– Не знаешь, за что хвататься вначале – за юбку или за волосы!

Шедший им навстречу мужчина в куртке и кепи, услышав ее слова, улыбнулся, бросил два пальца под козырек и спросил:

– Это вы заказывали машину? Мистер Селби?

– Да, – ответил прокурор, – нам надо в Ривербенд. Сколько времени уйдет на дорогу?

– Почти три часа.

Селби взглянул на часы и сказал:

– Отлично. Можно где-нибудь выпить кофе, прежде чем отправиться в путь?

– Конечно. Здесь есть приличный ресторанчик, вы сможете заказать почти все, что душе угодно.

Они заказали кофе и гамбургеры. Сильвия широко улыбнулась окружному прокурору через стол и произнесла:

– Приключение?

Он кивнул, ощущая приятное возбуждение.

– Поздний час для такой деревенщины, как мы.

– Знаешь, в полете на самолете есть что-то захватывающее.

– Это у тебя первый опыт?

– Да. Я до смерти перепугалась и старалась не показать вида.

– Я догадался.

– Когда над горами в воздухе возникли какие-то ухабы, я решила, что сейчас отвалится крыло и мы непременно шлепнемся.

– Да, с минуту нас крепко поболтало. Однако мы скоро будем на месте и получим ответы на все вопросы.

Глаза Сильвии блестели над краем кофейной чашки.

– Знаешь, Дуг, я хочу попросить прощения за то, что засомневалась в тебе. Ты предоставил мне классную возможность… Я сделаю из этого материала конфетку… Надеюсь, покойный был женат… О, мне не следует так говорить, но я бы лицемерила, если бы молчала. Человек умер, и я ничего не могу сделать, чтобы воскресить его. Мне очень жаль, что на нашу долю выпало сообщить о трагедии его жене, но журналист, сидящий во мне, подсказывает, что получится первоклассная статья. Я наполню ее человеческими чувствами. «Блейд» может откопать или не откопать что-нибудь о личности убитого, но в любом случае они не сумеют добраться до основания, сообщить, как было воспринято известие о смерти. Они не смогут точно описать ближайшее окружение убитого, его дом и… О господи, Дуг, как ты думаешь, у него могли остаться ребятишки?

– Мы абсолютно ничего не знаем об этом. Более того, мы не до конца уверены, тот ли это человек.

– Дуг, скажи, как ты узнал, что в имени покойника содержится «Лэрри» и что он живет в городе, начинающемся с «ривер»?

Он в ответ помотал головой и посмотрел на часы:

– Доедай свой гамбургер. Вопросы будешь задавать потом.

Пока они шли к машине, Сильвия казалась чем-то подавленной, но потом немного воспрянула духом.

– Вообще-то, – сказала она, – судя по тому, как ты мне его описал, не похоже, что у него есть дети. А если и есть, то уже вполне взрослые. Сколько, по-твоему, может быть жителей в Ривербенде?

– Я посмотрел по карте. По последней переписи, три тысячи двести.

– Мы прибудем туда на рассвете и увидим городок на реке с берегами, поросшими ивняком. Город будет выглядеть уныло, особенно в серых предрассветных сумерках. Там будет церковь, нуждающаяся в покраске, и домик пастора позади нее, крошечное, бедное сооружение, старающееся выглядеть браво… Скажи, Дуг, почему они не объединяют церкви?

– Что ты имеешь в виду?

– Надо устроить дело так, чтобы крупные богатые церкви финансировали маленькие. Ты знаешь не хуже меня, как трудно содержать священника маленькому городку с населением в три тысячи человек. Ведь в городе наверняка представлены три-четыре конфессии, и у каждой своя церковь и свой священнослужитель.

– Ты полагаешь, им следует объединиться?

– Нет-нет, не конфессиям. Я считаю, большие приходы должны поддерживать мелкие. Допустим, наш пастор – методист, а в крупных городах есть большие, процветающие методистские приходы, так почему они не могут поддержать крошечные церквушки?

– А разве они этого не делают? По-моему, есть установки, согласно которым часть жалованья священнослужителя выплачивается…

– Я не то хочу сказать. Надо оказывать настоящую поддержку. Позор, что методисты в Ривербенде содержат методистскую церковь в своем городе, а методисты Сан-Франциско могут финансировать церкви только в Сан-Франциско. Почему им запрещено это делать в других местах?

– Тебе следует обратиться с призывом к церквам, – сказал он. – Давай-ка лучше поторопимся.

Сильвия рассмеялась:

– Кажется, я становлюсь сентиментальной.

– Давай двигайся в угол, – распорядился он, – и спи. Нам предстоит трудный день.

Она недовольно надулась:

– Голове будет неудобно в углу, она будет колотиться о спинку.

– Ну ладно, – сказал Селби, смеясь, и обнял девушку за плечи, – придвигайся.

Сильвия вздохнула, уютно пристроилась у него на плече и крепко уснула еще до того, как машина отмерила первую милю по ровной бетонной ленте шоссе. Когда автомобиль замедлил движение, она проснулась, протерла глаза и оглянулась вокруг. Первые проблески рассвета превращали лучи фар в бледные полосы. Звезды померкли и были едва-едва видны. Все вокруг приобрело какие-то фантастические очертания.

