— Нет, не могу. Миссис Лейси говорила с близкой подругой, а подруга передала разговор некоему лицу, которое сообщило мне об этом по секрету… А как прошло на суде мое показание, Селби? Оно пригодилось вам?

— Вы были великолепным свидетелем, — сказал Селби. — Я жалею, что не вызвал вас первым.

— Ну, они не собьют меня и при перекрестном допросе, — пообещал Крэнделл. Он встал и снова с опаской взглянул на Сильвию. — Вы, ребята, не выдадите меня? Последите, чтобы никто не узнал, что я рассказал вам.

— Не беспокойтесь, мистер Крэнделл, — заверила его Сильвия. — Я здесь не как репортер, а как друг.

— Хорошо, я пойду, — сказал Крэнделл. — Не оченьтоочень-то приятно быть сплетником, но вы, ребята, начали расследование, чтобы помочь мне, поэтому я вроде как считаю себя обязанным внести свой вклад. История показалась мне вполне правдоподобной, и потому я забеспокоился. Я хотел, чтобы вы знали об этом, Селби. Как известно, кто предостережен, тот и вооружен. И вы уж простите меня за мое отношение к вам, мисс Мартин.

Вы ведь знаете, очень мало репортеров, которым можно доверять. Ну пока, ребята!

Когда он ушел, Сильвия сказала с горечью:

— Держу пари, всю эту историю сочинила Инес Стэплтон.

Селби покачал головой.

— Опасная история, когда дело дойдет до суда присяжных. Она объясняет все.

— Может, она все и объясняет, — возразил Брэндон, — но то, что расскажет водитель грузовика, — это палка в колесо юридической машины. Чепуха, Дуг.

Я так взволнован его рассказом, что, наверное, не доживу до утра, чтобы посмотреть, как ты пойдешь в суд и стукнешь по лбу Инес Стэплтон показаниями этого водителя!

— Давайте посмотрим на веши беспристрастно, как разумные люди, — сказал Селби. — Ведь если хорошенько разобраться, у нас нет показаний, непосредственно связывающих Лейси с убийством. Лейси пригнал машину в Лас-Алидас. Он уверяет, что она была украдена. Вполне возможно, что так оно и есть. Убийство, скорее всего, было совершено человеком, который сидел за рулем «кадиллака» с аризонским номером. Но мы не можем доказать, а можем лишь предполагать, что это машина Лейси и что за рулем сидел он.

— Но к этому можно прийти путем умозаключения, — подсказала Сильвия Мартин.

— Да, — согласился Селби, — можно.

— Но как отнесется суд присяжных к таким доказательствам? — спросил Брэндон.

— Они навесят на Лейси убийство первой степени, — сказал Селби. — Если бы Лейси не лгал нам, если бы он не пытался переодеть служанкой миссис Берк, если бы он с самого начала рассказал честно и откровенно, как было дело, Большое жюри, вероятно, никогда не признало бы его виновным и суд присяжных никогда бы его не осудил. Но при данных обстоятельствах в моей власти послать Лейси в газовую камеру, достаточно лишь использовать Кармен Эйерс как свидетельницу.

Инес Стэплтон будет оспаривать это опознание. Когда это ей не удастся, она станет настаивать на версии, рассказанной Крэнделлом.

— Но ведь миссис Лейси не может быть свидетельницей, — напомнила Сильвия.

— Может, с разрешения мужа. До сих пор разрешения дано не было, однако мы докажем, что это случай prima facie[3], и он изменит свое мнение.

— А это нисколько не поможет ему в глазах присяжных, — вставил Брэндон.

— Вот я и хочу подчеркнуть, — сказал Селби, — что главная ответственность лежит на мне. Лейси следовало рассказать мне все, когда у него была такая возможность.

— Он думал, что сможет избежать западни, — предположил шериф.

— Вероятно, — согласился Селби, — но, с другой стороны, он, возможно, старался защитить дочь миссис Берк.

Сильвия посмотрела с беспокойством на шерифа и сказала полушутя:

— Что мы будем с ним делать, Рекс?

— Будь я проклят, если знаю, — ответил шериф, также стараясь говорить шутливым тоном. — Думаю, мне придется перекинуть его через колено и отшлепать.

— Он будет лучше себя чувствовать, если выспится. Не так ли, Дуг? — спросила Сильвия.

Тот не ответил, погруженный в раздумья. Спустя минуту он медленно проговорил:

— Хотелось бы мне совместить мое впечатление о характере Лейси с уликами в деле. Я…

Боб Терри заглянул в дверь и, увидев Брэндона, остановился в нерешительности. Он извинился и хотел было уйти, но Селби крикнул:

— Входите, Терри! Мне нужно спросить вас кое о чем.

Терри вошел и закрыл дверь.

Селби сказал:

— Меня все еще беспокоят те отпечатки пальцев.

Конечно, вполне разумно предположить, что убитый был Джоном Берком, но в таком случае почему не совпадают отпечатки?

Брэндон не выдержал.

— Оставь ты в покое эти отпечатки, Дуг! Боже мой, сынок, не поворачивай дело в пользу защиты. У Лейси есть свой собственный адвокат.

— Как вы думаете, почему он обратился к Инес Стэплтон? — спросила Сильвия.

