вы не хотели бы взять помощницу? Если бы вам это стоило лишь доброго слова время от времени?

– Нет.

Мисс Риордан кивнула:

– Я так и думала. Выложу, пожалуй, вам все свои сведения и отправлюсь домой.

Я промолчал и снова разжег трубку. Она придает человеку задумчивый вид, когда он не думает.

– Во-первых, мне пришло в голову, что такое нефритовое ожерелье представляет собой музейную ценность и должно быть хорошо известно, – сказала мисс Риордан.

Я держал спичку в руке, она не гасла, и огонь подбирался к пальцам. Потом осторожно задул ее и бросил в пепельницу.

– Я ничего не говорил вам о нефритовом ожерелье.

– Мне сказал лейтенант Рэнделл.

– Ему нужно бы пришить застежку на рот.

– Он знал моего отца. И я обещала никому не говорить.

– Сказали же мне.

– Вы уже знали, глупый.

Рука ее внезапно взлетела, словно поднимаясь ко рту, но замерла на полпути и медленно опустилась, глаза широко раскрылись. Это была хорошая игра, но мне было известно кое-что, портившее ее.

– Вы ведь знали? – Она торопливо выдыхала слова.

– Нет, я думал, что это бриллианты. Браслет, серьги, кулон, три кольца, одно из них еще с изумрудами.

– Не смешно, – сказала мисс Риордан. – Даже не забавно.

– Ожерелье из нефрита фэй-цзюй. Шестьдесят бусин, каждая каратов по шесть. Стоит восемьдесят тысяч.

– У вас такие милые карие глаза, – сказала она. – А вы считаете себя грубым.

– Итак, кому оно принадлежит, и как вы узнали об этом?

– Очень просто. Я решила, что лучший ювелир города должен это знать, отправилась в фирму Блока и спросила управляющего. Сказала, что я писательница и хочу написать о редких нефритах, – вам известен этот способ.

– И он поверил, потому что у вас рыжеватые волосы и красивая фигура?

Мисс Риордан залилась краской до самых волос.

– Так или иначе, он мне сказал. Это ожерелье является собственностью некой богатой дамы из Бэй-Сити, владелицы поместья в Каньоне. Ее зовут миссис Льюин Локридж Грейл. Муж у нее инвестиционный банкир или что-то в этом роде, очень богат, стоит около двадцати миллионов. Ему принадлежала радиостанция в Беверли-Хиллз, миссис Грейл работала там. Он женился на ней пять лет назад. Восхитительная блондинка. Мистер Грейл пожилой, желчный, он сидит дома и глотает каломель, а миссис Грейл тем временем ездит по разным местам и наслаждается жизнью.

– Управляющий Блока, – сказал я, – похоже, в курсе всех ее дел.

– О, все это я узнала не от него, глупый. Только об ожерелье. Остальное выведала у Гидди Герти Арбогаста.

Я снова полез в тумбу стола и достал бутылку.

– Вы не собираетесь превратиться в одного из этих пьяниц-детективов? – с беспокойством спросила мисс Риордан.

– Почему бы и нет? Они всегда справляются с порученными делами, притом без особого труда. Продолжайте.

– Гидди Герти – редактор отдела светской хроники в газете «Кроникл». Я знаю его несколько лет. Он весит двести фунтов и носит усики под Чаплина. На Грейлов у него специальный архив. Вот, полюбуйтесь.

Она полезла в сумочку и выложила на стол фотографию размером пять дюймов на три.

Это был портрет блондинки лет тридцати. Чтобы полюбоваться на нее, епископ мог бы высадить витражное стекло в соборе. На ней был костюм для прогулок, выглядевший черно-белым, и шляпка в тон к нему. Вид у нее был заносчивый, но не слишком. Самый придирчивый взгляд не смог бы обнаружить в ней ни единого изъяна.

Я налил себе виски и, глотая его, обжег горло.

– Уберите, – сказал я мисс Риордан. – Меня уже колотит.

