Они искали кольцо повсюду, но тщетно.

– Это, должно быть, случилось, когда я поцеловала вас на крыше под лирой Аполлона, – не могла успокоиться Кристина. – Кольцо, наверное, соскользнуло с пальца и упало на улицу. Как мы можем найти его теперь? С нами случится что-то ужасное! О, если бы мы только могли спастись!

– Давайте убежим сейчас же, – снова стал настаивать Рауль.

Кристина колебалась. Ему уже показалось, что она согласится. Но затем, видимо, страх пересилил и она сказала:

– Нет! Завтра!

Она в отчаянии поспешно вышла из комнаты, все еще потирая пальцы в надежде, что это поможет вернуть кольцо. Что же касается Рауля, то он отправился домой, озабоченный всем, что услышал.

– Если я не спасу ее от этого обмана, – сказал он громко в своей спальне, ложась в постель, – она погибла. Но я спасу ее!

Рауль погасил лампу и, лежа в темноте, почувствовал необходимость оскорблять Эрика. Он прокричал три раза:

«Обман! Обман! Обман!» Он приподнялся на одном локте, и холодный пот потек по его вискам. Два глаза, светящиеся, как горящие угли, появились в ногах кровати. Они угрожающе мерцали в темноте. Хотя Рауль не был пуглив, он задрожал. Протянув руку к столику у кровати, он нашел коробку спичек и зажег лампу. Глаза исчезли.

«Кристина сказала мне, – подумал Рауль в тревоге, – что его глаза видны только в темноте. Глаза исчезли, когда я зажег свет, но сам он, возможно, все еще здесь».

Молодой человек встал и тщательно обыскал комнату. Он, как ребенок, посмотрел даже под кровать. Затем, почувствовав себя смешным, громко сказал:

– Чему я должен верить? Где кончается реальность и начинается фантастика? Что она видела? Что она думала, что видела? И что видел я? Действительно ли я видел два светящихся глаза? Или они светились только в моем воображении? Теперь я не уверен ни в чем! Я бы не мог поклясться, что видел эти глаза.

Рауль лег опять в постель и погасил лампу.

И тут глаза появились вновь.

– Ox! – Рауль с трудом дышал. Он сел на кровати, неотрывно глядя на светящиеся точки. Потом, собрав все свое мужество, закричал:

– Это вы, Эрик? Человек, дух или призрак, это вы? – И подумал: «Если это Эрик, то он на балконе».

В ночной рубашке виконт подбежал к маленькому комоду и в темноте нащупал там пистолет, С пистолетом в руке он открыл застекленную дверь на балкон. Ночь была прохладной. Взглянув на пустой балкон, Рауль вернулся в комнату и закрыл дверь. Потом, дрожа, опять лег в постель и положил пистолет на столик в пределах досягаемости руки.

Глаза по-прежнему были здесь, в ногах кровати. А может быть, между кроватью и дверным стеклом или на балконе? Рауль хотел знать. Он хотел также знать, принадлежали ли эти глаза человеческому существу. Он хотел знать все…

Терпеливо, хладнокровно, не нарушая тишины ночи, он взял пистолет и направил его на две золотые звезды, которые все еще смотрели на него со странным, неподвижным сиянием. Он целился долго. Если эти звезды были глазами, и если над ними был лоб, и если он не будет таким неловким… Выстрел нарушил покой спящего дома. И пока люди спешили по коридорам, Рауль сидел в темноте, держа в руке пистолет, готовый выстрелить еще раз. Но две звезды исчезли.

Свет, люди, ужасно встревоженный граф Филипп.

– Что случилось, Рауль?

– Вероятно, мне это приснилось. Я выстрелил в две звезды, которые мешали мне спать.

– Ты в бреду! Ты болен! Пожалуйста, скажи мне, что произошло? – И Филипп взял пистолет.

– Нет, я не в бреду, – возразил Рауль. – И мы скоро узнаем…

Он встал, надел халат и башмаки, взял у слуги свечу, открыл застекленную дверь и вышел на балкон.

Филипп видел, что пуля прошла через стекло на высоте головы человека. Рауль со свечой склонился над полом балкона.

– О! – воскликнул он. – Кровь! Кровь-, здесь.., там. Еще кровь. Хорошо! Призрак, который истекает кровью, менее опасен! – добавил он с мрачной усмешкой.

– Рауль! Рауль! – Филипп встряхнул его, как будто пытался разбудить лунатика от его опасного сна.

– Я не сплю, мой дорогой брат, – запротестовал Рауль нетерпеливо. – Ты же видишь кровь, каждый может видеть это. Я думал, мне это снится, и выстрелил в две звезды. Это были глаза Эрика, и это его кровь! – сказал он с внезапной тревогой. – Но, может быть, я поступил неправильно, стреляя, и Кристина не простит мне этого. Этого могло не произойти, если бы я принял меры предосторожности и закрыл шторы балкона, прежде чем лег в постель.

– Рауль! Ты потерял рассудок? Проснись!

– Опять! Ты лучше бы помог мне разыскать Эрика. В конце концов, возможно же найти истекающее кровью привидение.

– Это правда, мсье, – сказал слуга Филиппа, – на балконе кровь.

Слуга принес лампу, и они смогли рассмотреть все при свете. След крови остался на перилах балкона, затем тянулся к водосточной трубе.

