Вайолет встретила супругов со своим обычным суматошным дружелюбием, и Эмми тут же была представлена всей семье Мансайплов. Вскоре ее увели Мод и Джулиан знакомиться с Рамоной, и Вайолет обратилась к Генри:

— Да, кстати, тетя Дора все утро о вас спрашивала. Я думаю, она хочет вручить вам несколько брошюр.

Инспектор широко улыбнулся:

— Я бы не удивился.

— На нее произвела впечатление ваша аура, — сказала Вайолет серьезно. — А сейчас, простите…

И она умчалась в сторону кухни, а Тиббета поймал за пуговицу сэр Клод — у которого вид был куда более радостный, чем накануне.

— Мы после ленча возвращаемся в Бредвуд, — сказал он. — Долг зовет, так сказать. Я слышал от Вайолет, что вы прояснили это дело со смертью Мейсона. Хорошая работа. — Он глотнул из стакана виски и одобрительно кивнул. — Вот этому я всегда учу своих работников: разберите факты, сделайте выводы и примите решение.

— Очень преждевременно говорить, что все прояснилось, — сказал Генри. — Мир, знаете ли, полон неожиданностей.

— Так не должно быть, — возразил сурово сэр Клод. — Для специалиста неожиданностей не бывает. Даже исследователь должен быть стойкими к неожиданностям, если у него имеется системный подход к работе.

— Ваша область исследований намного точнее моей, — ответил Генри. — Я имею дело с поведением человека и его пресловутой непредсказуемостью.

— Чушь! — отверг возражение собеседник. — Если подходить к предмету строго научно, то становится ясно: он точно так же подчиняется законам, как и прочие физические явления.

Генри посмотрел на него долгим внимательным взглядом, потом сказал:

— Весьма интересная точка зрения, сэр Клод.

— Что значит «интересная»? Это так и есть, вот и все. Если бы я вам сказал, что завтра утром взойдет солнце, вы бы тоже сказали «интересная точка зрения»? Нет, конечно. Своим работникам я внушаю простой и рациональный способ мышления. Вы бы удивились, узнав, сколь многим из них не хватает ментальной организованности.

— Я правильно понял, что Джулиан Мэннинг-Ричардс тоже скоро будет в числе ваших работников?

— Очень надеюсь. Хороший парень.

— Но ведь он не физик?

— А это и не нужно для данной должности, ведь мне требуется личный помощник. Нужен молодой человек с хорошим образованием, на сто процентов надежный и достаточно разумный, чтобы понять, о чем я ему говорю. Джулиан именно таков.

— Значит, вы его хорошо знаете?

Сэр Клод был удивлен вопросом:

— Конечно, он же помолвлен с моей племянницей.

Именно в этот момент появилась леди Мансайпл.

— Как ваш гербарий, мистер Тиббет?

— Гербарий?

— Да, гербарий полевых цветов. Я надеюсь, вы сегодня ходили к живым изгородям?

— Боюсь, нет. Я работал.

— Какая жалость. А ведь бог дает солнце людям на радость.

Сэр Клод бросил на жену строгий взгляд. Казалось, он хотел ей что-то сказать, но передумал.

Рамона пояснила:

— Стоило выразиться иначе: когда есть солнце — ему нужно радоваться.

— Но есть работа, которую необходимо выполнять, — ответил Генри.

— Но я так поняла со слов Вайолет, что вы… как это у вас говорится? Закрыли дело?

— Боюсь, — возразил инспектор, — миссис Мансайпл сделала, быть может, слишком поспешное заключение. Я всего лишь сказал ей, что она, по моему мнению, может осуществлять свои планы по подготовке субботнего праздника…

Леди Мансайпл увяла.

— Вы хотите сказать, дело не закрыто? — Отчаяние ее было очевидным. — Но ведь Джон Адамсон только сейчас говорил…

— Что именно говорил сэр Джон? — спросил Генри несколько резко.

— Ну, ничего конкретного, учитывая его должность. Но после его слов у нас создалось впечатление, что нет поводов для тревоги. — Рамона с беспокойством внимательно всматривалась в лицо инспектора. — Конечно, вам ежедневно приходится сталкиваться с насильственной смертью и, наверное, поэтому трудно представить, как подобные случаи действуют на нас, людей ординарных.

— Спасибо на добром слове, — улыбнулся Тиббет. — Но я никак не могу согласиться, что Мансайплы — люди ординарные.

— Вы не намекаете, надеюсь, что мы со странностями? — спросила леди Мансайпл с некоторым раздражением.

— Нет-нет, — заверил ее Генри. — Но я бы сказал, что вы как семья — совершенно исключительны.

— Ну, это да. Если вы имеете в виду семейные мозги, то должна с вами согласиться. Наследство от Директора, конечно же. Жаль, что с Джорджем так вышло.

— Кстати, леди Мансайпл, — добавил Тиббет, оглядывая помещение. — Вы не знаете случайно, где сейчас сэр Джон?

— Только что пошел с Джорджем на стрельбище, — тут же ответила Рамона. — Вроде поболтать без свидетелей. К ленчу вернутся. А сейчас мне хочется украсть у Эдвина вашу очаровательную жену.

