Гастон Леру - Призрак Оперы

– Потерпи, Ришар, нам осталось ждать всего несколько минут. Часы скоро пробьют полночь, в прошлый раз мы ушли именно в это время.

– Терпения у меня достаточно. Время шло медленно и тягостно. Ришар пытался даже шутить.

– Я, возможно, закончу тем, что поверю в могущество призрака, – сказал он. – Ты не чувствуешь, как что-то тревожное, беспокойное и пугающее появилось в атмосфере этой комнаты?

– Да, чувствую, – признался Мушармен, который действительно начал ощущать это.

– Призрак! – сказал Ришар шепотом, как будто боялся быть услышанным невидимыми ушами. – Предположим, это действительно он трижды постучал об этот стол, как мы ясно слышали, и он положил этот волшебный конверт, и говорил в ложе, и убил Жозефа Бюке, и разбил люстру – и ограбил нас! Потому что, в конце концов, здесь никого нет, кроме тебя и меня, и, если деньги исчезнут и ни один из нас не имеет ничего общего с этим, мы должны будем поверить в призрак, в привидение..

Как раз в это время стали бить часы на камине.

Оба директора вздрогнули. Беспокойство охватило их, но они не понимали его причины. Пот струился по их лбам. И двенадцатый удар странно отозвался в их ooao.

Eогда бой часов смолк, они вздохнули и встали.

– Думаю, теперь мы можем идти, – сказал Мушармен.

– Я тоже так думаю, – согласился Ришар.

– Прежде чем мы пойдем, позволь мне заглянуть в твой карман?

– Конечно! Ты должен сделать это! – сказал Ришар. – Ну как? – спросил он Мушармена, производящего инспекцию.

– Я чувствую булавку.

– Естественно. Я уверен, что заметил бы, если кто-то попытался обворовать нас.

Но Мушармен, чьи руки все еще были в кармане, вдруг закричал:

– Я чувствую булавку, но не деньги.

– Не шути, Мушармен. Сейчас не время для этого.

– Посмотри сам!

Ришар быстро снял фрак. Теперь они оба схватились за карман. Он был пуст. И самое странное состояло в том, что английская булавка была прикреплена в том же самом месте.

Оба директора побледнели. Они имели дело с чем-то сверхъестественным, в этом больше не было никакого сомнения.

– Призрак… – пробормотал Мушармен. Но Ришар внезапно бросился на него.

– Ты единственный, кто прикасался к карману. Отдай сейчас же двадцать тысяч франков! Отдай их мне!

– Клянусь своей душой, у меня нет их, – пробормотал Мушармен, слабея и находясь очевидно на грани обморока.

Раздался стук в дверь. Мушармен пошел открывать, шагая почти как автомат, и обменялся несколькими словами с Мерсье, явно не узнавая его и едва понимая, что тот говорит. Затем бессознательным движением он вручил полностью сбитому с толку Мерсье английскую булавку, которая ему больше была не нужна.

Когда полицейский комиссар Мифруа вошел в кабинет директоров Оперы, он немедленно справился о певице.

– Кристины Доэ нет здесь?

Его окружала толпа, как я уже сказал ранее.

– Кристины Доэ? Нет, – ответил Ришар. – А что? Что же касается Мушармена, то у него не было сил говорить. Он был в худшем состоянии, чем Ришар, потому что Ришар мог еще подозревать Мушармена, но Мушармен стоял перед лицом великого таинства, того, которое заставляет человеческий род дрожать со дня сотворения мира, – неизвестность.

– Почему вы спрашиваете, здесь ли Кристина Доэ? – продолжал Ришар при впечатляющем молчании, которое сохраняли все присутствующие.

– Потому что ее надо найти, – важно ответил Мифруа.

– Что вы имеете в виду? Разве она исчезла?

– Да. В середине представления.

– В середине представления? Это невероятно! , – Да, но это так. И что в равной степени невероятно, так это то, что вы впервые услышали об этом от меня.

– Да, – согласился Ришар. Он взялся руками за голову и проворчал: – Еще одна проблема! Вполне достаточно, чтобы заставить меня уйти в отставку. – Он выдернул несколько волосков из усов, не сознавая этого. – Так она исчезла в середине представления? – спросил он как бы во сне.

– Да, она была похищена во время сцены в тюрьме, как раз когда призывала небо помочь ей, но я сомневаюсь, что ее похитили ангелы.

– А я уверен в этом. – Молодой человек, бледный и дрожащий от волнения, повторил:

– Да, я уверен в этом.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Мифруа.

– Кристина Доэ похищена ангелом, и я могу назвать его имя.

– Итак, виконт де Шаньи, вы утверждаете, что Кристина Доэ похищена ангелом, несомненно, ангелом Оперы?

Рауль посмотрел вокруг, очевидно, надеясь увидеть кого-то. В этот момент, когда ему, казалось, была так необходима помощь полиции, чтобы найти его невесту, виконт был бы рад опять увидеть таинственного незнакомца, который только несколько минут назад призывал его быть благоразумным.

– Да, ангелом, – ответил он Мифруа, – и я скажу вам, где он живет, когда мы останемся одни.

