– Телеграмма? – услышала она голос Бенсона. – Прочтите ее, пожалуйста.

Еще до того, как в трубке раздался тонкий голос мистера Голдинга, читающего на почте текст телеграммы, который повторял за ним дворецкий, потрясенная Элизабет Помфрет уже догадалась, о чем там говорится.

– «Приезжаю с Китом Фэрреллом и Одри Вейн». – Бенсон шагнул назад, не выпуская трубку, чтобы посмотреть на часы на полке. – «Ждите меня к…» – Он оборвал фразу. – К какому времени, вы сказали? К пяти?

Очередной порыв ветра, насыщенного каплями дождя, сотряс окна. Вода с шипением хлынула по трубе в камин. Маленькие часики на каминной полке, словно по дьявольскому наущению, начали бить пять.

– О боже! – воскликнула миссис Помфрет.

Бенсон все еще вытягивал шею, глядя на циферблат.

– В котором часу поступила телеграмма? – осведомился он. – Ладно, не имеет значения. Благодарю вас.

Дворецкий положил трубку и поставил телефон на буфет, когда снова послышался звонок. Бенсон схватил трубку, прежде чем понял, что это внутренний телефон на стене. Когда он ответил на звонок, миссис Помфрет расслышала в трубке тяжелый бас Леонарда – сторожа у ворот.

Бенсон повесил трубку. Лицо его то краснело, то бледнело, как у юноши.

– Мы не должны терять голову, миссис Помфрет! – заявил он.

– Что…

– Это привратник. Леди Хелен, мистер Кит и мисс Одри только что проехали через ворота. Они будут здесь с минуты на минуту.

С точки зрения слуги старой школы положение было достаточно серьезным. Миссис Помфрет выглядела потрясенной.

– Мистер Бенсон, мы должны собрать всех остальных!

– Но у нас на это нет времени! – воскликнул утративший свою чопорность Бенсон. – Нам повезет, если мы доберемся до парадной двери раньше ее милости! Надо спешить! Мы… – Он сделал паузу и сурово посмотрел на экономку. – Надеюсь, миссис Помфрет, это прогонит мысли, которые вас, по-видимому, беспокоили?

– Какие мысли, мистер Бенсон?

– Предсказатель по имени Алим-бей напророчил, что ее милость никогда не доберется до этого дома живой. Ну, она здесь!

– Простите, мистер Бенсон, но предсказатель говорил не совсем это.

– О чем вы?

– Если верить газетам, предсказатель не говорил, что ее милость не доберется до этого дома живой. Он сказал, что она никогда не доберется живой до своей комнаты.

Дворецкий поднял брови:

– Это мелочь, миссис Помфрет.

– Я просто хотела быть точной, мистер Бенсон.

– Боже мой, миссис Помфрет, что может с ней теперь случиться?

Теперь пришел черед экономки поднимать брови.

– Право, мистер Бенсон, по-моему, вы задерживаете нас, хотя только что настаивали, что нам надо спешить.

– Да, – согласился Бенсон. – Нужно поторапливаться.

Снова став самим собой, дворецкий подошел к двери в коридор, открыл ее и церемонным жестом пригласил экономку выйти первой. Но когда она стала выходить, он остановил ее:

– Миссис Помфрет!

– Да, мистер Бенсон?

– Женщине с вашим опытом и, осмелюсь сказать, с вашим воспитанием я не рискну давать советы. Но когда вы будете представляться леди Хелен, то надеюсь… э-э… выразите удовольствие от пребывания здесь?

– Естественно, мистер Бенсон.

– Ведь это и в самом деле так? Вам нравится дом?

– Откровенно говоря, нет, мистер Бенсон. Это ужасный дом.

Дворецкий казался искренне удивленным.

– Дом полон скверных вещей, – объяснила экономка, – и в нем пахнет смертью. Конечно, ничего подобного я не скажу ее милости. Я знаю свои обязанности, мистер Бенсон.

Она вышла в коридор. В тот же момент его осветила молния через стекло задней двери.

Коридор был узкий, с циновками на полу и желтовато-коричневыми обоями на каменных стенах. Никакое количество воздуха не могло уничтожить затхлую атмосферу. Спереди находилась дверь, обитая зеленым сукном и ведущая в парадный холл, а сзади – стеклянная дверь, впускающая дневной свет.

Когда молния осветила три или четыре картины на стенах, миссис Помфрет внезапно остановилась.

– Посмотрите-ка сюда, мистер Бенсон!

– Право же, миссис Помфрет…

– Она исчезла! – заявила экономка.

– Кто?

– Большая старая картина, которая висела вон там. Во время ленча она была на месте. Я ее видела. А сейчас ее нет.

Бенсон поджал губы.

– Должно быть, вы ошибаетесь, миссис Помфрет.

– Простите, но я не ошибаюсь! Смотрите – вот участок более чистых обоев, который закрывала картина!

– Возможно, ее убрала одна из горничных.

– Без моего распоряжения? – После паузы экономка добавила: – Или вашего?

– В последний раз, миссис Помфрет, должен просить вас поторопиться! Ее милость уже, наверное, стоит у парадной двери. Признаюсь, я не успокоюсь, пока снова не увижу леди Хелен. Историю с картиной, как бы она ни была важна, можно отложить на потом. Не будете ли вы любезны пройти вперед меня?

– Дом полон скверных вещей! – повторила экономка.