– Ты стрелял в кошку, мой мальчик, – улыбнулся Филипп.

– К сожалению, – сказал Рауль со смехом, – это вполне возможно. С Эриком никогда не знаешь наверняка. Был ли это Эрик? Была ли это кошка? Или привидение? Живая плоть или тень? Нет, нет, с Эриком никогда не знаешь!

Рауль продолжал в таком же духе, делая странные замечания, которые имели отношение к странным вещам, кажущимся и реальными, и сверхъестественными, о которых Кристина говорила ему; и эти замечания дали повод многим людям считать, что его рассудок расстроен. Даже Филипп был поколеблен, и позже мировой судья не испытал затруднений в вынесении заключения на основе доклада полицейского комиссара.

– Кто этот Эрик? – спросил Филипп, сжимая руку Рауля.

– Мой соперник! И если он еще не умер, я хотел бы, чтобы это произошло.

Рауль сделал жест, чтобы слуги удалились. Дверь спальни закрылась, оставив двух братьев наедине. Но, уходя, камердинер Филиппа услышал, как Рауль четко произнес: «Завтра ночью я намерен бежать с Кристиной Доэ».

Эти слова позже он повторил мсье Фору, мировому судье, но что сказали друг другу братья в ту ночь, так и осталось неизвестным. Слуги говорили, что это была не первая их ссора. Они слышали крики, и часто звучало имя певицы Кристины Доэ.

На следующее утро перед завтраком, который Филипп всегда съедал в кабинете, он пригласил брата присоединиться к нему. Рауль пришел мрачный и молчаливый. Сцена была короткой.

Филипп: Прочитай это.

Протянув Раулю газету «Эпок», он указал на сообщение в колонке слухов. Рауль, читая громко, в напыщенной манере: «Большая новость в аристократических кругах – помолвка мадемуазель Кристины Доэ, оперной певицы, с виконтом Раулем де Шаньи. Если верить закулисным слухам, граф Филипп де Шаньи поклялся, что впервые член его семьи не сдержит своего обещания. Поскольку любовь, особенно в Опере, всемогуща, можно только гадать, какие средства граф Филипп может употребить, чтобы помешать своему брату повести „новую Маргариту“ к алтарю. Оба брата, говорят, обожают друг друга, но граф сильно ошибается, если ожидает, что братская любовь победит любовь романтическую».

Филипп (печально): Видишь, Рауль, ты делаешь из нас посмешище. Эта девица полностью заморочила тебе голову своими сказками о привидениях.

(Это говорит о том, что Рауль пересказал историю Кристины своему брату.) Рауль: Прощай, Филипп.

Филипп: Ты принял решение? Ты уезжаешь сегодня ночью? – Никакого ответа. – Ты уезжаешь.., с ней? Но ты не сделаешь какой-нибудь глупости, не правда ли? – Опять никакого ответа. – Нет, не сделаешь! Я остановлю тебя.

Рауль: Прощай, Филипп.

Он уходит.

Эта сцена была описана мировому судье самим Филиппом, который больше не видел Рауля до того вечера в Онере, когда исчезла Кристина.

Рауль провел весь день в приготовлениях к бегству. Лошади, экипаж, кучер, провизия, багаж, необходимые деньги, маршрут (чтобы сбить призрак со следа, они не поедут поездом) – все это заняло его до девяти часов вечера.

В девять часов дорожная карета с занавесками, задернутыми на плотно закрытых окнах, присоединилась к очереди экипажей на стороне ротонды. Карета была запряжена двумя сильными лошадьми, управлял ею кучер, большая часть лица которого была скрыта длинным шарфом. Перед этой каретой было три других экипажа: двухместная карета, принадлежавшая, как было позже установлено, Карлотте, которая внезапно вернулась в Париж; карета Ла Сорелли и во главе очереди стоял экипаж графа Филиппа де Шаньи. Никто из кареты не вышел. Кучер оставался на своем месте, как, впрочем, и три других кучера.

Фигура в широком черном плаще и черной фетровой шляпе прошла по тротуару между ротондой и экипажами. Казалось, дорожная карета привлекла особое внимание этой странной личности. Человек приблизился к лошадям, затем к кучеру и удалился, не сказав ни слова.

Расследование установило, что этим человеком был виконт Рауль де Шаньи. Я, однако, не верю этому, поскольку Рауль в тот вечер был в цилиндре, как и в другие вечера, и этот цилиндр позже нашли. Думаю, что скорее всего это был призрак Оперы, который, как вскоре станет очевидным, знал обо всем.

В этот вечер давали «Фауста». Публика была чрезвычайно изысканной, аристократической. В те дни подписчики не одалживали и не сдавали в аренду свои ложи и не делили их с финансистами, бизнесменами или иностранцами. Это сейчас в ложе маркиза такого-то, которая до сих пор называется так, потому что у маркиза был контракт, отдававший ему ложу во владение, мы можем видеть торговца свининой, непринужденно сидящего там со своей семьей. И он имеет на это полное право, поскольку заплатил за ложу маркиза. В прошлом же такая практика была невозможна. Ложи в Опере были своего рода гостиными, где можно было встретить или увидеть членов высшего общества, которые любили музыку.

Эти люди, хотя и не обязательно часто общались, но знали каждого по имени и в лицо, и лицо графа де Шаньи было им всем знакомо.