Временно предоставленный сам себе, Генри подошел к открытой двери, выходящей на террасу. Эмми, Рамона и епископ обсуждали местную флору и фауну, сэр Клод и Джулиан смеялись над какой-то ученой шуткой, а Мод пошла к тете Доре, чтобы помочь настроить слуховой аппарат. Вайолет находилась в кухне. Вроде бы никто не заметил, как инспектор осторожно вышел в сад.

Серьезно задумавшись, он побрел к стрельбищу между изгородями бирючины. В настоящий момент Тиббет он был убежден, что знает, кем и каким образом был убит Реймонд Мейсон. Согласно перечню обязанностей, больше его в этом деле ничего интересовать не должно. И все же… что-то тут было не так.

Коллеги из Скотленд-Ярда знали его интуицию, которую он сам называл «нюхом» или «чутьем». Зачастую она приводила к необходимости отбрасывать все принятые правила и рассматривать дело в ином ракурсе. Приходилось детально исследовать очевидное и раскапывать глубинные слои. И сейчас интуиция настоятельно подсказывала, что к разгадке истинной тайны Крегуэлла и Мансайплов Генри еще даже не приступал, поэтому нельзя забывать о деле в целом только из-за уверенности, что смерть Реймонда Мейсона была следствием…

Голос прозвучал неожиданно, почти болезненно громко. Он доносился из-за изгороди:

— Но почему, Джон! Почему?

Ирландские интонации могли принадлежать лишь Джорджу Мансайплу.

Послышался шорох листьев, будто кто-то неловко переминался с ноги на ногу. Затем отрывистый голос Джона Адамсона:

— Я тебе только передаю слова Тиббета, Джордж. И не пытаюсь делать вид, что могу их объяснить.

— Физически невозможно, чтобы Мейсон застрелился сам, — сказал майор. — Показания тети Доры…

— Но ведь ты же не воспринимаешь их всерьез, Джордж?

— Только так и воспринимаю. Тетя Дора очень здравомыслящая во многих вещах, могу тебя заверить. И если он сам застрелился, как мог пистолет оказаться в кустах?

— Послушай, Джордж! — Сэр Джон стал раздражаться. — Я все это сообщил, полагая, что тебе будет приятно. Тиббет определенно сказал, что ареста не будет — это значит либо самоубийство, либо несчастный случай, но возможности несчастного случая я не допускаю. Так что можешь забыть о случившемся.

— Этот человек был под крышей моего дома, — упрямо сказал майор. — Точнее, на подъездной дорожке. Мой долг — докопаться до истины в этой истории.

Сэр Джон, видимо, сделал колоссальное усилие, чтобы сохранить спокойствие. Он сказал:

— Когда ты звонил в пятницу вечером, то предложил мне обратиться в Скотленд-Ярд. Я позвонил. Расследование дела поручили не кому попало, а главному инспектору Генри Тиббету. Я не могу понять, Джордж, чего еще тебе не хватает. Тем более, что этот человек не был твоим лучшим другом.

— Именно! — голос Мансайпла прозвучал торжествующе, словно он заработал важное очко. — Абсолютно. Вот почему я чувствую себя обязанным. — После едва заметной паузы он добавил: — Полагаю, ты знаешь, что говорят в деревне?

— Понятия не имею, что говорят в деревне. Меня это не интересует.

— Это интересует меня, — резко ответил Джордж. — Говорят, что я случайно застрелил Мейсона со стрельбища, отсюда. Так, по крайней мере, говорят самые доброжелательные. Меньшее, что может случиться — сильное давление на Совет с требованием запретить стрельбище, и даже Артур Феншир не сможет помочь. Нет, Джон, от Тиббета недостаточно просто сказать, что ареста не будет, и уехать, оставив кучу неподобранных хвостов.

— Я не понимаю тебя, Джордж, — устало выдохнул констебль. — Я полагал, ты будешь рад узнать, что арестов не будет.

— А я не понимаю тебя, Джон, — настойчиво повторил майор. — Отчего тебе так не терпится завершить это дело?

Адамсон нетерпеливо вздохнул:

— Бесполезный разговор, Джордж. Мне жаль, что я его вообще начал. До получения от Тиббета официального доклада я вряд ли могу что-либо комментировать.

— Ладно, Джон, не пускайся в официальщину. Я тебя слишком хорошо знаю и понимаю: ты что-то скрываешь. По какой-то личной причине ты рад, что пар от этого скотленд-ярдовского расследования ушел в свисток без всякой публичности, без скандала и без должных выводов. Я могу тебе сказать только то, что это не устраивает меня, поэтому я собираюсь поговорить с инспектором.

— У тебя нет такого права, Джордж. Тиббет отвечает только перед своим начальством в Скотленд-Ярде и передо мной.

— Посмотрим, — ответил майор.

— Только потому, что ты боишься потерять свое любимое стрельбище…

Сэра Джона прервал звучный гул обеденного гонга. Генри очень осторожно направился обратно к дому.


Ленч проходил так же, как и в субботу. После латинской застольной молитвы епископа Вайолет Мансайпл раздала большие порции превосходной свежепойманной форели и огородных овощей, горячо извиняясь за неизысканность трапезы. Тем временем Джулиан и Мод разнесли стаканы с лимонадом, на вид весьма подозрительным, но чудесным на вкус. Второй переменой вынесли большое блюдо с консервированными персиками, явно воспринятыми семьей как великолепное угощение, после чего обедающие весьма оживились.