Картер Браун - Пропавшая нимфа

— А почему это? — спросил он, наклоняясь к ее лицу.

Флавье со злостью порвал письмо. Любой ничтожный пустяк выводил его из себя. Особенно теперь.

— Плохая новость? — спросила Рене.

— Нет. Просто наш идиот Трабуйе.

— Кто это?

— Мой вице-директор... Если его послушать, завтра наступит конец света. А Баллард советовал мне покой... Покой! Пошли! — резко проговорил он.— Подышим воздухом.

Он сожалел о роскошных апартаментах «Астории»: комнаты в «Отель де Франс» были маленькими, убогими и страшно дорогими. Но здесь отсутствовал риск встречи с Альмарианом. Он достал из портсигара сигарету и чиркнул спичкой. Зажигалкой он не смел больше пользоваться с тех пор, как... Она стояла у зеркала и поправляла волосы.

— Я не люблю эту прическу,— проворчал он,— ты не могла бы немного изменить ее?

— Как?

— Да не знаю я, как. Например, сделать узел на затылке.

Он ляпнул это, не подумав, и сразу пожалел о сказанном. К чему было возобновлять спор, который продолжался целыми днями, то разгораясь с новой силой, то переходя в почти спокойный разговор.

— Я подожду тебя внизу.

Он спустился прямо в бар и злобно посмотрел на улыбающегося гарсона. Все они походили друга на друга, эти стоящие за прилавками, подмигивающие заговорщики, которые шепотом предлагали всякие вещи. Флавье выпил. Теперь он имел право пить, потому что был уверен! Она могла сколько угодно это отрицать, но уверен он был! Полнейшей уверенностью, глубокой, возникшей из плоти и крови. Как будто она была его ребенком, а не любовницей. И к тому же такой любовницей. Он так мало полы зовался ею. И даже был немного шокирован тем, что Мадлен могла получать от этого удовольствие. Прежде он любил в ней... Он не мог сформулировать... Наверное, ее нереальность. Теперь, наоборот, она стала совсем земной, похожей на других женщин. Изо всех сил ей хотелось быть Рене, она буквально цеплялась за эту персону. А между тем... Если бы она доверила ему свой секрет, как бы восхитительно потекла их жизнь!

Она спускалась по лестнице. Он смотрел на нее с блуждающей улыбкой на губах. Это платье отвратительного цвета вдобавок было плохо сшито. Туфли имели недостаточно высокий каблук... и потом, все лицо следовало изменить. Уменьшить скулы, растянуть брови. Только глаза были прекрасны, только они выдавали Мадлен. Флавье расплатился и пошел навстречу. Он хотел бы раскрыть ей объятия, чтобы поцеловать или задушить.

— Я торопилась,— сказала она.

Ему осталось только пожать плечами. Она никогда не умела найти слов, которых он ждал. Даже та манера, с которой она просовывала под его руку свою, не нравилась ему. Слишком покорная, слишком пугливая, она боялась его. Ничего не могло быть неприятнее. Они молча шли рядом.

«Если бы мне предложили это месяц назад,— подумал он,— счастье убило бы меня». Вместе с тем, он никогда не был так несчастлив.

Перед витринами магазина она замедлила шаг и тяжело оперлась о руку Флавье, который, считая такую манеру вульгарной, стал нетерпеливо ждать.

— Тебе, наверное, многого не хватало во время войны,— сказал он.

— Многого,— прошептала она.

Такое признание в бедности растрогало его.

— Тебя Альмариан одел?

Он заранее знал, что это имя ранит ее, но не смог удержаться. Она слегка стиснула пальцами его рукав.

— Я была очень довольна, что встретила его.

Теперь наступила его очередь огорчаться. Но это была игра. И он еще не получил удовлетворения.

— Послушай!..— сердито начал он.

Но к чему было продолжать? Он потащил ее в центр.

— Не иди так быстро,— сказала она,— мы же гуляем. Он не ответил. Теперь он сам рассматривал магазины.

И в конце концов нашел то, что искал.

— Пошли!.. Вопросы будешь задавать потом. Служащий встретил их поклоном.

— Отделение платьев? — резко спросил Флавье.

— Первый этаж, лифт в глубине.

На этот раз он решился. И нужно заставить Трабуйе заплатить. Его сжигал интерес. Она признается!.. Ей придется признаться! Служащий закрыл решетку, и лифт стал подниматься.

— Дорогой, — прошептала Рене.

— Замолчи.

Он зашагал впереди продавщицы.

— Покажите нам платья. Самые что ни на есть у вас элегантные.

