Совет был ценный.

Действительно, мимо проезжало несколько патрульных машин, но в мою сторону никто даже не поглядел. Единственным неудобством было то, что я не имел права ехать по автостраде д’Эстре, предназначенной только для автомобилей.

Я утешался тем, что двигался по дороге, тянущейся вдоль моря, и любовался волнами, которые лениво накатывались на берег, залитый солнцем.

Проезжая около залива, я невольно загляделся на безлюдный пляж. В своих широченных городских трусах я окунулся в бархатную воду и тут же забыл все: заботы, страх и тюрьму. Я был счастлив, радовался солнцу, природе и теплой воде. Лишь огромным усилием воли я заставил себя оторваться от такой благодати и продолжить путь к Сен-Тропе.


* * *

Наконец с правой стороны дороги показалась ремонтная станция «Кальтекс».

При виде этой вывески я почувствовал, как заколотилось мое сердце. Ибо понимал, что Марсель Бланк был моим единственным шансом. Я долго жил надеждой на нашу встречу, а теперь настолько разволновался, что боялся сделать самый последний шаг. А вдруг мои ожидания не оправдаются?

Чтобы справиться с внутренней дрожью, я остановился, закурил и стал разглядывать небольшое белое строение, осваиваясь в этом месте.

Как-то он себя поведет? А вдруг сразу вызовет полицию?

Об убийстве Моники Вотье так много и долго шумели газеты... Марсель не мог о нем не знать, а следовательно, был в известной степени насторожен, понимая, что я непременно стану его разыскивать.

Более того, в его доме меня могла ожидать западня, в которую я бы полез очертя голову. И ведь оправдаться мне было нечем. Перекрашенные волосы, фальшивый паспорт — все это красноречиво доказывало, что я пытался скрыться от властей!

И тут мне в голову пришла странная, но показавшаяся утешительной мысль: пилот скользит по взлетной полосе, пока не разовьется необходимая скорость, чтобы взмыть в небо; если же при разгоне он натолкнется на какое-то препятствие, то разобьется еще на земле.

Я бросил окурок и пошел к мастерской, ведя мопед рукой.


* * *

— Хозяина нет и вряд ли он вернется к вечеру,— ответил молодой механик, перекачивая бензин из одной канистры в другую.

— Какая неприятность!

— Если вы по личному делу, то почему не обратитесь к мадам Бланк?

Он указал пальцем на стеклянную перегородку, отделявшую контору от гаража.

Я предпочел бы избежать этой встречи, но дверь уже отворилась, и ко мне вышла, улыбаясь, молодая женщина. Она была высокой, худенькой, с блестящими темными волосами, уложенными, как у Франсуазы Арди. Ей было всего лет двадцать.

— Вам что-нибудь нужно, месье?

Сходство со знаменитой киноактрисой исчезло, как только она открыла рот: у нее был неприятный голос и отсутствовала всякая культура речи.

— Я хотел видеть вашего супруга, но мне сказали, он уехал.

— Да, час назад, в Тулон за покупками. А у вас дело личное?

— Я инспектор страхового агентства.

Я сказал первое, что пришло в голову, хотя и не был знаком с местными административными учреждениями. Но мне повезло: мадам Бланк совсем не удивилась.

— Наверное, вы получили наше письмо. Только все документы у мужа. Вы очень спешите?

— Чем скорее мы урегулируем вопрос, тем будет лучше.

Такой уклончивый ответ ни к чему не обязывал.

— Из Тулона он никогда не возвращается раньше девяти вечера и едет прямо домой. Я остаюсь здесь до закрытия, то есть до полуночи, а он за мной потом приезжает.

— Мне хочется подъехать к нему.

Я обрадовался возможности поговорить с Марселем наедине и в своем нетерпении перегнул палку. Мадам Бланк удивленно подняла брови и сделала большие глаза.

— Зачем же? Разве вы работаете не на процентах? У нас ведь сумма небольшая, на ней не разживешься.

Я принял небрежный вид.

— В этом месяце у меня очень много проверок документаций. Вот я и спешу отделаться от всего. А кроме того, мне, холостяку, не повезло в отличие от вашего мужа, которого будет поджидать дома такая красотка...

Этот грубый комплимент достиг своей цели. Женщина покраснела от удовольствия и поправила волосы расчетливо кокетливым жестом хорошенькой женщины, которая любит нравиться.

— Наверное, не очень-то весело постоянно разъезжать по дорогам?

— А что делать? За три месяца курортного сезона мы выполняем работы больше, чем за остальные три четверти года. Этим временем надо пользоваться! Ну а потом, повсюду многолюдно, скучать не приходится!

Я решил, что рассеял ее сомнения, и совершенно открыто задал последний вопрос:

— Так где же вы живете, по какому адресу?

— В Гримо, ошибиться там невозможно...

Рукой она показала направление.