– Вы можете подождать, – сказал комиссар. Он попросил Рауля сесть, затем заставил всех оставить комнату, за исключением, разумеется, обоих директоров, хотя они витали где-то далеко и, вероятно, не протестовали бы, даже, если бы им предложили покинуть собственный кабинет.

Рауль принял решение.

– Имя ангела Эрик, – сказал он, – живет он в Опере, и он же Ангел музыки.

– – Ангел музыки! Что вы говорите! Как странно… Ангел музыки! – Мифруа повернулся к директорам:

– Мсье, у вас есть здесь такой ангел? Ришар и Мушармен покачали головами, даже не улыбнувшись.

– Эти господа, конечно, слышали о призраке Оперы, – сказал Рауль, – и я могу заверить вас, что этот призрак и Ангел музыки – одно и то же. И настоящее его имя Эрик.

Мифруа встал и пристально посмотрел на Рауля:

– Извините, мсье, но вы пытаетесь надсмехаться над законом?

– Вовсе нет! – запротестовал Рауль и подумал печально: «Вот еще одно лицо, которое не хочет слушать меня».

– Тогда чего же вы пытаетесь добиться, говоря о призраке Оперы?

– Эти господа слышали о нем, как я уже сказал.

– Мсье, это правда, что вы знаете призрака Оперы? Ришар встал, держа в руке последние волоски из своих усов – Нет, мы не знаем его, но очень хотели бы узнать, потому что только сегодня вечером он украл у нас двадцать тысяч франков. Ришар повернулся к Мушармену с суровым взглядом, который, казалось, говорил: «Отдайте мне двадцать тысяч франков, или я расскажу все».

Мушармен понял его настолько хорошо, что сделал жест отчаяния и произнес:

– Давайте, рассказывайте все!

Мифруа взглянул сначала на Ришара, затем на Мушармена, потом на Рауля и подумал, не попал ли он каким-то образом в психиатрическую больницу.

– Призрак, – сказал он, приглаживая рукой волосы, – который похищает певицу и крадет двадцать тысяч франков в один вечер – это очень занятный призрак. Если не возражаете, мы займемся этими делами по порядку. Вначале певицей, затем деньгами. Давайте, мсье де Шаньи, попытаемся говорить серьезно. Вы верите, что Кристину Доэ похитил некто по имени Эрик. Вы его знаете? Вы его видели?

– Да.

– Где?

– На кладбище. Мифруа вздрогнул, еще раз пристально взглянул на Рауля и сказал:

– Конечно, обычно привидения встречаются на кладбище. А что вы делали на кладбище?

– Я понимаю, какими странными покажутся вам мои ответы, – ответил Рауль, – и какой эффект они произведут на вас. Но, пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю вам, что я в своем уме. На карту поставлена жизнь самого дорогого для меня человека в мире, такого же, как мой любимый брат Филипп. Я хотел бы убедить вас несколькими словами, потому что время торопит и дорога каждая минута, однако, если я не расскажу вам всю эту странную историю с самого начала, вы мне не поверите. Я расскажу вам все, что знаю о призраке Оперы, но, боюсь, это не так много.

– Расскажите в любом случае! – воскликнули одновременно Ришар и Мушармен, неожиданно заинтересовавшись.

К сожалению, их надежды узнать некоторые детали, которые навели бы их на след мошенника, рухнули: вскоре они должны были признать печальный и очевидный факт, что виконт Рауль де Шаньи полностью потерял рассудок. Эта вся история – Перрос, черепа, зачарованная скрипка – могла родиться только в помутившемся разуме влюбленного.

Было ясно, что и полицейский комиссар Мифруа склонялся к тому, чтобы разделить это мнение. Он, несомненно, положил бы конец хаотическому повествованию Рауля, некоторые идеи которого я изложил в начале этого отчета, если бы обстоятельства не сложились таким образом, что его прервали.

Дверь открылась, и вошел мужчина, одетый необычно – в просторный черный сюртук и лоснящийся поношенный цилиндр, надвинутый до ушей. Мужчина поспешно подошел к Мифруа и сказал ему что-то вполголоса. Несомненно, это был сыщик.

Во время разговора Мифруа не спускал глаз с Рауля. Наконец он сказал ему.

– Мы достаточно поговорили о привидениях. Давайте поговорим о вас, если не возражаете. Вы планировали бежать с Кристиной Доэ сегодня ночью, не правда ли?

– Да.

– После представления?

– Да.

– Вы сделали все приготовления?

– Да.

– Экипаж, который привез вас, должен был забрать вас обоих. Кучер знал о вашем плане. Маршрут был определен заранее, и, даже лучше, кучер должен был менять лошадей на каждой станции.

– Это правда.

– И ваш экипаж все еще здесь, около ротонды, ожидает вашего приказа?

– Да.

– Вы знали, что там было еще три экипажа?

– Я не обратил на это внимания.

– Они принадлежали Ла Сорелли, которая не нашла места во дворе администрации, Карлотте и вашему брату, графу де Шаньи.

– Возможно.

– Несомненно и то, что, если ваш экипаж, экипажи Ла Сорелли и Карлотты все еще стоят у ротонды, экипажа графа там больше нет.