— Даже хуже вчерашнего. Представляете себе, каково вести всю ночь грузовик по такой слякоти!

— Мы не слишком быстро едем?

— Точно как вчера.

Мегрэ раскурил трубку.

— Наш брат всегда за все в ответе, — продолжал Лекуэн, — то едешь посреди дороги, то не так быстро посторонился. Попробовали бы водители легковых машин вести такую махину, как моя…

Внезапно он выругался и резко затормозил, так резко, что Мегрэ чуть не врезался головой в ветровое стекло.

— Что за черт! — вскричал Жозеф Лекуэн. Он взглянул на своего спутника, нахмурился и сказал сердито:

— Это вы велели ее сюда поставить?

И действительно, на том самом месте, где вчера Лекуэн врезался в машину Жана Вербуа, стояла другая машина. Такого же серого цвета. И лил дождь. И царила непроглядная тьма. И света в автомобиле не было.

И, однако, грузовик остановился больше чем в трех метрах от машины.

На лице водителя мелькнул гнев, но он сдержался и пробурчал:

— Вы могли бы меня предупредить. А вдруг бы я не увидел ее вовремя…

— Да, и мы к тому же разговаривали.

— Ну и что?

— А вчера ты ехал один. Твое внимание не рассеивалось.

Лекуэн спросил, пожимая плечами:

— Чего же вы теперь хотите?

— Выйдем. Вот сюда… Погоди. Я хочу проделать один опыт. Позови на помощь.

— Я?

— Тех, кто вчера здесь кричал, сейчас нет, придется тебе их заменить.

Чуя западню, Лекуэн неохотно выполнил приказание.

Больше всего он испугался, когда услышал шаги и увидел в темноте чей-то силуэт.

— Подходи! — крикнул Мегрэ.

Это был судовщик с «Прекрасной Терезы», которого комиссар снова вызвал через жандармерию, никого не поставив в известность.

— Ну так же как?

— Трудно сказать наверняка, но, по-моему, очень похоже на вчерашнее.

— Что похоже? — рявкнул Лекуэн.

— Я не знаю, кто кричал, я говорю, что голос похож на вчерашний.

На этот раз гигант едва не утратил своего хладнокровия и чуть не набросился на судовщика, который не догадывался, какую роль он играет в этой комедии.

— Полезай обратно в грузовик.

В этот момент еще одна, до того неподвижная фигура шагнула из темноты. Это был капитан Пийман.

— Все в порядке, — бросил ему вполголоса Мегрэ. — А дальше видно будет…

Он уселся на свое место рядом с Лекуэном, который уже не старался казаться приветливым.

— Куда теперь?

— Как вчера.

— Ехать в Монтаржи?

— Как вчера.

— Как вам угодно. Не знаю, что вы задумали, но если вы воображаете, будто я замешан в этой истории…

Они миновали «Приют утопленников». Четыре освещенных окна ярко выделялись во мраке, на одном из них четко видны были крупные цифры номера телефона.

— Как тебе не пришло в голову затормозить и позвонить отсюда?

— Я же вам объяснил…

— Поезжай дальше.

Они замолчали. Обозленный, встревоженный шофер и в темном углу кабины Мегрэ, попыхивающий своей трубкой.

Так они добрались до Монтаржи. И комиссар вдруг заметил:

— Ты проскочил мимо.

— Мимо чего?

— Жандармерии.

— Это из-за вас со всеми вашими историями.

Он хотел дать задний ход, жандармерия находилась всего в пятидесяти метрах от них.

— Нет, нет! — возразил Мегрэ. — Давай дальше!

— Что дальше?

— Делай все в точности так, как вчера.

— Я… Но я ведь пошел…

— Ты не сразу пошел в жандармерию. Вот и время по часам не совпадает. Где колонка твоего Бенуа?

— За вторым поворотом.

— Ну и едем туда.

— Зачем?

— Ни за чем. Делай, что я говорю.

Они остановились у обычной бензоколонки перед магазином, где продавались велосипеды. В лавке не было света, но сквозь стекло витрины в глубине видна была кухня, где двигались тени.

Едва грузовик остановился, как на шум мотора и скрежет тормозов из кухни вышел человек.

— Сколько литров? — спросил он, глядя на грузовик. Но через минуту он узнал машину, взглянул на Лекуэна и спросил:

— Что ты тут делаешь? Я думал…

— Давай пятьдесят литров.

Мегрэ сидел в своем углу, невидимый для владельца колонки. Бенуа, думая, что он наедине с приятелем, может быть, заговорил бы, но Лекуэн почуял опасность и поторопился сказать:

— Ну как, господин комиссар, вам здесь больше ничего не нужно?

— А! Ты не один?

— Да, тут со мной из полиции, они восстанавливают события, как они выражаются. Ничего в этом не смыслю. Сам знаешь, всегда на мелкоте отыгрываются, хотя…

Мегрэ соскочил на землю и вошел в магазин, к удивлению хозяина. Через открытую дверь он приметил в заднем помещении жену хозяина.

— Лекуэн спрашивает, все ли в порядке? — произнес он на всякий случай.

Она недоверчиво взглянула на него, наклонилась вперед, чтобы лучше разглядеть сквозь стекло, и спросила:

— А разве Лекуэн здесь?

