Миссис Грайнс пощупала ткань костюма и повернулась к Селби:

— Он носил этот костюм месяца четыре до того, как уехал из Чероки-Флэтс, уже тогда костюм выглядел потрепанным. Я так живо представляю Карлтона, он приходил к нам в этом костюме умолять Первиса помочь ему выбраться из ямы, в которую угодил. Помню, как он относился ко мне. Не подумайте, что я покорно молчала о деньгах. Но он обвел меня вокруг пальца, умаслил, уговорил, с Первисом ему было легче справиться. Было бы куда честнее рассказать все, как есть…

А где вы взяли костюм?

Первис вмешался:

— Меня интересует, каким образом этому парню удалось раздобыть одежду моего брата?

— Давайте посмотрим на тело. Возможно, найдем ответ на ваш вопрос, — сказал Селби.

Гарри Перкинс выдвинул приспособление, напоминающее огромный ящик. По быстрому вздоху миссис Грайнс Селби понял все еще до того, как Первис Грайнс воскликнул:

— Это же он, Карлтон. За десять лет он изменился, располнел, лицо стало решительным… А я-то считал, что он давно умер. Значит, ему удалось снова выскочить, но в конечном счете он получил свое. Сломал голову!.. Бедняга! Выходит, он был Биллмейером?

Миссис Грайнс сказала:

— Ну что же, он оставил достаточно, чтобы вернуть нам то, что одолжил десять лет назад!

Первис смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

— Господи, возможно, мы вообще получим все. Говорят, он был богачом.

Селби не спускал с них глаз. Вид у обоих был ошеломленный, недоумевающий.

Первис снова повторил:

— Бедняга Карлтон!

— Не будь лицемером! — оборвала его жена. Потом обратилась к Селби: — Сколько же у него денег?

— Самое меньшее полмиллиона, — ответил тот.



Селби, Сильвия Мартин и Рекс Брэндон собрались вокруг стола в помещении прокуратуры.

Селби сказал:

— Я снял показания спидометра на машине Джилберта Фрилмена сегодня утром: девять тысяч шестьсот пятьдесят одна миля, а Перкинс — вчера вечером, когда машину Фрилмена заправляли. Тогда было девять тысяч четыреста девяносто девять.

Брэндон подсчитал:

— Получается около ста пятидесяти миль.

— Точнее, сто пятьдесят две, — сказал Селби, — ведь машина дошла до Голливуда, вернулась обратно, съездила к Гарри Перкинсу на опознание тела, отвезла голубков домой, а потом уж поехала в санаторий.

Брэндон кивнул.

Сильвия Мартин что-то быстро писала в блокноте.

— До Голливуда и обратно примерно сто сорок миль, — продолжал Селби. — Ранчо Фрилменов находится в трех милях от города.

— На поездку в санаторий практически ничего не остается, — сказал озадаченный Брэндон.

— В том-то и дело. Получается, что «санаторий» находится где-то в Мэдисон-Сити.

Рекс Брэндон наморщил лоб.

— Понятно, — сказала Сильвия. — Получается расстояние от ранчо Фрилменов до окраины города и назад. Возможно, до Орэндж-Хейтс.

Взглянув на Сильвию, Брэндон усмехнулся:

— Глупости. Никакого санатория там нет.

Селби кивнул:

— В Орэндж-Хейтс есть только одно место, где можно спрятаться от представителей закона.

— Резиденция А.Б. Карра, — заметила Сильвия.

Брэндон медленно произнес:

— Будь я неладен!

— У меня есть еще кое-что для тебя, Дуг, — продолжала Сильвия. — Узнала чисто случайно. После того как Джилберт и Кармен ушли из мертвецкой, они остановились у заправочной станции на бульваре, чтобы наполнить бак бензином. Станция работает круглосуточно. Служитель заметил, что Кармен плачет. Естественно, он стал прислушиваться к разговору и разобрал несколько слов. Джилберт сказал злым голосом:

«Кармен, почему ты мне раньше этого не сказала?» Ну, а она, рыдая, ответила, что побоялась. Тут они увидели служителя и сразу замолчали.

Селби достал из кармана трубку и принялся набивать ее табаком.

— У нас тоже есть кое-что для тебя, Сильвия. Теперь мы окончательно установили личность убитого.

Это Карлтон Грайнс.

Сильвия растерялась.

— Как, Дуг, выходит, что он не мистер Биллмейер?

А ты был так уверен…

— Обожди минутку, сестренка, — усмехнулся Рекс Брэндон, тело одновременно и Биллмейера, и Грайнса.

— Вы имеете в виду, что?..

— Что Карлтон Грайнс и Десмонд Биллмейер — одно лицо.

— Похоже, кусочки этой головоломки следует соединить так: Карлтон Грайнс был настоящим алкоголиком.

У него была скверная привычка пьяным садиться в машину и мчаться куда глаза глядят, что приводило к неприятностям. Из Оклахомы он практически должен был бежать. Родной брат, дотоле каждый раз выручавший его, устал и категорически заявил, что с него достаточно. Карлтон перебрался в Орегон, где был арестован, осужден и взят под стражу. В тюрьме начались волнения. Кто-то поджег здание. Обрушилась крыша. Тела погибших бунтовщиков обгорели до неузнаваемости.

