Артур Конан Дойл - Пришествие фей.

К списку свидетелей следует прибавить еще несколько имен, хотя ими он далеко не исчерпывается. Мисс Холл из Бристоля пишет:

«Я также видела фейри, но до сих пор не решалась заговорить об этом, опасаясь насмешек. Это случилось много лет назад. Я была тогда совсем ребенком, лет шести или семи от роду, но уже тогда, как и сейчас, я страстно любила цветы, которые казались мне живыми существами. В тот день я сидела посреди дороги, проходившей через кукурузные поля, и играла с маковыми цветами. Никогда не забуду своего громадного удивления, когда я внезапно увидела забавного маленького человечка — он принялся играть в прятки среди маков, как будто пытался меня развлечь. Он буквально летал в цветах, словно стрела. Я наблюдала за ним довольно долго, пока он наконец не исчез. Он показался мне веселой крошкой, но я никак не могу вспомнить его лицо. Цвета он был серовато-зеленого, с округлыми руками и ногами, похожими на стебли герани. Стройный, ростом примерно в три дюйма и, кажется, без одежды. Я часто надеялась вновь повстречать его, но больше ни разу его не видела».

Мистер Д. Фут Янг, известный лозоискатель, занимающийся розысками водных источников, сообщает:

«Несколько лет назад меня пригласили вместе с друзьями провести послеобеденные часы на восхитительных склонах Оксфордского холма в графстве Дорсет. Поскольку в этой местности нет ни деревьев, ни изгородей, вид с холма открывается прекрасный. Я прогуливался с приятелем, который живет поблизости. Мы немного отдалились от остальных, как вдруг, к своему удивлению, я заметил несколько фигурок; сперва они показались мне маленькими детьми. Их было около двадцати, все голоногие, одетые в короткие юбочки ярких расцветок. Они весело танцевали в правильном кругу, держась за руки и высоко поднимая руки над головой. Мы некоторое время стояли и глядели на них, как вдруг в мановение ока все они исчезли. Мой приятель объяснил мне, что то были фейри и что они часто устраивают в этом месте свои празднества. Должно быть, наше присутствие потревожило их».

Миссис Этель Инид Уилсон из Уортинга пишет:

«Я убеждена в существовании фейри. Конечно же, на самом деле это духи природы. Я часто видела, как в ясные солнечные дни они играли в море и катались на волнах, но никто из сопровождавших меня так и не сумел их разглядеть, за исключением одного случая, когда их увидели мои маленькие племянники и племянницы. Фейри напоминали маленьких кукол, совсем крошечных, с красивыми блестящими волосами, и они постоянно танцевали и носились вокруг нас».

Беседуя о фейри с миссис Роуз из Саутенда-он-Си, я услышал от нее следующее:

«Думаю, фей я видела всегда. Я все время вижу их прямо здесь, в кустарнике у берега моря. Они собираются вместе под деревьями или парят вокруг деревьев, а гномы приходят, чтобы их охранять. Гномы похожи на маленьких старичков, у них миниатюрные зеленые шапочки, одежда чаще всего неброского зеленого цвета. Феи носят легкие накидки. Я также видела их у себя в оранжерее, где они порхали среди растений и цветов. Кажется, феи бесконечно заняты игрой и лишь иногда отдыхают на дерне или на ветвях деревьев. Однажды я видела группу гномов, стоявших друг у друга на плечах, подобно цирковым гимнастам. Они выглядели не менее живыми, чем я сама. Это отнюдь не вымысел. Я видела, как гномы устраивали нечто вроде моховой постели для фей, совсем как птицы, укладывающие спать своих птенцов. Я не слышала, чтобы гномы или феи издавали какие-то звуки, но они всегда выглядят счастливыми, словно веселятся вовсю».

Мисс Эва Лонгботтом из Бристоля, очаровательная и слепая от рождения вокалистка (лицензиат Королевской музыкальной академии и ассоциат Королевского музыкального колледжа), рассказала нам в разговоре следующее:

«Мысленным взором (т. е. с помощью ясновидения) я видела множество фей. Они относятся к разным видам. Музыкальные феи, например, очень красивы. Я бы описала их словом „серебристость“, потому что они напоминают серебро и у них такие нежные, серебристые голоса. Они поют и разговаривают, но скорее звуками, чем четко различимыми словами — таков их собственный язык, наречие фей. Их музыку мы не в силах воссоздать. Она существует сама по себе. Сомневаюсь, что Мендельсону действительно удалось передать ее дух, но музыка мистера Кольриджа-Тэйлора[76] напоминает мне мелодии, которые я слышала от самих фей; его „баллады фейри“ прелестны.

Есть и танцующие феи. Их танцы утонченны и полны изящества, это милые старинные танцы, в них нет никакой вычурности. Обычно я вижу фей, когда нахожусь в одиночестве, но не обязательно в лесу — их можно заметить в любом уголке, где царит поэтическая атмосфера. Они совершенно реальны.