— Он берет бензин.

— А у него-то обошлось без неприятностей?

Обеспокоенная и удивленная неожиданным появлением человека в котелке, женщина направилась к двери. В темноте она с трудом различала лица.

— Слушай-ка, Поль, — обратилась она к мужу, возившемуся у бензоколонки. — Разве Лекуэн здесь?

Мегрэ спокойно набил трубку и разжег ее, укрывшись от ветра у стены лавки; огонек зажигалки осветил на миг никелированные велосипедные рули.

— Идешь, Поль?

И тогда комиссар ясно расслышал, как один из мужчин спросил у другого:

— Что будем делать?

На всякий случай он зажал в руке револьвер, не вынимая его из кармана, готовый, если потребуется, стрелять через одежду. Улица была пустынна и не освещена. А здоровенный Лекуэн мог уложить противника одним ударом кулака.

— Ну ты что бы сделал?

Женщина, поеживаясь от холода, стояла на пороге, Жозеф Лекуэн грузно слез с сиденья и сделал два неуверенных шага по тротуару.

— Не пройти ли нам для беседы в помещение? — чинно предложил Мегрэ.

Бенуа повесил шланг. Лекуэн, все еще в нерешительности, завинчивал пробку резервуара.

Наконец он буркнул, направляясь к двери магазина:

— В конце концов, об этом уговора не было. Заходите, господин комиссар.


Это была типичная квартира ремесленника — с дубовым резным буфетом, клетчатой клеенкой на столе и нелепыми розовыми и лиловыми вазами для цветов, выигранными, как видно, на ярмарке.

— Садитесь, — прошептала женщина, машинально вытирая стол перед Мегрэ.

Бенуа вынул из буфета бутылочку и четыре рюмки и молча наполнил их, а Лекуэн уселся верхом на стул, опершись локтями на спинку.

— Вы что-нибудь заподозрили? — спросил он, глядя Мегрэ прямо в глаза.

— По двум причинам: судовщик слышал только мужской голос, что показалось мне странным, поскольку в машине находилась и девушка. И если бы она упала в воду, то, хорошо умея плавать, могла некоторое время продержаться на поверхности и позвать на помощь. Кроме того, если случается подобное происшествие, люди не едут за двадцать километров предупреждать жандармерию, когда телефон под боком. Окна гостиницы были освещены. И не могло не прийти в голову…

— Правда, — согласился Лекуэн. — Это он так приказал.

— Он, конечно, сидел в грузовике?

Отступать было поздно. Да и мужчины явно уже смирились с положением, а женщина не скрывала облегчения. Она посоветовала:

— Лучше уж все рассказать. Ради двух проклятых тысчонок…

— Пусть говорит Жозеф, — остановил ее муж.

Проглотив содержимое рюмки, Лекуэн начал:

— Допустим, все произошло в точности как сегодня. Вы правы. Лил дождь, это верно, и дворник мой ни к черту не годится, но глаза у меня острые и тормоза неплохие, и я не врезался бы в машину, стоящую на дороге… Я, значит, остановился в полутора метрах от нее. Я подумал, не авария ли у них, и вылез, чтобы помочь. И вот тогда я увидел молодого парня. Он был не в себе и спросил, не хочу ли я заработать две тысячи франков.

— Помочь ему столкнуть машину в воду? — спросил Мегрэ.

— Он мог и сам столкнуть ее. Он и пытался это сделать, когда я подъезжал. Но главное — он хотел уехать подальше, чтобы никто не разведал куда. Если бы речь шла только о нем, я бы не стал связываться. Но с ним была девчонка…

— Она была жива?

— Конечно! Чтобы уломать меня, он объяснил: им, мол, не дают пожениться, а они любят друг друга, и пусть люди считают, будто они покончили с собой, тогда их не станут разыскивать и не разлучат. Я терпеть не могу такие штуки, но если бы вы видели продрогшую девчонку под дождем… Словом, я помог им спихнуть машину в Луэн. Ребята влезли в грузовик, а меня попросили для правдоподобия позвать на помощь, я и покричал. Пусть, мол, их обоих считают погибшими. А потом я взялся только довезти их до Монтаржи. Дорогой я заметил, что парень не промах. Он знал, что не сможет остановиться в гостинице. И в поезд садиться он тоже не решался. Он спросил, не знаю ли я кого-нибудь, кто согласится за две тысячи франков приютить их на несколько дней, пока не кончится расследование… Я подумал о Бенуа.

— Мы-то считали, что это влюбленная парочка. А у нас пустовала комната деверя, он в армии, — добавила женщина.

— Они и теперь в доме?

— Только он, а ее нет.

— Как так? — И Мегрэ с беспокойством огляделся по сторонам.

— Днем, — начал хозяин, — когда я прочитал газету, я поднялся к ним и спросил, верна ли эта история про труп. Девушка вырвала у меня газету, быстро просмотрела ее и, воспользовавшись тем, что дверь была открыта, выбежала из комнаты.

— Без пальто?

— Без пальто и шляпы.

— А парень?

— Он поклялся мне, что ничего не понимает, что только на днях купил машину и даже не полюбопытствовал заглянуть в багажник…