О душевном состоянии Бенсона свидетельствовало то, что он только теперь сообразил схватить миссис Помфрет за локоть и вынудить ее двигаться дальше. Экономка освободила руку с молчаливым упреком. Сопровождаемые шумом дождя, бьющего в оконные стекла, и ужасом, сгущающимся вокруг Северн-Холла, они вдвоем направились к двери, обитой зеленым сукном.

Глава 5

Длинный и приплюснутый голубой «райли» относился к той породе автомобилей, вылезая из которых вам каждый раз приходится надвигать шляпу на глаза. Мистер Кристофер Фэррелл, сидя за рулем, машинально втянул голову в плечи, когда они въезжали в ворота Северн-Холла.

Следует отметить, что в данный момент Кит Фэррелл выглядел в высшей степени обеспокоенным молодым человеком.

Рядом с ним сидела Хелен. Сначала Кит бросал на нее взгляды исподтишка, а потом удовлетворился созерцанием ее отражения в ветровом стекле, покуда «дворники» сражались с каплями дождя.

– Ну, – заявил он с напускным весельем, – мы почти приехали.

– Да, – согласилась Хелен. – Почти.

Владелица машины, мисс Одри Вейн, пыталась развалиться на заполненном чемоданами заднем сиденье.

– Вы два самых унылых человека, которых я когда-либо встречала, – пожаловалась она. – Всю дорогу от Лондона я пытаюсь вовлечь вас в беседу, но вы меня едва слушаете. А теперь вы меня слышите?

– Да, – ответила Хелен.

– Нет, – возразил Кит и быстро поправился: – Я хотел сказать «да».

Автомобиль проехал через ворота и покатил по гравию.

Лицо Хелен было бледным, под глазами темнели круги. Она сидела, глядя перед собой, и курила сигарету с видом человека, не привыкшего к этому занятию. То ли машина подпрыгнула, то ли дрогнула ее рука, но Хелен уронила сигарету на пол и была вынуждена нагнуться, чтобы поднять ее.

Кит Фэррелл на всю жизнь запомнил ее облик в эти минуты. На Хелен был серый макинтош. В течение всей поездки она не выпускала из рук картонную коробку – Кит не знал, что в ней находится, а спрашивать не хотел. На ногах девушки были коричневые чулки и красно-черные лакированные туфли, абсолютно неподходящие для сельской местности.

Справа от них виднелась сторожка – маленький восьмиугольный каменный домик с окном на каждой стороне. За зарешеченными стеклами поблескивал огонь камина. Они разглядели белую рубашку и седые волосы привратника, который смотрел в окно, держа над глазами ладонь, а потом ринулся к телефону.

– Очевидно, – заметила Одри, – нас не ждали.

Хелен пробудилась от размышлений и выбросила сигарету в окошко.

– Я говорила Бенсону, что еще на неделю задержусь в Лондоне. Старик обидится на меня за то, что я не отправила телеграмму раньше. – Она обернулась с печальной улыбкой: – Должно быть, Кит, тебе ужасно не хотелось бросать свою работу и тащиться в эту глушь.

«Господи, – подумал Кит, – если бы ты только знала!»

– Нет, – смущенно отозвался он. – Все в порядке.

Кит ощущал дружески насмешливый взгляд Одри, устремленный на него и Хелен. Он надеялся, что Одри воздержится от шутливых комментариев.

– Бедняга Кит! – промолвила Одри. – Как поживает твоя адвокатская практика? Есть какие-нибудь новые дела?

– Было одно пару месяцев назад, – мрачно ответил Кит. – Дело касалось собаки. Интересным его не назовешь.

– И прибыльным тоже?

– Вот именно.

Одри рассмеялась.

Хотя девушка была всего лет на пять-шесть старше Хелен и, безусловно, моложе Кита, она испытывала материнские чувства к ним обоим. Одри словно излучала радостную и чистую ауру Мэйфера[19] тридцатых годов: изящная, темноволосая и черноглазая, ярко накрашенная, одета так, что даже Кит признавал ее исключительно нарядной. Она легко коснулась плеч сидящих впереди спутников.

– Вот что мне следовало бы для тебя сделать, – заявила Одри, – а может, не мне, а Хелен… – Кит нахмурился, заметив в зеркальце ее улыбку, – так это совершить преступление. Тогда ты смог бы заняться защитой и завоевал бы себе имя.

– Меня не назначат защитником, пока я не стану королевским адвокатом.

– А сколько тебе для этого понадобится времени?

– Думаю, лет пятнадцать.

Казалось, Одри обескуражена.

– А что, если тебе стать помощником какого-нибудь знаменитого адвоката, украсть всю его славу и выставить его дураком?

– Тогда мне точно не быть королевским адвокатом.

– Вы, барристеры,[20] уж очень вялая публика, – вздохнула Одри. – И все же мне кажется…

Сверкнула молния, заставив всех троих вздрогнуть. Ветер пробежал над извилистой подъездной аллеей по верхушкам дубов, уже покрытых почками. Все молчали, прислушиваясь к шороху колес по гравию, пока машина не выехала к дому.

Перед Северн-Холлом росли кусты самшита, подстриженные в итальянском стиле – в форме животных и шахматных фигур. У поворота аллеи две узкие ступеньки вели на каменную террасу. Позади террасы возвышалась во всем великолепии, свойственном восемнадцатому столетию, готическая крепость, о которой мечтала первая леди Северн.