– Это его шляпа?

– Нет, он нашел ее. Владелец шляпы неизвестен. Прошу вас, взгляните на нее не как на старый котелок, который давно пора выбросить, а как на интеллектуальную задачу. Начнем с того, как она ко мне попала. Она прибыла сюда рождественским утром вместе с большим жирным гусем, который наверняка сейчас жарится на вертеле дома у Питерсона. Теперь я изложу факты: примерно в четыре часа утра двадцать пятого декабря, то есть в Рождество, Питерсон – как вам известно, очень добросовестный и честный малый – возвращался с какой-то пирушки. Он направлялся домой по Тотенхем-Корт-роуд и в свете газового фонаря заприметил впереди себя довольно высокого мужчину, который, пошатываясь, нес на плече белого гуся. Когда незнакомец вышел на угол Гудж-стрит, к нему подошла группка хулиганов. Один из них сбил у него с головы шляпу, в ответ на это мужчина замахнулся на него тростью и попал в витрину магазина у себя за спиной. Питерсон бросился на помощь незнакомцу, но тот, испугавшись звона стекла, при виде бегущего к нему человека в форме, выронил гуся и пустился наутек. Вскоре он скрылся в лабиринте улочек, расположенных за Тотенхем-Корт-роуд. Хулиганы при появлении Питерсона тоже разбежались, так что на месте этой маленькой баталии он остался один. Ему и достались трофеи в виде вот этой жалкой шляпы и чудесного рождественского гуся.

– Которого он, несомненно, вернул хозяину.

– Дорогой друг, в этом-то и трудность. Да, действительно, к левой лапе птицы была привязана маленькая карточка с надписью «Для миссис Генри Бейкер», и действительно, на подкладке шляпы еще кое-как можно различить инициалы «Г. Б.». Но, поскольку в нашем городе проживают тысячи Бейкеров, из которых несколько сотен Генри Бейкеров, вернуть потерянную собственность нужным Бейкерам не так уж легко.

– Тогда как же поступил Питерсон?

– Принес их ко мне, потому что знает, как меня интересуют даже самые незначительные загадки. Гуся мы хранили до сегодняшнего утра, когда стало ясно, что, несмотря на холод, его нужно как можно скорее съесть. Так что нашедший его Питерсон забрал гуся с собой, чтобы определить по назначению, а у меня осталась шляпа неизвестного господина, который лишился своего рождественского обеда.

– А объявления он не давал?

– Нет.

– Хорошо, тогда что может помочь вам установить его личность?

– Только анализ имеющихся данных.

– То есть этой шляпы.

– Именно.

– Вы наверняка шутите. Что можно определить по этому старому куску фетра?

– Вот лупа. Мои методы вам известны. Что вы можете сказать о человеке, который носил эту шляпу?

Я с некоторой брезгливостью взял котелок и повертел его в руках. Это была самая обыкновенная шляпа, обычной круглой формы, плотная и сильно поношенная. Подкладка шелковая, кое-где еще сохранился ее изначальный красный цвет. Имени изготовителя указано не было, но, как ранее заметил Холмс, внутри сбоку стояли инициалы «Г. Б.». На полях были дырочки для ремешка, но сам ремешок отсутствовал. Тулья была в трещинах и очень грязная, в нескольких местах красовались пятна, хотя, похоже, их когда-то пытались замазать чернилами.

– Не вижу ничего примечательного, – честно признался я и вернул шляпу другу.

– Наоборот, Ватсон, вы видите все, только не делаете из увиденного выводов. Вам нужно перестать бояться анализировать.

– Ну, тогда вы поделитесь своими выводами.

Он поднес шляпу к глазам и окинул ее своим обычным проницательным взглядом.

– Что ж, сказать можно не так много, – заметил он. – Тем не менее есть несколько твердых зацепок и несколько очень вероятных. Передняя сторона шляпы однозначно говорит, что ее хозяин очень умен и как минимум последних три года жизнь его была вполне обеспеченной, тяжелые времена для него настали не так давно. Раньше он был человеком предусмотрительным, но постепенно почти лишился этого качества вследствие морального упадка, связанного с влиянием на его жизнь какого-то отрицательного фактора, например, алкоголя. Возможно, из-за этого его разлюбила жена…

– Ну, знаете, Холмс!..

– Но он сохранил некоторую долю самоуважения, – продолжил он, пропустив мимо ушей мой укоризненный возглас. – Этот человек ведет малоподвижный образ жизни, редко выходит из дому, спортом не занимается. Он не стар, у него русые волосы с проседью, которые он мажет кремом. Недавно он побывал у парикмахера. Вот наиболее очевидные из тех сведений, которые может дать нам эта шляпа. Кстати, очень вероятно, что в его дом не проведен газ.

– Ну, это вы уже точно шутите, Холмс!

– Ни в коей мере. Вероятно, даже сейчас, когда я изложил вам свои выводы, вы не понимаете, как я к ним пришел, верно?

– Да-да, я знаю, я круглый дурак, но мне в самом деле непонятно, как вы могли до всего этого додуматься. Вот, скажем, как вы поняли, что он умен?

Вместо ответа Холмс водрузил шляпу себе на голову. Она сразу же съехала ему на лоб и остановилась на переносице.

