Монтейн снова обрел гордый вид.

— Полиции будет все известно.

— Откуда такая уверенность?

— Оттуда, что я не намерен ничего скрывать. Рассказать правду — мой долг. Пусть речь идет о моей жене. Монтей-ны никогда не совершали ничего противозаконного. Я не могу ради нее противиться властям.

— А если она не виновата?

— Я и не сомневаюсь в этом. С того и начал. Виновен мужчина, Милсоп. Судите сами. Она уезжала. Он тоже. Моксли был убит. Она станет его выгораживать. Он продаст ее. Полицию необходимо предупредить и...

— Послушайте, Монтейн,— прервал его адвокат,— это только ревность. Она делает вас близоруким. От всей души советую вам позабыть про Милсопа. Возвращайтесь к жене. Выслушайте ее объяснения. Не говорите ничего полиции до тех пор, пока...

Монтейн поднялся с гордым и решительным видом. Его героический облик несколько портила прядь, упрямо не желавшая лежать вместе с остальными волосами.

— Именно об этом и мечтает Милсоп,— сердито бросил он в лицо адвокату,— Наговорил Роде всяких глупостей. Она станет уговаривать меня ничего не сообщать полиции. Ну, а когда та узнает про ключи, как я буду выглядеть? Нет, адвокат, я уже решил. Я обязан быть твердым, не поддаваться чувству жалости и симпатии. Что касается Милсопа, то я и не скрываю своей враждебности к нему.

— Ради бога,— взорвался адвокат,— расстаньтесь с этой благородной позой и спуститесь с небес на землю. Вы прониклись такой симпатией к самому себе, что даже поглупели, изображая какого-то средневекового рыцаря...

Лицо Монтейна вспыхнуло от возмущения.

— Достаточно!

Надо было слышать этот тон несправедливо обиженного благородства, убежденного в своей правоте!

— Я принял решение, адвокат. И намерен предупредить полицию. Так будет лучше для всех, замешанных в деле. Милсоп командует моей женой, вертит ею, как хочет. С полицией у него это не пройдет.

— Будьте осторожнее с обвинениями против доктора Милсопа,— предупредил Мейсон.— У вас нет никаких фактов.

— Его не было дома во время убийства.

— Он мог выезжать на вызов. Если вы настаиваете на том, чтобы рассказать полиции про свою жену, это ваше право. Но как только начнете топить Милсопа, очутитесь в глупейшем положении, из которого не так-то просто будет выбраться.

— Ну что ж, я обдумаю ваши слова. А пока прошу вас представлять интересы моей жены. Можете прислать мне счет за свои услуги. И пожалуйста, не забывайте о моем отце. Оберегайте его всячески.

— Мне не удастся разделить свои обязанности,—угрюмо заявил Мейсон.— Прежде всего, я представляю вашу жену. Если Милсоп действительно имеет какое-то отношение ко всему этому, он будет привлечен вполне естественным путем. Причастность же вашего отца представляется мне сомнительной. Так или иначе, я не терплю, чтобы в работе у меня были связаны руки. Более того, пусть ваш отец раскошеливается. Перспектива «посылки счета за услуги» меня ни капельки не устраивает.

Монтейн медленно произнес:

— Конечно, мне понятна ваша позиция. В первую очередь интересы моей жены. Все остальное — по ходу дела... Для меня это тоже важно.

— Даже важнее, чем отец?

Вопрос адвоката прозвучал довольно насмешливо.

Монтейн опустил глаза и тихо произнес:

— Если дойдет до этого, да.

— До этого не дойдет. Ваш отец не причастен. Но он контролирует финансы. И я намерен заставить его платить за то, что делаю.

— Он не станет платить. Он ненавидит Роду. Я сам где-нибудь раздобуду денег. Ради нее он не даст нк единого цента.

— Когда вы собираетесь заявить в полицию?— спросил Мейсон, резко меняя тему разговора.

— Сейчас.

— По телефону?

— Нет. Поеду лично.

Монтейн направился к дверям, потом, спохватившись, повернулся и подошел к столу Мейсона с протянутой рукой.

— Мой ключ, адвокат, Я про него чуть не забыл.

Перри Мейсон подавил вздох и неохотно отдал ключ его владельцу.

— Мне бы хотелось,— сказал он,— чтобы вы повременили что-то предпринимать, пока...

Но Монтейн круто повернулся на каблуках, всем своим видом показывай бесповоротную решимость и благородное негодование. 

 Глава 7

Перри Мейсон хмуро посмотрел на свои наручные часы и нетерпеливо нажал на звонок. После третьей безрезультатной попытки он отошел от двери и посмотрел на два соседних дома.

В одном из окон шевельнулась тюлевая занавеска.

Мейсон в последний раз попытался дозвониться, но так и не получив ответа, прямиком направился туда, где подметил проблески интереса за белой шторой.

