Ярд все еще не знал основы брони финансиста. Им было известно, что сэр Мортимер не обратился в полицию, но зато он обо всем рассказал своему сыну Майклу.

Совершенно хладнокровно Майкл пробрался в жилище Карози. Свидетель его визита рассказывал, что после него было такое впечатление, будто обрушился ураган. Более того, Карози удрал из страны, явно опасаясь, что молодой Грант сообщит Ярду такие данные, которые помогут упрятать его на много лет за решетку.

Однако Грант ничего не выдал, а Карози не преминул установить за ним нечто вроде негласного контроля.

Во время отсутствия Карози Ярду удалось дополнить данные о его нелегальной деятельности и привлечь к суду несколько его сподвижников. Но у них до сих пор не хватало улик, чтобы рассчитаться с самим Карози и покончить с грозной антизаконной организацией, которую он по-прежнему возглавлял.

На следующий день после убийства в Дорсете, ровно в 9 часов утра Роджер Вест вошел в кабинет, который он разделял с четырьмя другими старшими инспекторами. Он пришел первым. Пять новеньких столов и пять весьма потертых стульев ожидали появления пяти массивных полицейских.

Вест проглядел свою почту, отложил в сторону большую часть писем и бумаг и занялся изучением донесения Фрэттона, доставленного нарочным.

Потом он поднял трубку одного из аппаратов, стоявших у него на столе.

— Помощник комиссара у себя? — спросил он оператора.

— Не знаю, сэр. Сейчас выясню.

— Благодарю.

— Да, он у себя, — сказал человек, минуту спустя вошедший в кабинет. Он был высоким, с солидным брюшком, длинным заостренным носом и немного срезанным подбородком. Улыбаясь, он обнажил свои выдающиеся вперед зубы.

— Только что с ним разговаривал, он шел вместе со мной по коридору.

— Многообещающее начало твоего трудового дня, — усмехнулся Роджер.

— Нет никаких оснований для сарказма, — обиделся Эдди Дэй, с трудом протискиваясь между стулом и столом, который стоял возле самого окна.

— Наш Чарти ничего себе, когда у него хорошее настроение!

— Если бы он хоть раз услышал, как ты называешь его «Чарти», тебе больше не видеть его в хорошем настроении.

— Хватит трепаться… Зачем он тебе понадобился?

— Карози.

— Поставь ты лучше крест на Карози, Красавчик! Тебе давно следовало бы это сделать. Поставь на него крест! Что за дикая мысль играть в кошки-мышки с подобным типом? В один прекрасный день он взбесился и ухлопал человека, без особой для того причины, а попробовав разок крови, он уже не знает удержу. Лично я не представляю, где он остановится. А что случилось? — вдруг спохватился он. — Что, я попал в точку?

— Вчера в том отеле, где остановился Грант, отправляясь в свадебное путешествие, — произошло два убийства.

— Ого! Я вижу, ему уже мало одних сексуальных оргий!

Роджер Вест улыбнулся и протянул руку за трубкой громко зазвонившего телефона.

— Помощник комиссара у себя в кабинете, сэр.

— Благодарю.

Вест был высоким, стройным и чрезвычайно интересным мужчиной, что дало повод окрестить его «Красавчиком». Со своими волнистыми золотистыми волосами, ярким цветом лица и белозубой улыбкой, он казался моложе 33 лет.

Роджер постучал в дверь помощника комиссара.

— Войдите! — раздался голос сэра Арчибальда Чартворда.

Он был один в кабинете — массивный человек, с обветренным красным лицом, нахмуренными бровями и венчиком совершенно седых волос, окаймляющих лысину. Короче говоря, типичный фермер в роскошном кабинете и за столом красного дерева.

— Входи, Роджер, и садись.

Вест сел.

— С чем пожаловал?

— Карози, — односложно ответил Роджер. И помощник комиссара сразу же превратился в самого внимательного собеседника.

— Итак, ты хочешь поехать в Дорсет, — подвел итог сэр Чартворд, когда Вест кончил.

— И как можно скорее.

— Да. Конечно. Не беспокойся о формальностях. Дорсетский начальник мне позвонил вчера вечером с просьбой прислать кого-нибудь в случае, если Грант задержится в этом отеле.

Чартворд внимательно посмотрел на Веста и вдруг рявкнул:

— Выкладывай, что ты там не досказал?!

— Понимаете, в данном деле уж слишком много сопадений…

— Что ты имеешь в виду?

— Вы знаете, что Майкл Грант женился на дочери Артура Морлея?

— Да. Но разве можно обвинять дочь, раз ее отец получил срок за убийство жены.

— Морлей был вчера в церкви во время венчания, его выследил Джеймсон. Он наблюдал дочь, но прятал ото всех свое лицо. После церемонии сразу же удалился. Ни шума, ни скандала, но…

— Вам кажется странным, что он там появился? — Чартворд сразу принял более официальный тон. — Но ведь это вполне естественно. Наоборот, это очко в его пользу. Он проявил известную деликатность, не сунулся вперед. А ведь любой проходимец в подобном случае попытался бы вытянуть из нее денег, тем более, что положение у него сейчас не из блестящих. Вряд ли это было совпадением.