Разбросанные далеко друг от друга строения уступили место улице, довольно плотно застроенной непритязательными зданиями. Машина еле ползла, затем свернула за угол.

– О, смотри, Дуг, главная улица и торговый центр!

– А теперь куда? – поинтересовался водитель.

– Мне надо найти дом преподобного Ларраби. Кажется, он методист. Давайте поищем их церковь или найдем работающую заправочную станцию.

– Вижу одну, дальше по улице, – сказал водитель.

Они подъехали к бензоколонке. Молодой человек со слегка взъерошенными волосами вышел из теплого помещения в рассветный холод. Он боролся с зевотой, одновременно пытаясь изобразить на лице улыбку. Селби усмехнулся, опустил стекло и сказал:

– Мы разыскиваем преподобного Ларраби. Не могли бы вы сказать, где его дом?

– Методистская церковь? Два квартала прямо, потом налево один квартал, – ответил молодой человек. – Вы разрешите протереть ветровое стекло? Как у вас дела с водой в радиаторе?

Водитель рассмеялся в ответ:

– Твоя взяла, приятель, наполни-ка бак.

Они подождали, пока молодой человек закончит возиться с автомобилем, затем снова двинулись в путь. К этому времени небо уже начало голубеть. Птицы пока еще робко прочищали горло, встречая новый день. Машина свернула налево, и они увидели маленькое здание церкви. Даже в робком свете утра было заметно, что оно давно нуждается в свежей покраске. Водитель подвел машину к тротуару и остановился. Где-то залаяла собака, но, кроме этого, на улице не было заметно никаких признаков жизни.

– Прибыли, – сказал водитель и распахнул дверцу. Селби вышел первым и протянул руку Сильвии. Они пересекли немощеный тротуар и открыли калитку в заборе из штакетника. На противоположной стороне улицы пес заходился в истерическом лае.

Сильвия оглядывалась по сторонам, глаза ее светились любопытством, щеки раскраснелись.

– Великолепно! – воскликнула она. – Просто великолепно!

Они шли по засыпанной гравием дорожке, и звук их шагов казался странно громким в покое раннего утра. Селби первым поднялся по деревянным ступенькам, ведущим на веранду, пересек ее и нажал на кнопку звонка. Откуда-то из глубины дома послышался слабый звук колокольчика. Окружной прокурор открыл наружную, затянутую сеткой дверь и постучал костяшками пальцев по дереву внутренней двери.

– Кто-то обязательно должен быть дома, – почти шепотом проговорила Сильвия. – Кто-то просто обязан находиться там. – В ее голосе слышалась мольба.

Селби еще раз выбил дробь на дверной панели. Сильвия Мартин держала палец на кнопке звонка. Из дома донесся приглушенный звук шагов.

Затаившая дыхание Сильвия глубоко вздохнула и сказала с нервным смешком:

– Дуг, я так волнуюсь, что того и гляди разревусь!

Шаги приблизились к двери. Ручка повернулась, и дверь открылась. Очень домашнего вида женщина со взъерошенными, начинающими седеть волосами внимательно и спокойно смотрела на посетителей. Она куталась в махровый халат, из-под которого виднелся краешек фланелевой ночной рубашки.

Весь энтузиазм и приподнятое настроение Сильвии мгновенно улетучились.

– Бедняжка, – произнесла она полушепотом, голосом, дрожавшим от сочувствия.

– Чем я могу вам помочь? – спросила женщина.

– Нам нужен преподобный Ларраби.

Женщина понимающим взглядом посмотрела на обоих посетителей и на автомобиль, стоящий у обочины.

– Сбежали, чтобы пожениться?

Селби понял, какие трудные минуты им предстоит пережить.

– Нет, нам просто нужен отец Ларраби.

– Он отсутствует, и я не жду его раньше чем через три-четыре дня.

– Вы, наверное, миссис Ларраби?

– Да.

– Вы разрешите нам войти? – спросил Селби.

Женщина недоумевающе посмотрела на него:

– Что вам угодно, молодой человек?

– Мне необходимо поговорить с вами о вашем муже.

– Чем вызван ваш интерес?

– Скажите, – произнес Селби, – не найдется ли у вас его фотография? Может быть, любительский снимок? Я хотел бы взглянуть.

В глазах женщины мелькнула тревога, и она, продолжая смотреть на Селби, спросила:

– С Уиллом что-то случилось?

– Мне кажется, – повинуясь внутреннему порыву, сказала Сильвия, – будет намного лучше, если мы убедимся, обоснованны ли наши предположения, прежде чем начнем беседовать, миссис Ларраби. Мы сможем вам все рассказать, как только увидим фотографию.

– Входите, – пригласила женщина.

Селби придержал дверь, Сильвия Мартин проскользнула мимо него и обняла пожилую женщину за талию.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, дорогая, – сказала она, – может быть, мы побеспокоили вас напрасно.

Миссис Ларраби, плотно сжав губы, провела их в гостиную, полную милых бытовых деталей чужой семейной жизни. На столе валялся какой-то журнал, несколько газет торчало из сетки у подлокотника кресла – произведения домашнего столярного искусства. Занавески на окнах были подняты, и солнечные лучи освещали небогатый интерьер комнаты.