Не успел он позвонить, как за дверью послышались торопливые шаги. Дверь отворила румяная толстуха с блестевшими от любопытства глазами.

— Вы ведь не разносчик товаров?

Адвокат решительно покачал головой.

— А если бы вы были одним из тех, кто старается подписать тебя на журналы, то не носили бы шляпу.

Перри Мейсон невольно улыбнулся.

— Ну, так чего же вам надо?

— Я ищу миссис Монтейн.

— Она живет рядом.

Мейсон кивнул, ожидая продолжения.

— Вы им звонили?

— Вам это прекрасно известно. Вы же смотрели на меня из-за занавески.

— Ну и что такого? В своей комнате я имею право смотреть куда хочу! Послушайте, любезный, это мой собственный дом, за который я заплатила...

Перри Мейсон рассмеялся.

— Не надо обижаться. Просто я хочу сэкономить время, только и всего. Вы женщина наблюдательная. Видели, например, как я без толку пытался попасть к Монтейнам. Вот мне и подумалось, может, вы заметили, когда ушла миссис Монтейн.

— А если и заметила?

— Мне необходимо с ней связаться.

— Вы ее приятель?

— Да.

— Разве ее мужа нет дома?

Перри Мейсон покачал головой.

— Хм, значит, сегодня он ушел из дома гораздо раньше обычного. То-то я его еще не видела, решила, что спит, лежебока. У них водятся денежки, поэтому он и живет так, как ему нравится.

— Ну, а миссис Монтейн куда подевалась?'

— Она была его медицинской сестрой. Вышла за него ради денег... Уехала на такси с полчаса назад. Может, минут двадцать пять.

— С каким багажом?

— У нее был маленький чемоданчик, но за час до этого приезжал какой-то железнодорожник и увез сундук.

— Вы имеете в виду человека из бюро доставок?

—- Нет. Железнодорожник.

— Вы не знаете, когда она вернется?

— Нет. Они со мной не делятся своими планами. Вы бы видели, как он смотрит на меня. Кто я такая? Бедная женщина. Понимаете, этот дом приобрел по дешевке мой сын...

Мейсон поспешил откланяться.

— Огромное вам спасибо. Вы сообщили именно то, что меня интересовало.

— Если она вернется, что ей передать?

— Не вернется,— сказал адвокат.

Женщина прошла за ним до самого порога.

— Думаете, они совсем уехали?

Перри Мейсон ничего не ответил. И пока шагал по дорожке к тротуару, толстуха торопливо кричала ему вслед:

— Они говорили, что его родители не одобряют этот выбор. Интересно, что будет делать белоручка-муженек, коли папаша перестанет выдавать ему на прожитие?

Мейсон ускорил шаги, вышел за ворота, с улыбкой приподнял шляпу и быстренько завернул за угол.

На бульваре он поймал такси.

— Муниципальный аэропорт! Поживее. Если будут штрафы, я заплачу.

Шофер подмигнул, мотор взревел, машина рванулась с места, ловко лавируя в потоке автомобилей.

— Если доставишь меня вовремя, приятель, в обиде не будешь.

— Поедем так, чтобы остаться живыми. У меня ведь есть жена, ребятишки, да и работой тоже бросаться не приходится...

В эту минуту только с большим трудом ему удалось избежать столкновения с грузовиком, который выскочил из-за угла.

— Так всегда бывает, когда торопишься. Послушайте, а ведь за нами «хвост» увязался. Открытый «форд». Я его почти сразу заметил, как вы сели в машину. И не отстает, бродяга.

Перри Мейсон поднял глаза и попытался разглядеть преследователей в зеркальце.

— Обождите, сейчас помогу,— пообещал водитель.

И так развернул зеркальце, что теперь адвокату отлично стал виден весь следующий за ними поток.

— Вы наблюдайте за тылом, ну а уж впереди я не буду зевать.

Перри Мейсон задумчиво сощурил' глаза.

— Слушай, парень, у тебя острый глаз, если ты заметил этот «хвост». .

— Ясное дело. Если бы я зевал, жене и ребятишкам помирать с голоду. Теперь человеку мало одной пары глаз. Вторую надо иметь на затылке. Единственное, что я умею, это водить машину. Но зато делаю это классно.

— Открытый «форд» с вмятиной на правом крыле,— произнес Перри Мейсон.— В нем двое людей. Знаешь, приятель, заверни-ка налево при первой же возможности и опиши восьмерку через пару кварталов. Нам надо удостовериться...

— Если мы это сделаем, они сразу сообразят, что их заметили.

— Ну и пусть себе. Понимаешь, я хочу заставить их раскрыть карты. Если они за нами не повернут, то упустят. А если повернут, мы остановимся и спросим, чего им надо.

— Никому не придет в голову позабавиться перестрелкой? — с опаской спросил водитель.