Власти посчитали, что Карлтон Грайнс погиб. Но на самом же деле ему удалось скрыться. Скорее всего, во время пожара он был контужен и получил травматическую амнезию. Он начал новую жизнь, не зная, кто он такой. Подсознательно в нем жил страх: он боялся снова запить, боялся оказаться в горящем здании. Занявшись бакалейным делом, он стал кропотливо откладывать деньги, отказывая себе даже в необходимом.

Через некоторое время нашел человека, ссудившего ему деньги, на которые он сумел открыть магазин. После этого он занялся приобретением акций и…

— История его восхождения известна, — прервала Сильвия. — Я самолично проводила «раскопки», выяснила, вроде бы, решительно все, но мне и в голову не приходило… Погодите, но ведь он подробно излагал всю историю своей жизни.

— Именно потому, что боялся призраков прошлого, которые поставили бы его перед лицом опасности.

Сильвия спросила:

— Дуг, это вся история?

— Ты не слышала конца. Что-то произошло в День благодарения. Во всяком случае, он сильно напился. По мере опьянения к нему стала возвращаться память. По всей вероятности, те десять лет, на протяжении которых он жил под именем Десмонда Биллмейера, сразу улетучились из головы, он снова превратился в Карлтона Грайнса, мечтающего о возвращении в Оклахома-Сити. Дальше. Перед арестом он где-то оставил одежду, которую носил десять лет назад. Костюм, естественно, ему больше не годился, за эти годы он и раздался в плечах, и раздобрел. Но самое-то главное заключается в том, что он знал, где оставил вещи. Больше того, они хранились все десять лет!

— Тут на него напало раскаяние и он позвонил шерифу? — спросила Сильвия.

Селби покачал головой:

— Он умер за полтора часа до того, как позвонили Брэндону.

— Дуг, но этого быть не может! Такое исключается!

— Почему?

— По всей вероятности, доктор Трумэн ошибся. Карлтон ГраинсГрайнс вел себя совершенно логично. Финал точно соответствует его облику.

— Доктор Трумэн уверен в своей правоте.

— Значит, ошибка в фактах или в их толковании.

Напиться до потери сознания, сесть в чужую машину, довести себя до истерики, позвонить шерифу, а потом, в последнюю минуту, перепугаться и попытаться удрать от правосудия… Согласись, такое поведение типично для людей склада Карлтона. Да ты все отлично понимаешь, Дуг!

Селби хмурился, попыхивая трубкой.

Сильвия продолжала:

— Когда люди узнают подробности дела, ты окажешься в центре всеобщего внимания, почувствуешь себя мошкой, попавшей в луч прожектора. Так что, если хочешь что-то предпринять в спокойной обстановке, поторопись!

Селби усмехнулся:

— Хотим-то мы сделать многое, только не знаем, что именно.

Брэндон кивнул:

— Совсем как мальчишка на коне-качалке. Работает как черт, пыхтит от усталости, а сидит на одном месте.

Глава 9

Ма Фрилмен не плакала лишь потому, что еще в школе усвоила, что женщине ничего не добиться слезами, а только лишь трудом, верой, смелостью и настойчивостью.

Она сказала:

— Мистер Селби, к нам в дом пришла беда. До сих пор мы с отцом гордились сыновьями, которые сумели многого добиться, а вот теперь… — Она тяжело вздохнула и устало добавила: — Теперь пришло вот это… Конечно, мы не можем винить Джилберта в том, что он стоит на страже ее интересов. Это его долг, ведь она ему жена.

Селби сочувственно кивнул.

— Где Джилберт?

— Доктор дал снотворное, чтобы Джилберт заснул, и не велел его беспокоить. Когда вы заезжали к нам утром, я не стала его будить, так как была уверена, что, проснувшись, он сам к вам поедет… А он этого не сделал.

— Куда же он отправился?

— Сел в машину и уехал. Думаю, что к адвокату.

— К А.Б. Карру?

— Да.

— А потом?

— Он еще не возвращался.

— Скажите, в котором часу Джилберт вернулся, когда отвез Кармен в санаторий?

— Уже засветло. Сказал, что Кармен в безопасности, ее никто не потревожит. С ним было невозможно разговаривать, можно было подумать, что он оглох. Сто раз переспросишь одно и то же, пока он тебе ответит.

Он принял все таблетки, которые дал врач, и лег. А как он переживает, на него просто жалко смотреть! Я не видела ни одного из своих сыновей в таком состоянии.

— Скажите, Биллмейер позвонил Кармен в разгар праздничного обеда?

— Как раз когда мы уселись за стол, значит, около двух часов. Потом он позвонил ей второй раз. И после второго звонка она сказала, что ей нужно поехать в Голливуд… Однако расстроилась-то она из-за первого звонка. Вернулась из холла белая как мел. Конечно, я не знаю, кто ей в действительности звонил. Но вызовы были междугородные.

— Хорошо, миссис Фрилмен, отправляйтесь-ка домой. А когда увидите Джилберта, передайте, чтобы он ко мне явился, иначе я вынужден буду думать, что его жена причастна к преступлению.

Поднявшись с кресла, миссис Фрилмен сказала:

— Благодарю вас, мистер Селби. После разговора с вами у меня немного отлегло от сердца.