— Из-за Бинелла, — напомнил Селби. — Лейси советовался с Бинеллом. Тот, вероятно, решил, что я отнесусь более внимательно к словам Инес. Он не понял, что Инес объявила мне войну.

— Но тогда, Дуг, прими условия этой войны и разгроми ее так, чтобы она образумилась, — посоветовал Брэндон. — Сынок, ты должен это сделать. Все твое политическое будущее поставлено на карту.

Селби подошел к корзине для бумаг, выколотил золу из трубки, нагнулся и вытащил пустую сигаретную пачку, которую Доэйн скомкал и бросил туда. Он положил ее на стол, около локтя шерифа, где лежала пачка сигарет, которую Крэнделл оставил Брэндону. Сильвия озадаченно наблюдала за ним. Шериф Брэндон явно забеспокоился. Боб Терри смущенно стоял у двери и переводил взгляд с одного на другого.

— Видите, Крэнделл и я курим одни и те же сигареты, — медленно произнес Селби. Вдруг он заговорил жестко и решительно: — Послушайте, ребята. Меня не удовлетворяют наши доказательства. Я думаю, мы просто сфабриковали обвинение против Лейси. МожнсМожно сказать, сфабриковали по всем правилам. История Лейси выдержала бы проверку, если бы он все рассказал в должное время и должным людям. А теперь ему не поверят. Он будет осужден за убийство первой степени, но если вы проанализируете факты, то увидите, что человека отправят в газовую камеру только из-за предубеждения присяжных — они возмущены его резким поведением и ложью, которую он выдавал за правду, — а не в силу убедительности доказательств.

И мне это не нравится.

Когда окружной прокурор посылает человека на смерть, все доказательства должны однозначно подтверждать его виновность. У нас же стыкуется далеко не все. Значит, какая-то ошибка лежит в самой основе следствия. Когда вроде бы все в порядке, но в одном — двух местах протекает и вы при всем старании не можете эти протечки заткнуть, значит, нужно пересмотреть основу.

Селби, не обращая внимания на неодобрительные взгляды и молчание присутствующих, стоял, задумчиво глядя в пол. Внезапно он поднял голову, глаза его заблестели:

— Послушайте. Давайте честно посмотрим фактам в лицо. Найдено тело. Кто-то предпринимает усилие — а действует он, надо сказать, ловко и решительно, — чтобы мы не смогли опознать погибшего. При обычных обстоятельствах тело было бы сожжено и ключа к установлению личности убитого не осталось бы, но, поскольку мы взяли отпечатки пальцев, а Тихоокеанская железная дорога прислала следователей и сделала фотографии, что-то все же осталось. Что сделал бы убийца, узнав об этом? Возможен только один ответ…

Теперь мы подходим к целому ряду странных обстоятельств.

Отпечатки не подтверждают тождество личности убитого… Я знаю, Рекс, у тебя есть много всяких теорий, но факт остается фактом, если это тело действительно тело Джона Берка и мы взяли его отпечатки пальцев, они должны были бы совпасть с большинством отпечатков, найденных в его доме.

А они не совпадают.

Почему?

Мы так торопились получить улики против человека, которого считаем виновным, что не смогли должным образом оценить один очевидный факт…

И еще…

Я могу осудить Джима Лейси за убийство на основании имеющихся улик не потому, что улики убедительны, но потому, что присяжные заседатели будут предубеждены против него и придадут слишком большое значение показаниям водителя грузовика. Рекс, мне очень жаль, но я не хочу посылать Лейси на смерть на основании показаний шофера… Я попрошу предоставить мне время для дальнейшего расследования. Если Инес не согласится на это, ее дело.

— Дуг! — с упреком воскликнула Сильвия.

Молчание Брэндона красноречиво свидетельствовало о его неодобрении.

— Есть одно решение, которое только что пришло мне в голову, — продолжал Селби, — но оно настолько поразительное… Не думаю, что из этого что-нибудь получится, но все же…

Селби быстро вынул нож из кармана и склонился над столом, за его спиной не было видно, что он делает.

Брэндон нахмурился, начал было говорить, но остановился, когда увидел решительный жест Сильвии, призывающий его к молчанию.

Селби распрямился и протянул кусочек целлофана Бобу Терри.

— Боб, — сказал он, — посыпьте порошком целлофан, проявите отпечатки пальцев и дайте мне знать, не фигурируют ли они в деле.

Взяв листочек целлофана за один из уголков, Терри молча покинул кабинет.

Брэндон сказал:

— Дуг, мальчик мой, ты не можешь пойти на это.

Это было бы политическим самоубийством.

— Что бы это ни было, Рекс, — ответил Селби, — я не могу требовать смертного приговора для человека, который может оказаться невиновным.

— Но он виновен, Дуг. Он… — Брэндон пытался подобрать нужные слова.

Сильвия, готовая расплакаться, прервала его:

— Не надо, шериф. Что бы вы ни сказали, все бесполезно. Здесь что-то такое, что Дуг должен решить наедине со своей совестью. Я уважаю его за это и… и… ненавижу.

Селби угрюмо посмотрел на нее, потом вновь набил трубку.

Его друзья сочувственно наблюдали за ним, не говоря ни слова. Сидя на столе, за которым обычно работал шериф Брэндон, Дуг хмуро следил за голубоватыми клочками табачного дыма, регулярно появлявшимися из его рта.