— Наш дом последний в деревне, совсем новый, стоит за низким некрашеным деревянным забором.

Я благодарно улыбнулся, сел на мопед и поехал не оборачиваясь.


* * *

Наступил вечер, стало темнеть, на небе появились бледные звезды.

Я лежал на спине метрах в пятидесяти от дома Марселя Бланка, в траве, и пытался уловить хоть какой-то звук, который сказал бы о том, что хозяин вернулся. В воздухе пахло сеном и мимозой, где-то стрекотал ночной сверчок, стараясь приманить к себе подружку...

От ремонтной мастерской я доехал до Сен-Тропе, зашел там в бистро, поел, выпил пива и купил сигарет. Я не боялся полиции в огромных толпах отдыхающих, наводнивших город.

Однако задерживаться не стал, посидел и поехал дальше.

Добравшись до бензоколонки, я заполнил бак своего мопеда и отправился в деревушку.

Жена Марселя Бланка оказалась права: их дом нельзя было не узнать. Он стоял метрах в ста от основной деревни, новенький, кокетливый, в нарядном садике, окруженном светлой некрашеной изгородью.

Ставни на окнах были закрыты. Дважды я обошел дом, чтобы изучить, хотя бы примерно, здешнюю топографию.

Трудно было придумать лучшее место для тайного свидания: деревня находилась достаточно далеко, никакие шумы туда не могли долететь. Соседи практически отсутствовали. Сразу за домом начинался густой сосновый лес, тянувшийся на несколько километров.

Я спрятался в траве, а мопед укрыл в кустарнике. Причем устроился так, чтобы видеть фасад дома и подъезд к нему.

До восьми вечера проехало всего три машины, затем наступила темнота, а вдобавок еще и полная тишина.

Я начал надеяться на успех, решил, что наконец и ко мне пришла полоса везения. Отсутствие Марселя меня устраивало. Я успел осмотреться и успокоиться, не говоря уже о том, что получил возможность увидеться с ним наедине. К счастью, жена Марселя не удосужилась спросить у меня удостоверение личности. Очевидно, она не сомневалась, что я страховой инспектор.


* * *

Наконец я услышал мотор приближавшегося автомобиля. И, поднявшись на локте, стал наблюдать за светом фар, скользившим по дороге, вырывая из темноты то кусты, то камень, то пожелтевшую траву. Но вот машина замедлила ход и остановилась перед изгородью дома Марселя. Фары потухли, из машины вышел человек, дверца звонко захлопнулась, и водитель пошел к дому.

В тишине я отчетливо слышал скрип ключа в замке. За ставнями зажегся свет.

Еще до. того, как я поднялся, одна ставня открылась и человек показался в окне. Я без труда узнал его. Это был Марсель Бланк.


* * *

Он открыл сразу же, как только я позвонил. Глаза его мигали, видно, он изо всех сил старался припомнить своего незваного гостя.

— Добрый вечер. Марсель, ты меня узнал?

Он вгляделся еще пристальнее, потом покачал головой. Но вдруг выражение его лица изменилось, щеки побледнели,

глаза сузились, и на смену недоумению пришел нескрываемый ужас.

— Что ж, я вижу, у тебя хорошая память. Ты знаешь, кто я такой, хотя мои волосы стали другого цвета...

Он открыл рот и еле внятно пробормотал:

— Чего вы от меня хотите?

— Поговорить с тобой. Ведь нам есть о чем побеседовать, верно?

Он стоял, как пригвожденный к месту, поэтому я отодвинул хозяина в сторону и, войдя в дом, втащил за собой. Мы оказались в просторной комнате типа гостиной со светлыми стенами, обставленной современной мебелью, какую можно видеть в любой зажиточной квартире. Это жилище послужило бы отличной рекламой для мебельных магазинов и складов. Через окно доносился запах листвы стоявшего неподалеку высокого дерева, ночные мотыльки, привлеченные светом торшера, шуршали своими крылышками.

Марсель сделал несколько нерешительных шагов, боязливо глядя на меня. Я сел в кресло, а ему указал на другое, куда он тотчас послушно плюхнулся, не отводя от меня испуганного взора.

Я закурил и протянул сигареты ему. Чуть подумав, он тоже взял штуку.

— А теперь поговорим о серьезных вещах. Хоть ты меня и узнал, но лучше внести полную ясность в этот вопрос. Я действительно доктор Тэд Спенсер, машину которого ты всегда охотно ремонтировал и держал в гараже у бульвара Шампетер.

Он не сводил глаз с моего лица, механически разминая пальцами взятую у меня сигарету.

— Сказав, что у нас есть о чем поговорить, я выразился не совсем точно. Вернее будет заметить, что ты мне сейчас многое разъяснишь, а я стану внимательно слушать, ибо о том, как мною прожиты эти пять лет, тебе хорошо известно. Столь грустные подробности не стоит описывать.