Агата Кристи - Прилив

Когда Франсис открыла рот, чтобы заговорить, он даже ощутил страх. Но она всего лишь произнесла:

– Я запомню то, что вы сказали, Дэвид, – и, пройдя мимо него, вышла через окно.

Дэвида не покидало чувство, что ее слова таят в себе угрозу.

Розалин заплакала.

– О, Дэвид, ты не должен был так с ней говорить. Из всех Клоудов только она была добра ко мне.

– Замолчи, дуреха! – свирепо рявкнул Дэвид. – Хочешь, чтобы они выдоили тебя до последнего пенни?

– Но эти деньги… если они действительно не мои… – Она попятилась под его взглядом. – Я… я не это имела в виду…

– Надеюсь.

«Все-таки совесть – скверная штука», – подумал Дэвид. Он не учел совестливости Розалин, и это было чревато проблемами в будущем. В будущем? Дэвид нахмурился, глядя на девушку. Какое будущее у него и Розалин? Он-то всегда знал, чего хочет, а вот она…

При виде его помрачневшего лица Розалин неожиданно вздрогнула:

– Я чувствую, словно кто-то ходит по моей могиле!

Дэвид с любопытством посмотрел на нее:

– Значит, ты понимаешь, что дело может дойти до этого?

– О чем ты, Дэвид?

– О том, что пять… шесть… даже семь человек намерены сделать все, чтобы ты сошла в могилу преждевременно!

– Ты ведь не имеешь в виду… убийство! – В ее голосе звучал ужас. – По-твоему, такие приятные люди, как Клоуды, на это способны?

– Очень может быть, что убийства совершают именно такие приятные люди, как Клоуды. Но они не смогут убить тебя, пока я за тобой присматриваю. Сначала им придется убрать с дороги меня. А вот если у них это получится, тогда берегись!

– Дэвид, не говори таких ужасных вещей!

– Слушай! – Он стиснул ее руку. – Если когда-нибудь меня здесь не окажется, будь осторожна, Розалин. Помни, жизнь – опасная штука. И по-моему, она особенно опасна для тебя.

– Роули, ты не мог бы одолжить мне пятьсот фунтов?

Роули уставился на Линн. Она стояла перед ним, слегка запыхавшись от бега, с бледным лицом и плотно сжатыми губами.

– Полегче, старушка, – произнес он успокаивающим тоном, словно обращаясь к лошади. – Что произошло?

– Мне нужно пятьсот фунтов.

– Если на то пошло, мне бы они тоже не помешали.

– Это серьезно, Роули. Не мог бы ты одолжить мне их?

– Вообще-то я сейчас поистратился. Этот новый трактор…

– Да-да. – Линн отмахнулась от сельскохозяйственных подробностей. – Но ты ведь мог бы раздобыть деньги в случае необходимости?

– Для чего они тебе, Линн? Ты что, залезла в долги?

– Деньги нужны мне для него. – Она кивнула в сторону большого квадратного здания на холме.

– Для Хантера? Какого черта…

– Мама заняла у него пятьсот фунтов. Она… у нее сейчас туго с деньгами.

– Понятно, – с сочувствием промолвил Роули. – Ей приходится нелегко. Я бы хотел помочь, но сейчас сам в таком же положении.

– Я не могу вынести, что она занимает деньги у Дэвида!

– Не волнуйся, старушка. Деньги дал не он, а Розалин. В конце концов, почему бы и нет?

– Почему? Ты еще спрашиваешь, Роули?

– Не вижу, почему Розалин не могла вам помочь. Старый Гордон посадил всех нас в лужу, окочурившись без завещания. Если объяснить Розалин ситуацию, она сама поймет, что должна прийти на помощь.

– Ты хоть не брал у нее взаймы?

– Нет, я – другое дело. Я не могу просить денег у женщины.

– Неужели ты не понимаешь, что мне не нравится быть… быть обязанной Дэвиду Хантеру?

– Но ты ему ничем не обязана. Это не его деньги.

– Фактически его. Розалин полностью у него под каблуком.

– Да, но по закону они ему не принадлежат.

– Значит, ты не можешь одолжить мне пятьсот фунтов?

– Послушай, Линн, если бы у тебя были серьезные неприятности – шантаж или долги, – я постарался бы продать землю или скот, но это была бы отчаянная мера. Я сам с трудом удерживаюсь на плаву. А тут еще не знаешь, что придет в голову этому чертову правительству, – оно только и делает, что чинит препятствия и забрасывает анкетами, которые иногда приходится заполнять до полуночи. Для одного человека это чересчур.

– Знаю, – кивнула Линн. – Если бы только Джонни не погиб…

– Оставь Джонни в покое! – внезапно рявкнул Роули. – Не говори о нем!

Линн изумленно уставилась на него. Его лицо побагровело. Казалось, он вне себя от ярости.

Линн повернулась и медленно побрела назад, к «Белому дому».

– Ты не могла бы вернуть эти деньги, мама?

– Что ты, дорогая! Я пошла с чеком прямо в банк, а потом заплатила Артурам, Боджему и Небуорту. Небуорт в последнее время вел себя просто оскорбительно. Боже, какое облегчение! Я уже несколько ночей не могла сомкнуть глаз. Право же, Розалин оказалась очень чуткой и понимающей.

– Полагаю, теперь ты будешь обращаться к ней снова и снова? – с горечью осведомилась Линн.

– Надеюсь, этого не понадобится, дорогая. Я буду стараться экономить. Но в наши дни все так дорого. Жизнь становится все хуже и хуже.