– Все дело в объеме, – сказал он. – Такой большой мозг человеку не зря дается.

– Хорошо, а то, что он раньше был богаче, а сейчас обеднел?

– Этому котелку три года. Именно в то время стали носить такие плоские поля с закрученными краями. Сама шляпа отличного качества. Взгляните на рубчатую шелковую ленточку и превосходную подкладку. Если этот человек три года назад мог позволить себе купить такую дорогую шляпу и с тех пор не обзавелся новой, нет никаких сомнений, что дела его пошатнулись.

– М-да, действительно. А как насчет предусмотрительности и морального упадка?

Шерлок Холмс рассмеялся.

– Вот вам предусмотрительность, – сказал он и указал на металлический кружок с одной стороны и петельку для ремешка с другой. – Готовых шляп с такими застежками не продают. Если этот человек дополнительно заказал их, чтобы из-за неожиданного порыва ветра не лишиться головного убора, это говорит о том, что он был наделен некоторой предусмотрительностью. Но мы видим, что, когда ремешок порвался, он не стал вставлять новый, следовательно, сейчас ему это безразлично. Правда, он попытался при помощи чернил скрыть некоторые из пятен на фетре, значит, не совсем потерял чувство собственного достоинства.

– Звучит очень правдоподобно.

– То, что он еще не стар, что волосы у него с проседью, что он недавно стригся и что пользуется кремом – все это становится понятным после внимательного изучения нижней части подкладки. При помощи лупы я разглядел большое количество крошечных обрезков волос, аккуратно срезанных ножницами парикмахера. Все они липкие, к тому же внутренняя сторона шляпы испускает отчетливый запах крема. Эта пыль, посмотрите, не уличная серая пыль, а пушистая коричневая домашняя пыль, и это указывает на то, что шляпа больше времени проводит на крючке в доме у хозяина, чем на его голове. А вот эти следы говорят о том, что обладатель этого котелка сильно потеет, следовательно находится не в лучшей спортивной форме.

– А его жена… Вы сказали, что она его разлюбила?

– К этой шляпе щетка не прикасалась неделями. Если я когда-нибудь увижу вас, дорогой Ватсон, в головном уборе, покрытом недельным слоем пыли, я решу, что, раз жена выпустила вас из дому в таком виде, вам не посчастливилось и вы утратили ее расположение.

– А если он холостяк?

– Нет, он нес домой гуся в качестве рождественского подарка для жены. Вспомните карточку на лапе птицы.

– На все у вас готов ответ! Но каким чудом вы догадались, что у него в доме нет газа?

– Одно жирное пятно или даже два могли попасть сюда случайно, но когда я вижу пять пятен, мне становится ясно, что сей господин часто имеет дело с сальной свечой. Может быть, идет вечером наверх с зажженной свечой в одной руке и котелком в другой. В любом случае от газового рожка жирных пятен не бывает. Удовлетворены?

– Ловко это у вас получается, – смеясь, сказал я. – Но, поскольку вы сами только что сказали, что никакого преступления совершено не было, никто не пострадал, все это лишь пустая трата времени.

Шерлок Холмс уже открыл было рот, чтобы что-то ответить, но в этот миг дверь распахнулась и в комнату влетел Питерсон, посыльный. Щеки у него горели, а глаза были широко распахнуты, как у человека, находящегося в крайней степени возбуждения.

– Гусь, мистер Холмс! Гусь! – заголосил он.

– Что? Что с ним? Неужто ожил и вылетел в окно кухни? – Холмс даже приподнялся и развернулся на диване, чтобы увидеть задыхающегося от волнения посыльного.

– Посмотрите, сэр! Посмотрите, что моя жена нашла у него в зобу!

Он протянул руку, и на его темной ладони заискрился изумительной красоты светло-синий камень размером поменьше фасолины, но такой чистый и яркий, что его сияние походило на электрический разряд.

Шерлок Холмс, присвистнув, встал с дивана.

– Вот это да, Питерсон! – воскликнул он. – Это же настоящее сокровище. Я полагаю, вы понимаете, что это?

– Алмаз, сэр? Драгоценный камень, который режет стекло, как нож масло!

– Это больше, чем просто драгоценный камень. Это драгоценный камень с именем.

– Неужели это голубой карбункул графини Моркар? – не веря своим глазам, произнес я.

– Совершенно верно. Я знаю его вес и форму, потому что каждый день вижу объявления о нем в «Таймс». Это совершенно уникальный камень, он не имеет цены, его стоимость может быть определена только условно, но награда в тысячу фунтов тому, кто его найдет, однозначно раз в двадцать меньше его стоимости.

– Тысяча фунтов! Боже милосердный! – охнул посыльный и опустился в кресло, переводя ошалелый взгляд с Холмса на меня.

– Да, такова награда, но мне известно, что по причинам частного характера графиня может лишиться половины своего состояния, если камень к ней не вернется.

– Он исчез, если я не ошибаюсь, в отеле «Космополитен», – вставил я.

– Совершенно верно, двадцать второго декабря, всего пять дней назад. Паяльщика Джона Хорнера обвиняют в том, что он украл его из шкатулки, в которой графиня хранит драгоценности. Полиция располагает такими вескими уликами, что дело уже даже передали в суд. Сейчас, у меня где-то здесь есть полный отчет.