— Артур Морлей был художником… Возможно, он им и остался. Специализировался на портретах. Точно так же как и убитый вчера Прендест.

— Понятно… Хм, да, да. Тебе лучше поехать. Но не делай скоропалительных выводов, не спеши. Договорились?

— В отношении чего, сэр?

— Невиновности Майкла Гранта. По временам эти финансовые магнаты прыгают выше себя. У сэра Мортимера Гранта должно существовать в прошлом черное пятно, иначе Карози ни за что бы не решился на шантаж. Но нам это неизвестно. Надо полагать, что молодой Грант получил у Карози инкриминирующие материалы. Но не раздобыл ли он и еще что-нибудь?

— Я все это учту, сэр.

— Не сомневаюсь. Учти еще один момент. Мы знаем, что Карози пытался шантажировать сэра Мортимера Гранта, но ссора могла иметь и совсем иную подоплеку.

— Вы хотите сказать, что вор у вора дубининку украл?.. И, возможно, Майкл именно потому так упорно молчит о данной истории, что узнал правду об отце и боится своими разговорами ему повредить?.. Помните, когда мы привлекали Гранта к ответственности за самоуправство с Карози, поднялись толки о существовании двух законов: одного для богатых, другого — для бедных.

— Куда ты клонишь? — подозрительно осведомился сэр Чартворд.

— Подобные слухи поползли с легкой руки «Монитора», и если мы привлечем их к внутренней пружине данного дела…

— Дело поручается тебе, — не дал ему договорить сэр Чартворд, — только напоминаю, что, согласно правилам, мы должны относиться к представителям прессы совершенно беспристрастно: ни бояться их, ни приваживать.

— Ничего не поделаешь, бывает по-разному.

— Будь осторожен, — предупредил Чартворд.

Роджер Вест поспешил назад к себе в кабинет, позвонил в редакцию «Монитора» и спросил репортера, некого Фингльтона.

Ему сказали, что Финльтон будет отсутствовать несколько дней.

Роджер задумчиво опустил трубку на рычаг.

В тот же самый день Роджер вместе с детективом-сержантом Губером Джилом выехал из Лондона, сделав небольшой крюк, чтобы заехать домой на Белл-стрит.

Веста уже поджидала жена Джанет с пакетом сэндвичей, приготовленных в дорогу, и небольшим саквояжем.

У нее был немного опечаленный вид, когда машина скрылась за поворотом, потом она заставила себя вернуться к домашним заботам.

6

Плавательный бассейн

Этот день был теплым и ясным. Майкл и Кристина вышли из отеля сразу же после ленча и направились к дальним холмам. Их не удивило, что в пятидесяти ярдах за ними шел детектив, которого им представил до этого Фрэттон.

Они шли уже в течение получаса, лишь изредка обмениваясь словами, как вдруг Майкл отрывисто сказал:

— Нам лучше вернуться назад. Полицейский эскорт почти заставляет меня жалеть, что я перед ними разоткровенничался.

— Как будто это что-то изменило! Но возвращаеться назад мы можем безболезненно. Как это ни нелепо, но этот полицеский заставил нас позабыть, что, возможно, кто-то помимо него следит за нами и только ждет удобного случая.

— Прошу тебя уяснить одно: мы вовсе не находимся под вечным страхом смерти!

— Дорогой! — У Кристины дрогнул голос. — Мне не нравится трусить. И мне не нравится видеть, как ты нервничаешь. Лучше не будем друг друга обманывать.

— Хм, — усмехнулся Грант, а потом, не обращая внимания на полицейского, прижал ее и поцеловал так крепко, что она чуть не задохнулась.

— Любимая, сомневаюсь, чтобы нашлась еще одна женщина, которая вела бы себя так спокойно в подобных обстоятельствах… Прошу тебя, не обращай внимания на мое настроение. Полмира и любая газета тебе скажут, что я был невероятно избалован. Твое дело — направлять меня. Итак, история моего знакомства с Карози…

Он рассказал ей то, о чем только что рассуждал Вест с Чартвордом, и добавил быстро:

— Шантаж прекратился. Но на квартире у Карози я нашел некоторые так назывемые улики против моего отца и кое-какие сведения в отношении других людей. Я почти все сжег, но Карози этого не знает. Он, наверное, воображает, что я держу их у себя дома и даже использую в собственных интересах. Он не умеет отличать белое от черного. Он не способен ни на что, кроме зла. Потому что для него не существует понятий: «Добро и зло», а только деньги и власть. В настоящее время к моему отцу никто не придерется, он чист, как «святейший папа», и я люблю его, даже если его сердце сделано из того, что в данное время составляет большую часть денег. Потому что у меня точно такое же. Материала, которым располагал Карози, вполне хватило бы, чтобы уничтожить отца в соответствии с библейской заповедью о грехе отцов. Я уничтожил доказательства Карози об этом деле. Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть на разорение собственного отца или на его агонию в руках шантажиста. Но до тех пор, пока не умер Дерек Ален, это дело было чисто семейным, теперь же оно перешагнуло эти рамки.