– Да, и мы вместе с ней. Уже начали попрошайничать.

Адела покраснела:

– Не слишком приятное выражение, Линн. Я объяснила Розалин, что мы всегда полагались на Гордона.

– И были не правы. Мы не должны были так поступать. – Помолчав, Линн добавила: – Он имеет право нас презирать.

– Кто?

– Этот мерзкий Дэвид Хантер.

– Право, – с достоинством промолвила миссис Марчмонт, – я не понимаю, какое имеет значение, что думает Дэвид Хантер. К счастью, сегодня утром его не было в «Фарроубэнке» – иначе он повлиял бы на эту девушку. Она совсем у него под каблуком.

Линн переминалась с ноги на ногу.

– Что ты имела в виду, мама, когда сказала в то утро после моего возвращения: «Если только он в самом деле ее брат»?

– Ах это! – Миссис Марчмонт выглядела слегка смущенной. – Ну, ходили разные сплетни…

Линн молчала, ожидая продолжения. Миссис Марчмонт кашлянула.

– У молодых охотниц за состоянием обычно имеется в запасе… ну, свой молодой человек. Предположим, Розалин сказала Гордону, что у нее есть брат, и телеграфировала этому человеку в Канаду, или где он там был. Он и объявился. Как мог знать Гордон, брат он ей или нет? Бедняга совсем потерял голову и верил каждому ее слову. «Братец» поехал с ними в Англию, а бедный Гордон так ничего и не заподозрил.

– Я этому не верю! – свирепо заявила Линн.

Миссис Марчмонт подняла брови:

– Право же, дорогая…

– Дэвид не такой! И Розалин тоже не такая! Возможно, она дурочка, но очень добрая. Просто у людей грязные мысли. Говорю тебе, я этому не верю!

– Вовсе незачем так кричать, – с достоинством заметила миссис Марчмонт.

Спустя неделю с поезда, прибывшего на станцию Уормсли-Хит в семнадцать двадцать, сошел высокий загорелый мужчина с рюкзаком.

На противоположной платформе группа игроков в гольф ожидала поезда в обратном направлении. Высокий бородатый человек с рюкзаком отдал свой билет и покинул станцию. Пару минут он стоял в нерешительности, потом увидел указатель с надписью «Пешеходная дорога в Уормсли-Хит» и направил стопы в эту сторону.

В «Плакучих ивах» Роули Клоуд как раз допил чашку чаю, когда тень, упавшая на кухонный стол, заставила его поднять взгляд.

На момент ему показалось, будто в дверях стоит Линн. Роули быстро понял свою ошибку, и его разочарование сменилось удивлением, когда он увидел, что это Розалин Клоуд.

На ней было сельское платье с яркими оранжевыми и зелеными полосами, мнимая простота которого стоила куда больше денег, чем Роули мог себе представить.

До сих пор Роули видел Розалин только в дорогой городской одежде, выглядевшей на ней несколько искусственно. Ему казалось, что она носит ее как манекенщица, демонстрирующая платья, которые принадлежат не ей, а фирме, где она служит.

Но, глядя на девушку в ярком крестьянском платье, он словно видел новую Розалин Клоуд. Стало более заметным ее ирландское происхождение – темные вьющиеся волосы и прекрасные синие глаза. В голосе также слышалось мягкое ирландское произношение, сменившее обычные, несколько жеманные интонации.

– Сегодня такой чудесный день, – сказала Розалин. – Вот я и вышла прогуляться. – И добавила: – Дэвид уехал в Лондон.

Последнюю фразу Розалин произнесла почти виновато. Слегка покраснев, она вынула из сумочки портсигар и предложила сигарету Роули. Тот покачал головой и стал искать спички, чтобы зажечь сигарету Розалин. Но девушка уже щелкала дорогой золотой зажигалкой – впрочем, без малейшего успеха. Роули взял у нее зажигалку и привел ее в действие одним щелчком. Когда она наклонилась к нему, чтобы зажечь сигарету, он обратил внимание на ее длинные черные ресницы и подумал: «Старый Гордон знал, что делал…»

Розалин шагнула назад.

– Какая славная телочка пасется у вас на верхнем поле, – заметила она.

Роули начал говорить о ферме. Интерес Розалин удивил его, но он выглядел искренним, и Роули вскоре обнаружил, что девушка разбирается в сельском хозяйстве. О производстве масла и сыра она рассуждала со знанием дела.

– Из вас могла бы получиться хорошая жена фермера, Розалин, – улыбаясь, заметил он.

Лицо девушки омрачилось.

– У нас была ферма в Ирландии, прежде чем я приехала сюда… прежде…

– Прежде чем вы стали актрисой?

Розалин промолвила с тоской и, как показалось Роули, чуть виновато:

– Это было не так уж давно… Я все хорошо помню. – Она добавила с внезапным воодушевлением: – Я даже могла бы подоить ваших коров, Роули.

Действительно, это была совсем другая Розалин. Одобрил бы Дэвид Хантер случайные упоминания о фермерском прошлом? Роули в этом сомневался. Дэвид старался создать впечатление, будто они происходят из старинного ирландского дворянского рода. Но Роули казалось, что версия Розалин ближе к истине. Примитивная сельская жизнь, потом соблазн сцены, труппа, гастролирующая в Южной Африке, брак, центральноафриканская глушь, бегство из нее, далее большой пробел и наконец второй брак с миллионером в Нью-Йорке…