Встречаются также феи поэзии. Они более эфирны по своему строению и окутаны оттенками фиолетового. Представьте себе Пердиту из „Сна в летнюю ночь“[77], но не в сценическом костюме, а в облике настоящей феи, и вы получите достаточное представление о феях поэзии. У них прекрасный девичий характер. То же можно было бы сказать о Миранде[78], но она более сентиментальна.

Весьма замечательны цветные феи. Только вообразите, что каждый цвет превратился в фею: это даст вам некоторое представление о том, как они выглядят. Это воздушные формы, они поют и танцуют соответственно тональностям своих цветов. Брауни я никогда не видела, поскольку домашняя сторона жизни фейри меня не слишком интересует.

В детстве я твердо считала, что феи существуют только в воображении, и мне никак не удавалось в них поверить, но лет в четырнадцать я начала их видеть, а теперь люблю всей душой. Вероятно, их привлекло то, что я так усердно занималась искусствами. Я ощущала симпатию к феям, они же в ответ дали мне почувствовать, что стали моими друзьями. У меня в жизни было много счастья и удач — быть может, в какой-то мере мне следует благодарить за это фей».

Последними примерами я обязан мистеру Джону Льюису, редактору «Psychic Gazette»[79], собравшему эти сведения. Думается, мы имеем достаточно оснований заключить, что данные свидетельства, присоединенные к тем, что уже цитировались в статье о фейри, а также рассказам и фотографиям детей из Коттингли, позволяют вполне убедительно представить нашу точку зрения публике.

За исключением древнего учения, ныне называемого теософией, ни одна из известных мне религиозных или философских систем западного мира не отводит места для элементальных форм жизни. Поскольку мы привели некоторые независимые доказательства их существования, целесообразно будет всесторонне взвесить мнение теософов и рассудить, насколько оно соответствует тем фактам, что нам удалось собрать или продемонстрировать.

Никто не обладает большим правом рассуждать об этом предмете, чем мой соратник, мистер Э.Л. Гарднер: ведь он является не только первооткрывателем фейри, но и признанным авторитетом в области теософской мысли. Поэтому я с радостью включаю в книгу его заметки, посвященные данному вопросу.

«Коммерческий дух нашего времени», — пишет он, — «повинен в том, что факт существования фейри оказался отодвинут в тень и одна из самых восхитительных и очаровательных загадок естественных наук долгое время оставалась скрытой от нас. Двадцатый век сулит нам надежду на то, что мир наконец сумеет избавиться от самых мрачных теней прошлого. Быть может, неожиданная встреча с подлинными фотографиями очаровательных маленьких созданий, издавна сосланных в царство воображения и фантазий, станет для нас первым лучом этой надежды.

Итак, что представляют собой фейри?

В первую очередь, следует четко понимать, что все доступное фотографированию должно являться физическим телом. По природе вещей, ни один объект более тонкого свойства не может повлиять на чувствительную фотографическую пластинку. Так называемые спиритические фотографии, к примеру, подразумевают определенную степень материализации, прежде чем „форма“ окажется в пределах досягаемости даже самой чувствительной эмульсии. При этом и в рамках нашей физической октавы существуют уровни плотности, недоступные для обычного человеческого зрения. Глаз человека не в силах разглядеть мириады звезд, что способна запечатлеть фотографическая камера; точно так же мы можем говорить о громадной совокупности живых существ, обладающих, с нашей точки зрения, настолько разреженным и тонким строением, что обычные органы чувств их попросту не воспринимают. Этих существ видят многие дети и медиумы, откуда и происходят наши легенды о фейри — основанные на реальных, а теперь и доказанных фактах!

Фейри обладают телами, чей уровень плотности можно, не прибегая к техническим терминам, описать как нечто более разреженное, чем газообразный объект. Будет в корне неправильно, однако, соответственно приписывать им бестелесность или нематериальность. В своем духе они столь же реальны, как и мы, причем на них возложены важные и крайне любопытные обязанности, связанные с жизненным циклом растений. Намекнем на одну из сторон их деятельности: многим читателям, полагаю, приходилось замечать, что цветы, за которыми ухаживает один человек, долгое время сохраняют свою свежесть и красоту, тогда как в ведении другого они живут относительно недолго. Объяснение связано с доброжелательной заботливостью первого и сравнительным равнодушием второго; эти эмоции остро ощущаются духами природы, под чьей непосредственной опекой находятся цветы. Поэтому любовь и нежность цветовода, воспринимаемые духами, немедленно отражаются на состоянии их подопечных.

В отличие от нас, фейри не рождаются и не умирают, хотя и у них отмечаются периоды внешней активности и ухода от мира. Родственные скорее хорошо знакомым нам lepidoptera или отряду бабочек, нежели линии млекопитающих, они разделяют с первыми ряд вполне очевидных характеристик. Они не наделены или почти не обладают разумом и образом мышления как таковыми, но лишь веселой, беззаботной радостью жизни, которая так ярко подчеркивается их обворожительной ветреностью. Несомненно, крошечные человеческие формы, что они так часто принимают, полностью или, по меньшей мере, частично объясняются мощным влиянием человеческой мысли, сильнейшей творческой силы нашего цикла.