— Хорошо, месье.

Флавье присел. Он немного задыхался, как после бега. Продавщица стала раскладывать на длинном столе модели разных фасонов, приглядываясь к лицу Рене, но он почти сразу вмешался, показав пальцем:

— Вот это.

— Черное? — удивилась продавщица.

— Да, черное.

Он повернулся к Рене.

— Не примеришь ли его... чтобы доставить мне удовольствие.

Заколебавшись и покраснев под взглядом молодой женщины, она все же вошла вместе с продавщицей а кабинку. Флавье поднялся и принялся вышагивать взад и вперед: ему снова привиделся оттенок красного дерева, а в глубине кармана он крепко сжимал зажигалку. Потом, поскольку время шло медленно и руки его стали дрожать и вспотели, он, чтобы Амного отвлечься, принялся искать костюмы среди одежды на столе. Ему хотелось серый. Но не нашлось ни одного нужного для него оттенка. Дверь кабинки раскрылась, он быстро повернулся и испытал такой же удар, как в «Астории». Это была восстановленная Мадлен. Мадлен, которая остановилась, будто узнавая его. Мадлен, которая приближалась теперь, немного побледневшая, с прежним выражением грусти в глазах. Он протянул к ней похудевшую руку, но сразу же уронил ее. Нет, образ Мадден еще не был совершенен. Как можно не заметить эти кричащие золотые серьги?

— Сними-ка их! — тихим голосом приказал он.

И поскольку она не поняла его, то снял украшение сам, слишком прижав своими пальцами эти побрякушки. Затем, отступив на шаг, понял безнадежность затеи полностью восстановить образ.

— Хорошо,— сказал он продавщице,— мадам возьмет платье, которое на ней.,. А этот костюм того же размера, не так ли? Заверните и его. И укажите нам отдел обуви.

Рене не протестовала. Может быть, она понимала, почему Флавье так долго рассматривал каждую пару, как бы рассуждая сам с собой. Наконец он выбрал одни изящные блестящие туфли.

— Посмотрим!.. Пройдись!

На высоких каблуках она казалась тоньше, воздушнее. Затянутые в черный шелк, ее бедра слегка покачивались.

— Довольно! — закричал Флавье.

И так как продавщица удивленно подняла голову, то быстро проговорил:

— Это подойдет, мы берем их... Свои она положит в эту же коробку.

Он взял свою спутницу за руку и подвел к зеркалу.

— Посмотри на себя,— прошептал он.— Посмотри на себя, Мадлен.

— Я прошу тебя! — взмолилась она.

— Ну, еще маленькое усилие... Эта женщина в черном... Ты же видишь, что это больше не Рене... Вспомни!

Она явно страдала. Ужас искажал, превращал ее лицо в другое, напрягались губы. Он увлек Мадлен к лифту. С волосами будет видно позднее. Если что-то особенно торопило, так это духи, призрак прошлого. Теперь нужно было идти до конца, и ждать становилось все тяжелее.

Но таких духов больше не существовало. Флавье тщетно пытался описать их.

— Нет... не понимаю,— говорила продавщица.

— Ну, послушайте... Как это вам объяснить? Духи, которые пахнут свежей землей, вялыми цветами...

— Может, «Шанель» № 3?

— Может быть.

— Их больше не выпускают, месье. Поищите в маленьких магазинах, а здесь — не пытайтесь.

Молодая женщина тянула его за рукав. Он стал перебирать флаконы. Без этих духов превращение не будет полным. Ко чил он тем, что сдался, но перед уходом купил Мадлен шляпу. И пока платил, краем глаза все время смотрел на знакомый силуэт рядом с ним. Потом взял Мадлен под руку.

— К чему все эти сумасшествия? — спросила она.

— К чему?.. К тому, что я хочу твоего появления'. Мне нужна правда.

Она была напугана. Он чувствовал, как она напряжена, как чуждается его, но крепко прижимал ее к себе. Она от него не ускользнет и в конце концов сдастся.

— Ты должна стать самой красивой,— продолжал он.— Альмариан исчез, его никогда не существовало.

Несколько минут они шли, прижимаясь друг к другу, потом он не выдержал.

— Ты не можешь быть Рене,— сказал Он.— Видишь, я не сержусь... Говорю спокойно.

Она вздохнула, и он тотчас же взорвался:

— Да, я знаю. Ты — Рене, жила в Лондоне со своим дедушкой Чарли по отцовской линии. Родилась в Дамбремонте, маленьком городке у реки... Все это я слышал, но такое невозможно, ты ошибаешься.