– Зачем же, я взяла ее специально для вас. Вы, наверное, хотели бы повидаться с оригиналом?

Я снова поглядел на фотографию и сунул ее под пресс-папье:

– Что, если сегодня вечером в одиннадцать?

– Послушайте, мистер Марло, бросьте свои шутки. Я созвонилась с ней. Она примет вас. По делу.

– Для начала можно и так.

Мисс Риордан сделала раздраженный жест, я перестал дурачиться и снова напустил на себя испытанный хмурый вид.

– По какому поводу она меня примет?

– Из-за ожерелья, разумеется. Дело было вот как. Я позвонила ей, она долго не подходила к телефону, но в конце концов ответила. Тут я стала излагать ей версию, с которой явилась к тому славному человеку в конторе Блока, но миссис Грейл на нее не клюнула. Разговаривала она будто с похмелья. Сказала что-то насчет договоренности с ее секретаршей, но мне удалось удержать ее у телефона и спросить, правда ли у нее есть ожерелье из нефрита фэй-цзюй. Помедлив, она ответила «да». Я спросила, можно ли глянуть на него. Она поинтересовалась зачем. Я повторила все сначала и добилась большего успеха, чем в первый раз. Было слышно, как она зевнула и выругала кого-то за то, что ее позвали к телефону. Потом я сказала ей, что работаю у Филипа Марло. Она ответила: «Что с того?» Именно так и сказала.

– Невероятно. Однако многие светские дамы в наши дни разговаривают как бродяги.

– Кто их знает, – мягко отозвалась мисс Риордан, – возможно, многие из них и в самом деле бродяги. Тогда я спросила, есть ли у нее телефон без отводной трубки, и она спросила, какое мне до этого дело. Но самое странное, что она не прекратила разговор.

– Она беспокоилась о своем ожерелье и не знала, к чему вы клоните. А может быть, Рэнделл уже звонил ей.

Мисс Риордан покачала головой:

– Нет. Я потом позвонила ему, он понятия не имел, чье это ожерелье, пока не услышал от меня. Был удивлен, что я это разузнала.

– Он привыкнет к вам, – сказал я. – Видимо, придется привыкать. Что дальше?

– Тогда я сказала миссис Грейл: «Вам хотелось бы вернуть его, не так ли?» Напрямик, без обиняков. Я не знала, что еще можно сказать. Надо было чем-то слегка потрясти ее. Это сработало. Она тут же назвала мне другой номер. Я перезвонила и сказала, что хочу ее видеть. У нее это вызвало недоумение. Тогда пришлось рассказать всю историю. Миссис Грейл очень расстроилась. Она-то удивлялась, почему Марриотт не звонит ей. Видимо, решила, что он удрал с деньгами в Мексику или что-нибудь в этом роде. Словом, я встречаюсь с миссис Грейл в два часа. Тут уж я распишу вас ей, скажу, что вы очень милы и сдержанны, что с вашей помощью вполне можно вернуть ожерелье, если это осуществимо, и так далее. Она уже заинтересовалась.

Я глядел на мисс Риордан, ничего не говоря. Она, кажется, обиделась.

– В чем дело? Я допустила какую-то оплошность?

– Неужели вы не можете понять, что теперь этим делом занимается полиция и меня предупредили, чтобы я не совался?

– Миссис Грейл имеет полное право нанять вас.

– Для чего?

Мисс Риордан нервно щелкнула замком сумочки.

– О господи… такая женщина… с ее внешностью… как вы не понимаете… – Она прикусила губу и умолкла. – Что за человек был Марриотт?

– Я почти не знал его. Показался несколько жеманным. Мне он не особенно понравился.

– Был он привлекателен для женщин?

– Для одних – да. Другим бы захотелось плеваться.

– Что ж, миссис Грейл, видимо, находила его привлекательным. Появлялась с ним в обществе.

– Кто знает, может быть, она появляется в обществе с целой сотней мужчин. А вернуть ожерелье теперь будет почти невозможно.